- Замкнулся, - кивнул мужчина. - Устал. Проводит все свое время в странствиях, ищет некромантов...

- Пытаясь опередить инквизицию, - в голосе Аларны звякнула сталь. - Ведь она безжалостно убивает носителей темного дара.

- Но разве мир, - прокричал Альтвиг, чувствуя, как поток ледяного воздуха бьет в лицо, пытается унести, - сотворили не Боги?

Женщина удивилась.

- Что за глупость? Конечно же, нет!

Инквизитор сделал один-единственный шаг... и осознал, что падает. Подушка кое-как смягчила удар об пол, но коленом парень приложился болезненно. С трудом разлепив веки, он встал и выглянул в коридор. Серая полосатая кошка мяукнула, подняла хвост и ушла, ступая мягко, как призрак.

В кухне не менее мягко ходил Рикартиат. Звякнула крышка закопченного чайника. Смутно прикинув, что к чему, Альтвиг побрел вниз. Споткнувшись на лестнице, он приготовился долго лететь и получать синяки, но вмазался не в твердые выступы, а в ледяные объятия воды.

- Поймал, - хмыкнул Мреть, застывший на площадке у двери. - Сейчас опущу. Не дергайся.

- Ладно, - выдавил из себя парень. - Только не урони.

Вода заколебалась, метка темного колдовства - или же дар - загорелась ярче. Поставила инквизитора на последнюю ступеньку - прямо перед ухмыляющимся менестрелем.

- Доброе утро, - ехидно сказал он.

- Доброе, - кивнул Альтвиг. - Ты, я гляжу, на страже.

- Тот, кто осторожен - праведен, - расплылся в улыбке Мреть. - Что такое? У меня выросли рога?

- Нет. Просто я не ожидал от тебя цитаты из Святой Книги.

- Я полон сюрпризов. Будь готов ко всему.

- Буду.

Рикартиат нырнул обратно в кухню, заварил себе чай. Инквизитор сделал бутерброд из ломтя хлеба и свиной колбасы. Вгрызся в него так, будто голодал несколько лет, и пробормотал:

- Храм сегодня закрыт. Жильт велел посещать его через день.

- Понятно, - сообщил Мреть. - А у меня есть дела.

- Какие?

- Встреча с товарищами. Мы, отвергнутые всем миром, соберемся в большом зале. Поговорим. Обсудим чертову инквизицию, чертову нежить и чертовых погибших друзей.

- Улум кого-то убил? - напрягся Альтвиг.

- Да лучше бы он, - с горечью бросил Рикартиат. - Но тебе не стоит лезть в этот омут. Там свои правила.

Инквизитор фыркнул, ощупал одежду - далеко не впервые с момента падения на водяной щит. Она оставалась сухой, и парень не понимал, почему. Ведь, шлепнувшись, он чувствовал себя промокшим.

- Скажи, как работает твоя магия?

- Как любая другая. Защищает, атакует, живет. Не волнуйся. Все, что вам рассказывали о еретиках - бред. Дар не убивает своих носителей.

- Я вообще-то не... - начал Альтвиг, но тут же замялся и спросил: - Правда не убивает?

- Ага, - подтвердил менестрель. - Он... э-э... ну, скажем, будто второе сердце. Качает по венам волшебство. В моем случае - темное, но тут я сам виноват.

- Сам?

- В начале пути каждый маг выбирает, кем ему стать. Общепринятых стандартов не существует. Ты знаешь, что такое "стандарт"? - спохватился Мреть. Инквизитор кивнул, и он продолжил: - Изначальное воплощение дара - это крохотный огонек. Любого цвета. У некромантов преобладают оттенки зеленого, у стихийников - белого, у заклинателей - голубого и прозрачного, как стекло. Но все они горят по-разному, по-разному разрастаются. У кого-то возникает пожар, у кого-то - сеть, у кого-то - цветок. Одинаковых магов не существует. И для каждого из нас дар - неотъемлемая часть души. С ней невозможно расстаться. Говорят, что, когда инквизиция гасит огоньки дара, его носители умирают. То есть смерть приносит не он, а те, кто пытается его уничтожить. И им выгодно втолковывать людям, будто наши способности - это нечто противоестественное. Потому что если короли примут нас, то для них места в мире не останется.

