— Что скажешь, Марсель? Готов проигнорировать убийство своей любимицы ради всеобщего блага? — наконец, сказал Клаус, посмотрев на своего протеже.

Марсель посмотрел на лежащую на земле Сэм и сжал руки в кулаки. Девочка была ни в чем не виновата. И он правда проникся к ее истории, но ради всех остальных он должен был проигнорировать ее смерть.

— Я согласен с Элайджей, — просто сказал он, — возможно, это был единичный случай. Не дадим ему повода сейчас, и Виктор не сможет ничего сделать.

Клаус обернулся и пристально посмотрел на него. Через секунду он вернулся взглядом к своему брату, который ждал ответа.

— Будь по-твоему, Элайджа. — Он направился к выходу из переулка: — В этот раз я не отвечу. Но это в последний раз. Избавьтесь от тела.

С этими словами он жестом показал Саймону, что они уходят.

Уже у машины Клаус остановил вампира и тоном, требующим беспрекословного подчинения, сказал ему:

— Если Кэролайн узнает хоть мельчайшую подробность всего этого, я выпущу тебе кишки, ясно?

***

Он пришел домой под утро. На улице уже рассвело, когда он вошел в главные ворота. Первое, что он заметил, проходя через кованую арку, был стол, красиво украшенный и полностью сервированный, но чего он точно не ожидал, так это Кэролайн, сидящую на одном из диванов и молча попивающую виски. Бутылка, стоявшая перед ней, была наполовину пуста, и весь ее вид излучал то, что у него были серьезные проблемы.

Он глубоко вздохнул и прошел во двор.

— Привет, — мягко сказала Кэролайн, но ее глаза говорили о другом. Они были темно-синие, что бывало только тогда, когда она злилась. Сильно.

— Привет, — это все, что он мог сказать ей. Шикарное платье, в которое она была одета, и стол, накрытый на двоих. Его захлестнуло чувство стыда. Она готовила для них ужин, а он проигнорировал ее. Он окинул ее взглядом.

Черное платье на тонких лямках с глубоким вырезом и драпированной юбкой до середины икры выгодно подчеркивало все достоинства ее фигуры. Он знал, что она не была большой поклонницей глубоких вырезов, и этот соблазнительный наряд предназначался лишь для него одного. На основании одной из лямок платья он заметил брошь в виде птицы, которую он подарил ей на день рождения год назад.

— Голоден? — спросила она, наблюдая за ним со своего места. — Хотя, судя по времени, наш ужин плавно перетек в ранний завтрак.

— Я не хочу есть, — он медленно двинулся вглубь двора, наблюдая за ней.

— Не хочешь? — со смешком спросила она, наливая себе еще виски. — Есть ты так же не хочешь, как не хочешь и меня?

Клаус на секунду прикрыл глаза. Этот разговор был неизбежен, и вот он начался. Прошел почти месяц, а у них до сих пор не было близости, и он знал, что ей это не понравится. И если до сих пор она ничего не говорила, то его пропуск сегодняшнего ужина, видимо, довел ее до точки кипения.

— Вовсе нет, — он подошел к столику с выпивкой и взял себе стакан.

— Нет? — она чуть рассмеялась. — Да неужели? Тогда можно узнать, почему ты отказываешься спать со мной в одной кровати? — Ее тон был громким, и в нем буквально читалось требование, чтобы он повернулся к ней лицом.

— Прости, что не пришел на ужин, милая.

— Серьезно? — вдруг звонко сказала она. — Из всей моей фразы ты решил, что главная именно эта часть.

— А какая главная? — Клаус повернулся к ней лицом. Его стакан уже был полон виски.

— Та, где мы ни разу не занимались сексом с тех пор, как я приехала. — Кэролайн всегда имела особенность очень четко излагать свою позицию, и этот раз не стал исключением. — Что ты скажешь мне по этому поводу?

Но он ничего не говорил. Что он мог сказать? Какие жалкие оправдания он мог придумать?

Она немного сжала челюсти в ответ на его молчание. Ее разочарование росло с каждой секундой этого разговора.

— Тебя ничуть не беспокоят наши отношения?

С громким стуком она поставила свой стакан на журнальный столик перед ней и встала с дивана.

— Они меня заботят больше всего на свете, Кэролайн, — серьезно сказал Клаус.

— Тогда в чем проблема?! — Кэролайн потихоньку начала приближаться к нему. — Ты меня игнорируешь. Ты не приходишь ночевать домой, не ложишься со мной в одну кровать, — она устало покачала головой, — мне иногда кажется, что ты за одним столом со мной сидеть не хочешь?

