– Хорошо, мама. – Дочь обняла её и отнесла пакеты на кухню.

Джек, едва услышав голос матери Марианны, стремительно заметался по комнате, наводя порядок, собирая разбросанные вещи и заправляя постель.

– Джек, иди сюда, – позвала его на кухню Марианна. – Поприветствуй мою маму.

Разбирающая привезённые продукты Стелла вопрошала:

– Ну и как же вы тут живёте? В шкафчиках нет ничего, кроме банок с кофе, холодильник пуст, только один засохший кусок сыра на полке у вас завалялся.

Смутившаяся Марианна не стала говорить матери, что они с Джеком обедают в кафе, а ужин заказывают на дом. Если бы Стелла узнала, то назвала бы это неразумным расточительством и пустой тратой денег.

– И на плите у вас грязно, – заметила Стелла, уже успевшая осмотреть каждый угол. – Мари, где у тебя чистящее средство? Его нет? Завтра же привезу. Кухню, да и вообще всю квартиру, нужно содержать в чистоте. И ещё, Мари, не забудь протереть пыль на подоконниках и полить цветы.

Дочь кивала головой, обещая, что всё сделает.

Когда Стелла ушла, Джек недовольно пробурчал:

– Она могла бы хоть предупредить, что придёт. А то ведь даже не позвонила.

– Ну что ты говоришь, Джек? – возмутилась Марианна. – Она же моя мама, не чужой человек, поэтому может навещать меня, когда захочет, в любое время.

Марианна села рядом с ним, притягивая его к себе.

– Я у родителей единственная дочь, к тому же мне всего восемнадцать, поэтому они так беспокоятся обо мне.

– Твоя мать упорно не желает признавать меня своим будущим зятем. – Джек опустил голову девушке на грудь. – Смотрит на меня, как на последнего негодяя, который просто совратил её дочь.

– Ты не прав. – Марианна погладила его по коротким чёрным волосам и посмотрела в синие глаза. – Я думаю, что со временем ты ей понравишься.

– Эх, если бы, – печально вздохнул Джек. – Если бы…

Натали Картер, проснувшись, лежала без сна. Тихонько выскользнула из-под одеяла, стараясь не разбудить спящего Роберта, нашарила в темноте тапки, накинула халат и куртку, и вышла на балкон, где долго курила, оставив в пепельнице несколько окурков. Смотрела на размытые дождём ночные огни города, и размышляла о своей судьбе. Не складывалась как-то её жизнь. Иногда Натали задумывалась о том, зачем вообще начала отношения, которые сейчас были под запретом.

Роберт Филипс, весьма привлекательный шатен с сине-зелёными глазами, нравился ей ещё со школы. Натали видела, какими глазами смотрела на него Катрин Томпсон, так ни разу и не решившаяся подойти к нему. Неотразимая и ослепительно прекрасная Натали взяла всё в свои руки. Она завлекла Роберта и без памяти влюбила в себя, впервые поцеловавшись с ним на чердаке своего особняка во время детской игры в прятки. Натали увела его туда специально, чтобы Марианна, которой тогда выпало быть водящей, не нашла их. Натали на свиданиях целовалась и обнималась с Робертом всегда и везде, даже когда одноклассники отмечали Рождество в доме у Софи Бекер. Натали до сих пор помнила растерянное лицо Катрин, заставшей их целующимися в кухне.

Развлекаясь с Робертом, Натали вскоре осознала, что и сама влюбилась в него, и хочет каждый день быть рядом, видеть его глаза, слышать его голос и чувствовать его губы на своих губах. Она даже поступила учиться туда же, куда и Роберт, в Международную Космическую Академию, хотя сама подавала документы в Институт связи и радиотехнологий. Поклонников у Натали было много, но она отвергла их всех, желая видеть рядом с собой одного только Роберта.

Отдавшись ему на праздновании школьного выпускного, Натали совершенно не думала о последствиях, и спустя некоторое время поняла, что беременна. Своё положение она тщательно скрывала от окружающих, надевая маечки и кофточки на один – два размера больше, и включая громко музыку, чтобы родители не слышали, как её тошнит. По утрам Натали старалась не завтракать, не в силах даже смотреть на еду. Она убегала в Академию пораньше, ссылаясь на договорённость с однокурсниками, или попозже, притворяясь, что проспала, и делала всё, чтобы не сидеть за одним столом с родителями.

