Что за сила, называемая любовью или каким-нибудь другим не менее старомодным словом, заставлявшая в старину немощных барышень терять последние силы, а чрезмерно чувствительных юношей стрелять в себя из револьвера, таилась в этом сильном и вполне земном, лишенном предрассудков современном человеке? Нет, он не казался слабым. На ум приходили разные слова, которые могли бы объяснить причину, не позволявшую Чаплину уехать: порядочность, невозможность пойти на предательство — если только можно назвать предательством бегство из этого сада. Но чтобы так поступать, Чаплин должен быть убежден, по крайней мере, в том, что его жену вылечат не столько лекарства и южный воздух, сколько одно его присутствие здесь, то есть нечто совсем уж нематериальное и сомнительное в медицинском смысле. И хотя Потин не мог до конца понять и назвать, предательством чего именно стало бы возвращение Чаплина в Москву и кого, кроме этой женщины, оно касалось, он понимал, что Чаплин никогда не уедет один.

— Хорошо у вас здесь, — громко вздохнул Потин. — Море, погода чудесная.

— А у вас затяжные дожди. Это мы слышали, — сказала Чаплина. — Как дела на работе?

«Но, может быть, дело совсем не в том, — продолжал думать Потин. — Может, это у него с детства осталось — любовь к ливанским кедрам?»

— Какие у нас дела. Шеф не в чести, у лаборатории отобрали две комнаты.

— А Гриша?

— Все в том же качестве. Младший научный сотрудник.

«И зачем я все это говорю?» — удивлялся он.

— А ты?

— Как и Гриша.

Потин перехватил взгляд Чаплина, устремленный на него еще мгновение назад, — настороженный взгляд, но теперь уже успокоенный, обращенный на жену, и ему показалось необычным, как внимательно вслушивался Алексей в каждое слово этой хрупкой женщины, точно в них, даже самых пустяковых, содержались ответы на все вопросы, которые его занимали. Если раньше столь сосредоточенное выражение его лица свидетельствовало лишь об интересе к поведению неживой материи, то теперь он будто открыл для себя новый мир и, погрузившись в него, целиком уходил в изучение малейших признаков и оттенков жизни на лице жены, сидящей напротив. Все-таки Потину странно было видеть этого здоровяка Чаплина в таком положении. Сколько времени потребуется собирать по крохам, накапливать подобные признаки и оттенки?

— Если у вас такое болото, — сказал Чаплин, отвечая на замечание Потина, — то перебирайся к нам. У нас сухой климат.

— Возьмете?

— Постараемся, — пообещала Чаплина, — так уж и быть. И даже поселим рядом.

Они веселились до позднего вечера. Когда Потин взглянул на часы, было около одиннадцати. Чаплины заявили, что без чая не отпустят его. Жена пошла на кухню ставить чайник, включив по дороге верхний свет.

Теперь Потину особенно трудно было представить себе, что эта хорошо освещенная комната находится в заснувшем ночном саду на вершине спускающегося к морю склона, покрытого, точно воткнутыми в землю японскими зонтиками, раскидистыми кедрами. За дверью, где-то в глубине квартиры, закашляли громко и долго, после чего все смолкло. Когда Чаплина вернулась с кипящим чайником в руках, Потину показалось, что кожа на ее лице стала более прозрачной.

Алексей взялся проводить гостя до автобусной остановки на верхнем шоссе. Ночь стояла ветреная, прохладная. Деревья шуршали, стряхивая с себя остатки грусти, всей той южной неопределенной, томительной истомы, которая способна так расслабить, разнежить и растравить душу приезжего. Часть неба над морем была затянута облаками, другая, свободная часть засеяна мелкими, далекими звездами, которые слабо светили, вздрагивали, разгораясь и затухая, точно собирались совсем исчезнуть, но тем не менее продолжали светить. Свет звезд растворялся в воздухе, не доходя до земли, и поэтому дорога, по которой они шли наверх, едва белела в ночи.

В небе, звездах и в свежем воздухе более ясно, чем днем, чувствовалось наступление осени. Море вот уже полторы недели было холодным. Немногие отдыхающие жались по утрам к теплой каменной стене на берегу, а с пляжей убирали тенты и лежаки. Крымское побережье спешило закрыть свои летние кафе, тиры, ларьки — все те многочисленные заведения, которые после первых же дней пребывания здесь перестают быть увеселительными и становятся почти деловыми в жизни отдыхающих. Словом, не только природа, но и люди готовились к холодам, убирая в чемоданы летние вещи и все лишнее. Отдыхающих стало мало, а у тех, кто здесь жил постоянно, не оставалось, как всегда, времени любоваться морем. Поэтому люди теперь существовали как бы независимо от моря и от погоды, рассматривая яркие краски пустеющего курортного юга со снисходительным пониманием, но без особого увлечения, как взрослый человек, оказавшийся вдруг на детском празднике.

Земля совершала свой очередной круговорот и сейчас находилась на пути от лета к зиме, вынуждая живущих на ней переменить не только одежду, но и представление о ценностях. Тепло с каждым днем убывало и потому поднималось в цене, хотя некоторые отдыхающие, в основном молодежь, все еще не желали расстаться с шортами, точно не замечая холодного ветра с суши.

Чаплин и Потин вышли на магистраль, перешли ее и остановились у автобусной остановки. Вскоре подошел автобус, радостно светящийся изнутри. Они попрощались, и, прежде чем вскочить на подножку, Потин почувствовал, как Чаплин нашел в темноте и быстро пожал его руку, точно, прощаясь, извинялся и тайком благодарил его за что-то такое, о чем тот, может быть, не догадывался. Уже из автобуса Потин в свете окон увидел прямую фигуру товарища, а также его неправдоподобно большую тень на склоне холма.

От выпитого вина и автобусной духоты Потин обмяк, в голову лезли запутанные латинские названия цветов и деревьев. Он то и дело отворачивался к окну, за которым нельзя было различить ни сада, ни моря, а только холодный блеск звезд и теплый свет в окнах все реже встречающихся домов.

1970

ОБ АВТОРЕ

Александру Русову тридцать пять лет. Он доктор химических наук, заведующий сектором одного из научно-исследовательских институтов Москвы. Пишет прозу более десяти лет. Первые рассказы были напечатаны в 1973 году. Публиковался в журнале «Знамя», в сборниках «На суше и на море», «Пути в незнаемое», в «Литературной газете». В 1975 году был участником VI Всесоюзного совещания молодых писателей. Недавно журнал «Знамя» опубликовал повесть А. Русова «Линия в пространстве». Подготовлены к печати роман «Три яблока», новая повесть и цикл рассказов. Сейчас автор работает над книгой документально-художественной прозы, в которой тесно переплетаются события, связанные с историко-революционным прошлым, и сегодняшний день.

notes

Примечания

1

Уважаемый д-р А. А. Березкин:

Буду весьма признателен, если Вы пришлете мне оттиск Вашей статьи «Биогенетические модельные реакции».

Заранее благодарю Вас.

Искренне Ваш Г. Мак-Колл, Исследовательский институт Покера, Нью-Йорк, США (англ.).

2

Татик — по-армянски «бабушка».