Отказываясь верить, что Ребекка мертва, я сама немного умираю.

— Стив, — кричу я, сама для себя неожиданно. Моё горло саднит от крика, но я не останавливаюсь.

— Что ты орешь, как в деревне? Я был в автодоме, ты могла просто зайти!

Я вижу, что он не сердится на меня, но некая отстранённость есть. Он достаёт сигарету и закуривает, кивая мне, мол «что хотела?».

— Прости меня.

Он давится собственным дымом.

— Я не… не сердился, просто…

Стив запинается на каждом слове и я просто улыбаюсь ему. Ухожу обратно в автодом, разминая заледеневшие пальцы. Наконец-то приходят Зак и Вена с тремя пакетами еды. Алекс так и не выходил из кабинки, и я не решилась пойти к нему.

Мы с Веной молча принимаемся готовить что-то. Я чувствую её неприязнь ко мне.

— Перестань меня ненавидеть! — Не выдерживаю я.

Она откидывает свои бесцветные волосы назад, и даже не смотря на меня, шепчет:

— Прости меня.

Эти слова застывают в воздухе. Я не могу ничего сказать, хотя внутри я полна желанием кричать и плакать. Кровоточить внутри — это как худеть сердцем.

Правда, наше молчание длилось недолго. Мы, услышав голос Стива:

— Если ты не отойдешь от окна, я потушу об тебя окурок!

Начали смеяться. Подумав, что всё хорошо, я спросила у неё, как она себя чувствует. Ответа, конечно же, не последовало.

Я смыла с рук остаток масла и пошла к себе. Я терпела ужасное отношение к себе достаточно долго. Больше я не хочу.

Автодом резко тормозит, отчего Стив на весь штат визжит

— Ты права за бутылку пива купил?

Все выходят на кухню, а Алекс улыбается.

— Две новости. Одна — к утру, мы приедем на фестиваль, вторая — граница штата. Джей, Стив и я… мы идём в кладовку. Лори, ложись в кровать и делай вид, что спишь. С твоими волосами тебя не узнают, хотя лицо прикрой. Зак иди за руль, Вена — крутись где-то здесь. Документы на вас троих лежат на сидение.

— Ааа! — Стив кивает на какой-то шкафчик.

— Боже, возьмём с собой.

Они синхронно открывают шкаф и берут оттуда все содержимое, прячась в кладовке. Думаю, только дурак не понял, что там лежало.

Все становятся на свои места, и мы трогаемся с места. Я вжимаюсь в матрас, закрыв тёмными волосами испуганное лицо. Дверь открывается и я слышу голос Зака и полицейского.

— Долорес Ли Мартин?

— Да, — шёпотом отвечает Зак, и они уходят.

Я с облегчением выдыхаю и сажусь под дверью, подслушивая. Я здорово умею подслушивать, а главное — бесшумно. Этому меня научила Тезер.

Я выбираюсь, как только автодом начинает ехать. Замечаю, что везде пахнет едой. Причём, очень аппетитно. Мы усаживаемся за стол, и я понимаю, что провожу на этом диване большую часть своего дня.

Вена расставляет перед нами одноразовые тарелки с кусочками мяса и салатом. Пока я не кладу еду в рот, я не понимаю, насколько была голодна.

Музыканты едят это так, как будто это самая вкусная еда в мире. Должна сказать, готовит Вендетта замечательно.

Я просто смотрю на них. Такие простые, с потрепанными волосами. Я улыбаюсь, вспоминая, как мне было трудно без них. Я хочу их запомнить. До единой мелочи. Хочу помнить Стива таким, какой он сейчас передо мной: улыбающийся, рассказывая что-то и параллельно доедая салат. А Джей сидит и слушает его, иногда споря и вскидывая руки вверх. Вена сидит, отбросив волосы назад и держит Зака за руку. Алекс появляется в проходе и смотрит на нас всех. Уверена, он делает то же, что и я. В такие моменты я понимаю, ради чего стоит жить. Ради этого уюта, ради этой простоты.

Солнце давно зашло, а автодом остановился на обочине, где нет фонарей, но мы не включаем свет, мы греемся теплом друг друга. Я закрываю глаза, и по щекам катятся тёплые слёзы счастья.

Стив замечает это, хотя мы сидим в полумраке.

— Что-то случилось?

— Я просто рада, что знаю вас.

Я понимаю, что не люди сажают меня в клетку.

Боюсь клеток, но, по секрету, я уже в ней. Только отсюда не выбраться. Я — это и есть моя клетка. А от себя не убежишь.