Но тайна раскрылась, когда однажды мать Натали, Сьюзан Картер, вошла в комнату к дочери, и увидела её лежащей на ковре в луже крови и без сознания. Натали срочно отвезли в больницу, где родители узнали от врача шокирующую новость. На четвёртом месяце беременности у Натали случился выкидыш, спасти ребёнка не удалось. Родители не стали устраивать скандал, видя тяжёлое состояние дочери.

Натали поместили в отдельную палату, где она лежала, ни с кем не разговаривая. Каждый день принимала какие-то лекарства, а по ночам молча рыдала в подушку, совершенно убитая словами докторов о том, что у неё никогда больше не будет детей. От горя и длительных переживаний у неё поседела прядь волос на левом виске.

После выписки Натали вернулась на занятия в Академию. Уговорила родителей никому ничего не рассказывать. Для всех придумала отговорку, что якобы удаляла аппендицит, а про волосы сказала, что модно покрасила.

Снять квартиру родители Натали не позволили, потребовав от дочери, чтобы она всегда была у них на виду. Отец, бывший военный, накричал на Натали, назвав её безответственной и легкомысленной дурой, а мать каждый вечер запирала её комнату на ключ.

Сегодняшней ночи с Робертом могло бы и не случиться, если бы Натали не соврала родителям, что идёт к подруге заниматься и останется у неё ночевать. Нехорошо, конечно, обманывать, но по-другому Натали не могла. Сейчас отец и мать были категорически против любых любовных увлечений дочери, и переубедить их не представлялось возможным.

Докурив сигарету, Натали вдруг вспомнила свою одногруппницу, девушку, с которой когда-то встречался Майкл. Совсем недавно её отчислили из Академии, когда стало известно о её беременности. Натали была бы очень рада, если бы её отчислили по этой же причине, но, к сожалению, такой возможности у неё больше не имелось.

Дождь прекратился. Было ветрено и холодно. Натали замёрзла и вернулась в постель. Роберт во сне повернулся на другой бок, обняв девушку рукой…

Первый год студенческой жизни подошёл к концу. Как ни хотели друзья продолжать собираться всей шумной компанией вместе, у них ничего не получалось. Профессиональные дисциплины институтов и колледжей требовали внимательного и серьёзного отношения, ведь от качества полученных знаний зависело, какими грамотными и квалифицированными работниками станут студенты в будущем.

Начались долгожданные летние каникулы. Катрин, Ева и Майкл поехали с родителями отдыхать, остальные остались в городе.

Энн водила Адама в парк развлечений, на огромное колесо обозрения. Они целовались в кабинке на самом верху, а когда спускались на землю, шли в кассу, покупали новый билет и отправлялись на очередной круг над городом.

– Тебе нравится целоваться на высоте? – спросил Адам, хитро прищурившись и облизав губы.

– Ага, – хихикнула Энн, подставляя губы для нового поцелуя. – Потому что так гораздо романтичнее.

Натали неслась по городу, крутя педали велосипеда. Родители хотели отправить её на всё лето куда-нибудь подальше от города, но девушка не желала уезжать от любимого. Ей пришлось дать клятву, что она все каникулы будет вести себя хорошо и будет смиренна, как ангел. Клялась она долго, готовая на всё, что угодно, лишь бы только остаться с Робертом. Родители слушали её внимательно и молча, но в обещания не поверили, хотя ничего не сказали об этом. В ответ на клятву Натали они выдвинули множество жёстких требований, ограничивающих свободу. Теперь ей нельзя было допоздна гулять и возвращаться затемно, нельзя было покидать особняк ночью, закрываться с телефоном в ванной и долго по нему разговаривать. На прогулку Натали отпускали лишь днём, да и то ненадолго – родители опасались, что их непутёвая и взбалмошная дочь может выкинуть какой-нибудь фортель.

– Пока ты учишься, веди себя прилично! – жёстко сказала Сьюзан, выпуская дочь из запертой комнаты на свободу. – А вот когда вырастешь, начнёшь работать, тогда и будешь делать всё, что захочешь.