— Это чушь, Кэролайн, — он попытался взять ее за плечи, чтобы успокоить, но она лишь отшатнулась от него.

— Тогда в чем причина?

— У меня много дел в квартале. Я…

— Чушь собачья! — она яростно перебила его. — Не вешай мне лапшу на уши, Клаус! Я уверена, что, несмотря на большую занятость делами квартала, у Марселя и Элайджи находится время на секс.

Клаус устало потер глаза. Кажется, у них назревал первый скандал.

— Что не так? — снова спросила она, допытываясь. — Со мной что-то не так?

Последний вопрос она произнесла с такой уязвимостью в голосе, что Клаус резко вскинул голову и посмотрел на нее. Она еще может спрашивать такое. Как? Когда она самое прекрасное создание из всех, что он видел. Она заставляла его чувствовать себя кем-то другим. Еще ни с одной женщиной у него не было таких ощущений от близости. Ни с одной.

— Нет, конечно, нет? Как ты могла подумать такое?

— А что я должна еще думать? Ты ни разу не прикоснулся ко мне с того раза на кухне, — в ее глазах читалось отчаяние. — Знаешь, сколько я всего уже себе передумала? Тебе лучше не знать, ведь фантазия у меня еще та!

Он слегка засмеялся.

— Да уж.

Но Кэролайн не разделяла его веселья и продолжала, словно не слышала его.

— У тебя кто-то есть? — громко и серьезно спросила она, смотря прямо на него.

Его лицо мгновенно стало мрачным.

— Да, фантазия у тебя точно еще та. Что за бред? — холодно ответил он. — Конечно, нет! — он смотрел ей прямо в глаза, доказывая, что не врет.

— Ладно, — она начала шагать по комнате, ее Лабутены на высоченном каблуке мешали ей, поэтому она сняла их и небрежно отшвырнула в сторону. — Тогда что?

Она резко остановилась посреди двора.

— Я тебя больше не возбуждаю?

Клаус посмотрел на нее в этом шикарном платье и от неуверенности в ее словах он мысленно назвал себя уродом.

— Я больше нравилась тебе, когда была бездушной сучкой? — продолжила она.

— Кэролайн…

— Нет, просто если это так, то ты должен мне сказать, — она словно не слышала его и вышагивала по двору из стороны в сторону.

— Кэролайн…

— Я что-то придумаю… Я… — она мерила шагами плитку.

— Дело не в этом, малышка…

— Тогда, черт возьми, в чем дело, Клаус?! — резко вскинулась она.

— Просто так не должно быть, понимаешь? — в ответ прикрикнул он. — Ты не должна хотеть меня после того, что я сделал! — резко выплюнул Клаус.

Она в ступоре остановилась посреди двора и уставилась на него.

— Ты должна вздрагивать от моих прикосновений, а не искать их. Сторониться меня и бояться, когда я к тебе прикасаюсь. Ты не должна была прощать меня так быстро! — Клаус осушил стакан одним глотком.

— Так вот оно что? — медленно проговорила она. Ее тон был спокойным, но почему-то он знал, что сейчас разразится гроза. Кажется, своей фразой он вконец разозлил ее. — Тебя, типа, не устраивает, что я тебя простила, или что?

— Той ночью я сделал… — начал было он, говоря о «той» ночи.

— Я знаю, что ты сделал! — прокричала она. — Я была там, спасибо, что вспомнил! Ты решил напоминать мне об этом до конца наших дней?! — Кэролайн яростно посмотрела на него. — Хорошо, давай будем теперь жить монахом и монашкой следующие тысячу лет, тебя это устраивает? Потому что меня нет, Майклсон!

Клаус старался пропустить мимо ушей тот факт, что она рассматривает возможность прожить с ним следующую тысячу лет своей жизни, но не мог. Чем он заслужил ее? Особенно после того, что сделал с ней.

— Я не собираюсь делать так, чтобы «это» мешало нам с тобой жить нормально! Тебе не кажется, что я сама разберусь с тем, как быстро мне тебя прощать? Это зависит только от меня! Твое мнение здесь не учитывается, понял?! Я приехала сюда три недели назад, потому что хочу начать все сначала, — она вплотную подлетела к нему и с силой ударила его в грудь. Ее удар не принес ему больших увечий, учитывая, что он был в тысячу раз сильнее, но ей было плевать. И поэтому она ударила его еще раз. — И я, черт возьми, не собираюсь, — еще удар, — про это, — еще удар, — вспоминать!