Карено. Хорошо, хорошо.

Бондесенъ. Нѣтъ, нѣтъ, такое выдающееся произведеніе заслуживаетъ большой цѣны.

Карено. Вы думаете? Вы считаете его такимъ блестящимъ?

Бондесенъ. Замѣчательная вещь. Поразительное выполненіе. Насколько я могу судить объ этихъ вещахъ.

Карено. Я очень радъ; нѣтъ, право, я страшно радъ. Вы должны знать, я написалъ это уже давно и долго раздумывалъ, но никогда не могъ рѣшиться напечатать.

Бондесенъ. Когда вы это написали?

Карено. Ахъ, ужъ много лѣтъ тому назадъ. Вскорѣ послѣ того кризиса, о которомъ я вамъ говорилъ.

Бондесенъ. Такъ въ васъ происходило сильное броженіе, пока вы рѣшились на это?

Карено. Разумѣется. Мнѣ стало ясно, что истина находится ни наверху ни внизу, а какъ разъ посерединѣ. Очень большое броженіе, да, да.

Бондесенъ. Такъ я возьму рукопись съ собой.

Карено, подумавъ. Нѣтъ, погодите. Я долженъ ее еще разъ проглядѣть. Это очень серьезный шагъ. Поднимается, въ немъ происходитъ внутренняя борьба, ходитъ взадъ и впередъ. Но я не могу дольше терпѣть. Мои прежнія и настоящія вѣрованія не подходятъ больше одни къ другимъ.

Бондесенъ. Хе-хе; я нахожу это вполнѣ понятнымъ.

Карено. Сегодня я опять поколебался. Вы видѣли Тарэ. Онъ говорилъ о дняхъ моей юности, и на меня нахлынула теплая волна воспоминаній.

Бондесенъ. На всѣхъ насъ по временамъ нападаетъ такая грусть. Если я выпью стакановъ семь грога, то готовъ хоть сейчасъ говорить рѣчь о Гамбеттѣ.

Карено. Да, вы принимаете все это легко. И, Боже мой, какъ я вамъ за это завидую. Но я такъ усталъ отъ всей этой борьбы!

Бондесенъ. Я хочу вамъ сдѣлать одно предложеніе и совершенно серьезно: вы должны выйти изъ ферейна «Гора» и заставить себя выбрать вмѣсто профессора Іервена.

Карено останавливается и смотритъ на него. Вы говорите это совершенно серьезно?

Бондесенъ. Совершенно серьезно. Я не понимаю, какъ вы можете возиться съ вашимъ ферейномъ, когда вы давно уже должны были выйти изъ него, не столько благодаря вашему возрасту и вашимъ взглядамъ, сколько благодаря вашимъ, такъ сказать, измѣнившимся воззрѣніямъ.

Карено. Моему возрасту? Но я не старикъ. Въ хорошія минуты я такъ же молодъ душой, какъ и прежде.

Бондесенъ пожимаетъ плечами. Какъ вы это принимаете?

Карено. Да, я еще молодъ душой. Ходитъ взадъ и впередъ. Впрочемъ, я уже самъ подумалъ о томъ, чтобы выйти изъ общества. Мои взгляды стали опредѣленнѣе, чѣмъ когда я вступилъ въ него.

Бондесенъ. По моему мнѣнію, вы должны это сдѣлать.

Карено. Въ концѣ концовъ, мнѣ, конечно, придется выйти изъ общества, разъ я думаю иначе, чѣмъ прежде. Вы, можетъ быть, совершенно правы, что съ моей стороны недобросовѣстно еще держаться его.

Бондесенъ. И тогда мы предложимъ васъ вмѣсто Іервена.

Карено. Ну, это-то вы шутите.

Бондесенъ. Нисколько. О профессорѣ Іервенѣ пришлось узнать такія вещи, которыя дѣлаютъ невозможной его кандидатуру.

Карено внимательно; садится. Іервенъ не будетъ предложенъ на выборахъ?

Бондесенъ. Нѣтъ. Будете предложены вы.

Карено. Вамъ поручено сдѣлать мнѣ это предложеніе?

Бондесенъ. Я сообщу объ этомъ завтра на собраніи. Я объясню, что профессоръ Іервенъ — одинъ и имѣетъ грубыя, безнравственныя связи, вы же человѣкъ совершенію чистый и, какъ бывшій членъ «Горы», ведете за собой тридцать человѣкъ, имѣющихъ право голоса.

Карено поднимается и ходитъ взадъ и впередъ. Я ничего не понимаю. У меня голова кружится. Я подалъ прошеніе о стипендіи на путешествіе.

Бондесенъ. Подумайте до завтра. Берет шляпу. А пока я напишу въ газетѣ замѣтку, что вы выходите изъ ферейна «Гора».

Карено. Нѣтъ, нѣтъ, подождите объявлять объ этомъ.