Альтвиг помолчал, подбирая слова. Менестрель допил чай, закинул ноги на стол и скрестил руки на груди.

- Если хочешь что-то узнать, поторопись.

- А как... э-э... выглядит твой дар?

- Вот так.

Инквизитор непонимающе воззрился на друга, и в тот же миг погас свет. Кухня отдалилась, растаяла, и перед парнем возник... водопад. Бушующие потоки воды неслись с обрыва, пенились у камней, сносили любого, кто решался им противостоять. А вверху, в обрамлении влажных скал, нависало небо цвета стали. На грохот водопада оно отвечало громовыми раскатами и вспышками молний, но дождь не шел. Пока что не шел.

Это было страшно... странно... и изумительно красиво. Но стоило парню восхититься, как загадочный пейзаж исчез, и появилось бледное лицо Рикартиата. Менестрель улыбнулся, приподнял бровь и буркнул:

- Теперь тебя надо убрать. Ты заглянул в мою душу... в ближайшую ее треть.

- И такое я... сжигал? - ошеломленно уточнил Альтвиг. - Тогда, в Тальтаре?

- Ну, не именно такое, - возразил Мреть. - Как я уже говорил, одинаковых магов не бывает. Ты сжигал нечто подобное. Своеобразное. Кажется, в Тальтаре было убежище магов-крестовиков? Полагаю, у них внутри ты нашел бы одиночество, бесконечные перекрестки или лабиринт. Хотя, конечно, кто знает. Трудно угадывать, ни разу не столкнувшись прежде. У нас в Обществе крестовиков нет, сплошные стихийники и демонологи.

Он выкладывал инквизитору всю подноготную, нисколько не беспокоясь о сохранности информации. Так, будто знал его много лет. Будто не верил, что этот светловолосый парень с кошачьими, тоскливо поникшими ушами может его предать.

И Альтвиг скорее удавился бы, чем передал отцу Еннете что-нибудь из услышанного.

Поздно вечером, в компании всех четырех кошек и неизменных мух, парень читал все ту же книгу о наровертах. За последние несколько часов он узнал о них больше, чем за всю прошлую жизнь. Выяснил, что, несмотря на обилие ментальной энергии, телепаты-вампиры рождаются очень редко. Что облик полузверя, печально известный вблизи Туманной Гряды, создается от силы на пятнадцать минут. Что стихи и песни племени кровососов посвящены не охоте на людей, а любви и крыльям. Что каждый нароверт очень ценит мир, все еще юный и чистый. Что женщины-вампирши быстро теряют зрение и вынуждены тратить магию на повышение четкости окружающего.

А в середине книги Альтвиг нашел кленовый лист. Яркий, хрупкий и пахнущий осенью. Разглядывая его, инквизитор не сразу обратил внимание на строки, подчеркнутые густым чернилом: "Среди жителей Хэнты бытует мнение, будто родовое имя им отдал Создатель. Тот, кто действительно сотворил мир и впустил в него Тринадцать Богов; тот, кто прошел через Мосты Одиночества; тот, кто видел Некро Энтарис, что бы оно из себя не представляло. Якобы он мечтал увидеть восход солнца, не сгорев и не пострадав; и отправился в путь, и отыскал надежных друзей; и когда понял, что они были и будут с ним вечно, окрестил мир Вратами Верности. Нароверты с большим почтением называют его имя - Ретар, что в переводе со староприбрежного (Retthair) означает "Третий". Следует считать, что вампиры Хэнты ближе всего подошли к вопросу мироздания, но не спешат делиться ответом с людьми".

Парень рассмеялся. Кровосос-Создатель? Что за бред?

А потом вспомнил сон, где Аларна и Альвадор, переплетая фразы и голоса, повествовали об ищущем некромантов существе.

И смолк, когда в голове прозвучало насмешливое: "Что за глупость? Конечно же, нет!"