- Вот что... - Николай отдал удивительный предмет солдату. - Не нашего ума это дело. Сказано - собрать всё странное. Это - странное. Тащи к фон Гербельту...
II
...Когда в воздухе засвистели пули, Дронов не удивился - скорее даже обрадовался. Со дня штурма Токмака миновало больше двух недель, и всё это время русская армия продвигалась вглубь вражеской территории, не встречая никакого сопротивления. Войско еле ползло. С потерей дирижаблей огромное количество груза пришлось навьючить на верблюдов и купленных у местного населения лошадей, а для перевозки разобранных броневозов - сколотить импровизированные платформы на высоких колёсах, которые ломались каждые несколько километров. В таком положении следовало бы беречься частых "укусов" вражеской конницы и ночных налётов, однако хокандцы словно сквозь землю провалились. Передовые и фланговые разъезды не видели противника даже издали. И вот, наконец...
- На землю! - Скомандовал штабс-капитан, соскальзывая с коня - так, чтобы скакун прикрывал его от выстрелов. Сопровождающая офицера семёрка драгун не промедлила с исполнением. Солдаты залегли за камнями и осыпали пулями густую рощицу на склоне холма, откуда велась стрельба. Перестрелка длилась буквально пару минут, потом из рощи вылетел отряд в полдюжины всадников. Нахлёстывая лошадей и пригибаясь к гривам, они умчались куда-то на юго-запад. Преследовать их было рискованно, да и вряд ли драгуны смогли бы настигнуть местных легкоконных наездников.
- Все целы? - Дронов осторожно приподнялся из-за укрытия.
Ему ответил нестройный хор голосов - всё, мол, нормально.
- Куда летуны смотрят? - Унтер Семёнов всухую сплюнул на пыльную землю. - Толку от них...
- Летают высоко... - Николай глянул на едва заметную точку разведывательного дирижабля, парящего далеко впереди. - Противовоздушных сюрпризов боятся... Да и не смогли бы они под кронами деревьев такую малую группку разглядеть... Вот затем нас в дозор и гоняют.
Штбас-капитан встал, отряхнул колени. Посмотрел вслед улепётывающим хокандцам, сказал решительно:
- Возвращаемся. Нужно доложить. Очень это похоже на передовую разведку.
- Уж надеюсь, большое-то скопление войск аэронавты наши не прохлопают... - Семёнов произнёс это с заметным сомнением.
- Надейся...
Путь назад был недолог. Корпус встал лагерем в живописной зелёной лощинке, по дну которой бежал ручеёк - к сожалению, слишком слабый, чтобы покрыть нужды многотысячного отряда, обременённого верховым и вьючным зверьём. Сама лощина тоже оказалась корпусу тесновата, так что палатки взбирались на её пологие склоны и словно бы "выплёскивались" через края. Воздухоплаватели со своей единственной канонеркой так и вовсе устроились особняком, в сотне метров южнее, выставив своих часовых.
На въезде в лагерь Николая окликнули.
- Штабс-капитан Дронов! - Размахивая фуражкой, бросился ему наперерез молодой офицер. Николай узнал в нём одного из адъютантов командира корпуса. - Вас срочно к полковнику! Срочно!
- Да я и сам... - Несколько растерялся штабс-капитан. - А что случилось?
- Понятия не имею. - Признался адъютант. - Но срочно.
- Ох ты ж... - Дронов спешился, дёрнул для профилактики закреплённый у седла шлем, который так и не надел во время стычки, бросил поводья ближайшему драгуну. - Езжайте, я сам доложусь.
Большущая белая палатка командующего изначально была установлена на берегу ручья, где изгиб русла образовывал уютную заводь - но теперь воды в ней не осталось, обнажилось илистое дно. Николаю от этого зрелища почему-то сделалось немного грустно, хотя сентиментальностью он никогда не страдал.
- Проходите. - Молодой офицер отдёрнул полог палатки и посторонился, пропуская. Штабс-капитан кивнул ему и вошёл внутрь. Прикрыл глаза, привыкая к полумраку, отдал честь:
- Господин полковник, по вашему приказанию прибыл.
- Садись, Николай Петрович, садись. - Полковник Эйммерман, чистейшей воды еврей, весьма убедительно притворяющийся немцем, сделал приглашающий жест.
Дронов послушно опустился на стул перед полковничьим столом, стянул фуражку.