Бондесенъ строго. Разъ ваши взгляды измѣнились, такой человѣкъ, какъ вы, ни одного дня не можетъ принадлежать больше къ ферейну «Гора».

Карено. Конечно, конечно. Въ принципѣ вы правы. Дайте мнѣ еще разъ обсудить это.

Бондесенъ. Да, разумѣется, вамъ надо подумать. Я даю вамъ время до завтра. Протягиваетъ ему руку. Покойной ночи, Карено. Я завтра зайду. Идетъ къ двери на заднемъ планѣ.

Карено вслѣдъ ему, съ внезапной надеждой. А можетъ быть, я получу завтра стипендію.

Бондесенъ. Покойной ночи. Уходитъ.

Фру Карено 44-хъ лѣтъ, въ черномъ, входитъ справа. Въ рукахъ у нея новый халатъ и палка съ серебрянымъ набалдашникомъ. Любуется комнатой. Ну, здѣсь стало немного получше, Иваръ. А ты видѣлъ другія комнаты?

Карено. Мнѣ было некогда посмотрѣть.

Фру Карено. Я и Натали все еще убираемъ. Все новыя вещи. Когда все устроится, у насъ будетъ прямо чудесно.

Карено. Я рѣшилъ выйти изъ общества «Гора».

ФруКарено. Да что ты? Слава Богу! Ты совсѣмъ не подходилъ ко всѣмъ этимъ радикаламъ.

Карено. Прежде я былъ ихъ единомышленникъ.

Фру Еарено. Да, понимаю, но… Такъ ты правда рѣшилъ? Ну, за то ты получишь маленькій подарокъ. Протягиваетъ ему халатъ. Вотъ. Какъ тебѣ удобно будетъ въ немъ работать!

Карено поднимается. Благодарю. Это ты мнѣ?

Фру Карено. Да, надѣнь-ка его. А я сейчасъ вернусь. Уходитъ быстро направо.

Карено снимаетъ сюртукъ и надѣваетъ халатъ. Осматриваетъ себя.

Голосъ фру Карено. Ты готовъ?

Карено удивленъ. Готовъ? Почему? Отворяетъ дверь направо.

Фру Карено входитъ. Я хотѣла спросить, ты переодѣлся?.. Великолѣпно сидитъ. Поворачиваетъ его въ разныя стороны. Онъ очень идетъ къ тебѣ, Иваръ… А вотъ и еще что-то. Вдругъ прячетъ палку. Нѣтъ, это ужъ Сара. Отворяетъ дверь направо и зоветъ: Сара. Сара, 10–11 лѣтъ, высокая для своихъ лѣтъ, входитъ.

Фру Карено. Подай эту палку твоему отцу, Сара.

Capа беретъ у нея палку и подаетъ Карено. Пожалуйста.

Карено. И еще палка, — и съ серебрянымъ набалдашникомъ. Благодарю тебя, дорогая! Разсматриваетъ палку. Даже и имя выгравировано.

Сара. Твое имя? Дай посмотрѣть!

Карено, не слыша ея. И гербъ тутъ же.

Фрy Карено. Нѣтъ, какъ великолѣпно сидитъ на тебѣ халатъ! Надо позвать Натали. отворяетъ правую дверь и зоветъ: Натали!

Фр. Ховиндъ откликается за сценой и входитъ. Что это? Ахъ, Господи! Такой же халатъ былъ у профессора Іервена, когда онъ былъ моимъ женихомъ. Поздравляю. Осматривается. Ну, теперь стало немного лучше, хотя еще многаго недостаетъ.

Карено. Чего еще недостаетъ?

Фр. Ховиндъ. Больше, чѣмъ вы думаете. По намъ нельзя терять время, Элина. Теперь надо подумать, гдѣ поставить піанино. Уходить направо.

Фру Карено. Сейчасъ иду. Къ Карено. Поболтай съ Сарой, хорошо?

Карено. Прости, Элина, но, къ сожалѣнію, у меня такъ строго разсчитано время… Перелистываетъ бумаги на столѣ, палку держитъ подъ мышкой.

Фру Карено. Ты на нее и не взглянулъ. Къ Сарѣ, печально. Ступай въ кухню, милая Сара, и попроси Александру почистить тебѣ башмаки.

Сара. Я сама могу ихъ вычистить. Уходитъ налѣво.

Карено. Ты не должна просить меня объ этомъ, Элина. Ходитъ съ палкой взадъ и впередъ.

Фру Карено. Во всякомъ случаѣ я не думала, что ты покажешь это ребенку.

Карено. Когда мы согласились снова жить вмѣстѣ, у насъ было рѣшено не брать къ себѣ ребенка.

Фру Карено. Да, но ты же знаешь, что она не можетъ оставаться въ деревнѣ, разъ отецъ умеръ и имѣнье продано.