========== Глава 7. ==========

— О, Боже, — Стив вскидывает руку и включает свет.

Я медленно привыкаю к свету.

— Нам всем нужно расслабиться.

Он достаёт из кармана пакетик с маленькими, беловатыми таблетками, берёт одну и передает следующему. Зак, отказавшись, бредёт в кабину водителя, и мы начинаем ехать. Только сейчас я понимаю, что мы стояли. Я так же беру одну и отдаю пакетик обратно Стиву.

— Завтра утром мы будем отжигать на фестивале. — Алекс улыбается, и на его щеках появляются ямочки. Раньше я их не замечала.

Мы одновременно глотаем таблетки и смеемся. Мы — одно целое.

Я лежу, положив голову на колени Вены. Она наконец-то не злится на меня. Но тут другая проблема… я не могу двигаться. Мы смотрим на Стива и Алекса, которые буквально бегают туда-сюда, и удивляемся, как они вообще ходят. Когда мое тело наконец-то перестает быть свинцовым, я медленно встаю и направляюсь к Джею, который сидит у стены и протяжно вздыхает. Цвета постепенно теряют силу.

— Холодно. — Я слышу голос Вены откуда-то издалека.

И в секунду меня тоже пробирает холод. Всё вокруг плывет, а я пытаюсь ухватиться за что-то пальцами. Мне не плохо и эту слабость нельзя сравнить с предобморочным состоянием. Это — легкость. Я иду вперед и сажусь напротив Алекса.

— Привет, — тихо говорю я.

— Привет, — кивает он.

Алекс берёт меня за руку и мы встаём.

Какие-то блики появляются передо мной, и я пытаюсь трясти головой. Однако они не исчезают. Мне хочется смеяться.

Я смотрю на того, кто держит мою руку, и вижу Чеда.

— Это шутка воображения? — я перевожу взгляд вперед.

— Ты о чём?

— Ты держишь меня за руку. Понимаешь? Мы вообще сейчас в другом конце Америки. Ты не можешь быть здесь.

— Лори, ты в порядке?

— В полном. — Я отпускаю его руку и обнимаю за шею.

— Уходи, Чед.

— О, Боже, опять эта херня.

Я закрываю глаза и медленно отхожу от него. А когда открываю — передо мной Алекс.

Меня начинает трясти.

— Не бойся. Я здесь. Всё нормально.

Ещё долгое время мы приходим в себя. Только около двух ночи мы ложимся спать. Его слова вертятся у меня в голове.

В эту ночь я заталкиваю себя в эту постель все глубже и глубже. Я выравниваю дыхание, вспоминаю, что к утру все будет хорошо. Я жалею себя. Снятся жуткие кошмары.

Просыпаюсь, когда солнце настойчиво светит в глаза. В этот момент я ненавижу весь мир, хотя во сне готова была обменять все, что у меня осталось, на то, чтобы проснуться. Мне хочется плакать, ходить по дому, опять плакать и жалеть себя.

Одеяло уходит под воду, а я едва выбираюсь на берег и иду чистить зубы.

Я сижу на кухне в десять часов утра и думаю, что жизнь прекрасна. Я пугаюсь своих же мыслей. Я устаю от испуга.

Похоже, Зак и Стив сменяли друг друга и не спали всю ночь. Кто сейчас за рулем, я без понятия.

Ко мне выходит Алекс. Он молча садится напротив.

— Ты в порядке?

— Да. Извини меня. — Я поднимаю на него глаза и смотрю, как он теребит ворот рубашки.

— Забей.

К нам выходит Стив и Джей.

— Сколько у нас осталось времени? — Алекс поднимает на них взгляд и встает. Я двигаюсь, а рядом со мной садится Стив.

— Около четырёх часов. — Он достаёт два косяка.

Джей усмехается и говорит статным голосом:

— Пойду, спрошу у Зака, сколько нам ехать ещё, — он переводит взгляд на Стива, — мне оставьте.

Алекс и Стив раскуривают косяки, а я просто сижу и смотрю на струящийся дым. Из комнаты выходит Вена. Стив выдыхает и откидывается на спинку дивана. Закинув голову назад, он смеется. Мои ноздри забиты дымом. Я забираю косяк из его рук и затягиваюсь. Лёгкие вмиг пропитываются горечью. Я держу в себе отравленный яд несколько секунд, а затем выдыхаю. Я закрываю глаза и опираюсь спиной о стену. Вендетта тоже делает затяжку.