- Никифор Исаевич, прежде чем начнём по вашему вопросу, хочу доложить. В пяти километрах от лагеря наткнулись на хокандский разъезд.
- Бой был? - Взгляд корпусного командующего мгновенно стал жёстче, брови сдвинулись.
- Стычка. Без потерь, с обеих сторон. Они ушли в сторону Пишпека, мы не преследовали.
- Правильно сделали. Но это первое столкновение... Значит, когда вернутся летуны...
В дальнем углу палатки внезапно шумно откашлялись. Николай удивлённо обернулся и увидел, что там, закинув ногу на ногу, глядя на него сквозь очки и нехорошо улыбаясь, сидит на раскладном табурете молодая женщина. Офицер не заметил её до сих пор лишь потому, что голова его была забита посторонними мыслями.
Выглядела незнакомка лет на двадцать пять-двадцать восемь. Изящная, стройная, даже, пожалуй, немного худощавая. Лицо чуть вытянутое, с острыми чертами, но приятное. Прямые каштановые волосы собраны очень просто - два длинных хвоста, перетянутые низко, на уровне шеи, да две узкие пряди, свободно спадающие на виски. Пряди скрывали дужки овальных очков в тонкой серебряной оправе. В общем, девушка была вполне симпатичной, несмотря даже на мужской наряд - тесные кавалерийские брюки (точно такие же, только более потёртые, носил сейчас и сам Дронов), заправленные в высокие, прикрывающие колени сапоги, серая рубашка с жёстким стоячим воротником, короткая курточка со следами споротых погон на плечах и снятых эмблемок на воротнике. Одежда была не новой, пропылённой, местами выцветшей, но сидела на гостье как влитая, и Николай, полагавший, что женщина в мужском платье не лучше, чем мужчина в женском, вынужденно признал, что ей идёт.
- Ах да! - Спохватился Никифор Исаевич. - Познакомьтесь. Сыскной агент Особой экспедиции Третьего отделения, Анастасия Егоровна Агафьева. У неё здесь важное дело.
Дронов согнал с лица глупое выражение, встал, отвесил полупоклон:
- Польщён знакомством, Анастасия Егоровна.
- Взаимно. - Кивнула женщина, продолжая улыбаться. Очки блеснули и на секунду сделались непрозрачными. Николаю подумалось, что её улыбка подошла бы какому-нибудь опереточному злодею, замышляющему хитрый и подлый ход.
- Видимо, вызов полковника как-то связан с вами? - Догадался штабс-капитан, усаживаясь обратно.
- Верно. Вы знаете, что это? - Анастасия бросила офицеру предмет, который всё это время сжимала в ладонях. Николай машинально поймал. Это оказался тот самый серый кирпичик из странного материала, найденный у мёртвого хокандца.
- Не имею ни малейшего представления. - Покачал он головой.
- Это хорошо. Иначе у меня возникли бы вопросы. - Сыскной агент наклонилась вперёд. Улыбка исчезла с её губ. - Я хочу найти владельца этой штуки. А вы мне поможете.
- Э... - Штабс-капитан неуверенно покосился на Эйммермана. - Боюсь вас разочаровать... Но эту вещь сняли с трупа. Конфуз вышел с владельцем - уж больно хорошо саблей владел...
- Чепуха. - Отмахнулась девушка и откинулась назад. Как она при этом не свалилась с узкого, лишённого спинки табурета, Николай так и не понял. - Речь не о последнем хозяине, а о первом. Так сказать, исходном.
- Но чем я могу помочь?
- Ничего особенного, поверьте. Я допросила пленных солдат токмакского гарнизона, и они показали, что погибший офицер отобрал эту штуку у киргиза-кочевника во время сбора дани. Якобы, это сильный амулет, защищающий от болезней. - Последнюю фразу Анастасия произнесла с кривой усмешкой - на удивление более приятной, чем её нормальная улыбка. - Но к моему прибытию племя уже откочевало из окрестностей укрепления. Я хочу догнать его, и мне потребуется сопровождение.
- Ах, вот оно что... - Протянул Дронов, испытывая некоторое облегчение. Дело предстояло в меру опасное, особенно учитывая недавнюю встречу с ханскими войсками, но хотя бы понятное. От Третьего отделения можно было ожидать худшего, тем более - от таинственной Особой экспедиции, про которую офицер прежде не слыхивал.
