Бокал первородного со стуком обрушился на стол.

— И что, твою мать, это означает?! — выдавил Клаус.

— Ничего, — пропела она.

Кэролайн могла ощущать, как медленно начинает закипать. Гнев разрастался с каждой секундой, и она изо всех сил сдерживалась, чтобы не подняться со своего места и не наброситься сначала на итальянскую шлюшку, которая весь вечер жалила ее, и на Клауса, который позволял ей делать это. Вся эта ситуация откровенно злила ее.

Позвякивание столовых приборов постепенно возобновилось. Кэролайн видела, как судорожно сжимались и разжимались пальцы Клауса на ножке фужера, и понимала, как сильно он хочет почувствовать под рукой вместо хрустального стерженька ее шею.

— Ты соскучилась по Новому Орлеану, Кэролайн? — спокойно спросил Элайджа.

— Очень, — улыбнулась девушка.

— Сколько тебя не было? Месяцев пять? — задал свой следующий вопрос непроницаемый Элайджа, и Кэролайн как никогда была благодарна ему за эти безобидные вопросы.

— Вообще-то полгода.

— Город изменился для вас? — процедила Изабелла. — Хотя, по-моему, раньше вы не сильно обращали внимание на что-нибудь, кроме крови. Вы ведь отключали чувства, да?

Кэролайн сжала свой нож в руке. Ей так хотелось швырнуть им в итальянку. Но она не покажет, что ее что-то задевает. Клаус делал ей все назло.

— Да, верно, — ответила она, собирая оставшееся спокойствие по крупицам.

— Но сейчас вы их вернули? — продолжала давить брюнетка.

— Да, — Кэролайн совсем не хотелось говорить на эту тему.

— И каково это? — поддельно безобидно спросила итальянка. — Теперь ощущать все, что сделал за это время?

Кэролайн посмотрела на свою собеседницу. Судя по скучающему выражению лица Клауса, он не собирался хоть как-то ее защитить. Ладно. Пошел к черту! Она сделает это сама.

— Это очень хреново, — ледяным тоном процедила она, слегка тряхнув волосами. — Может, попробуешь как-нибудь сама? А я посмотрю, как ты себя будешь чувствовать, идет?

Коул громко хохотнул, и даже Элайджа попытался скрыть улыбку. Изабелла повернула голову к гибриду, надеясь на поддержку, но он ничего не сделал.

— Я вижу, вы все еще немного на взводе, Кэролайн? — с улыбкой сказала она, делая глоток вина и полностью игнорируя фамильярность, с которой к ней обратилась блондинка.

Вампирша взяла свой бокал и с такой же улыбкой отпила из него.

— Лучше тебе не видеть, какая я на взводе. Тогда я сворачиваю шеи тем, кто меня раздражает.

— Как ты их включила? — спокойно, хотя и напряженно спросила Ребекка. Она знала, это была больная тема для Кэролайн, но она пыталась дать ей возможность объяснить этому упрямому идиоту хоть что-нибудь.

— Я… — медленно начала девушка. — Мне стало страшно, — наконец выдавила она. — Мне стало жутко страшно. Но настоящее испытание началось потом. Когда включаешь чувства, то тебя будто сносит лавиной, и ты не понимаешь, что с тобой происходит, и во всей этой суматохе тебя переполняют эмоции, и ты становишься довольно чувствительным. А так как я и сама по себе очень эмоциональная, то у меня случился эмоциональный взрыв.

— И как ты с этим справилась?

— Решила, что нужно удрать, как дикому зайцу, — объявил Клаус сквозь зубы.

— Возможно и так, но только потому, что было от кого удирать, — парировала блондинка. — Мне нужно было собраться с мыслями и подумать.

— Иногда ты так усердно думаешь, — пренебрежительно бросил первородный, — что лучше бы ты совсем не делала этого!

Кэролайн не смогла вынести подобного тона. Теперь он по-настоящему разозлил ее.

— Серьезно? — она со стуком поставила свой бокал на стол и посмотрела на него. — Хочешь пойти по этому пути, Клаус?

Он опять сжал кулак, но она даже не обратила на это внимание. Она целый вечер стойко все терпела, потому что хотя бы кто-то из них должен быть взрослым и не вести себя как обиженный ребенок, но с нее довольно. Она больше не собирается это терпеть.

— Потому что если мы говорим о тугодумии, то тебе тоже иногда нужно хоть немного пораскинуть мозгами, когда ты что-то делаешь! Или не делай этого вообще!

— Точно! — жизнерадостно заметил Коул, накладывая себе вторую порцию утки в апельсиновом соусе.

— Закрой рот, Коул, или наш ужин омрачится твоей преждевременной кончиной, — прорычал Клаус.

— Видишь, что он делает? — Кэролайн сделала небольшое движение рукой, которое означало ее раздражение. Она повернулась в пол-оборота к младшему Майклсону: — Он только и умеет, что угрожать! Он просто не умеет нормально разговаривать! — восклицала она. — Чуть что, эти его «я убью тебя», «я заколю тебя», «я заставлю тебя страдать»! Как же ты задолбал! — вскипела она и повернулась лицом к гибриду, ерзая на стуле. — Ты не можешь просто сесть и поговорить, ведь так?! Из-за этого все твои проблемы, Клаус. Потому что большую часть своей жизни ты ведешь себя как тупица. Древний, гибридский, идиот!

Ладонь Клауса врезалась в стол с такой силой, что подпрыгнули блюда. Он вскочил из-за стола, рывком отодвинув стул. Щека напряженно подергивалась. С гневом он указал на нее пальцем, проговаривая:

— Ну-ка, повтори, что ты сказала?

— Ты еще и глухой, да? — с издевкой сказала вампирша, смотря ему прямо в глаза. В них не было ни тени страха.

Он угрожающе двинулся на нее.

— Повтори, что ты сказала?

Элайджа начал подниматься со своего места:

— Никлаус, пожалуйста…

— Не нужно, Элайджа, — четко произнесла Кэролайн, не отрывая взгляда от гибрида. — Я повторю для особо одаренных.

В этот момент Клаус стоял прямо над ней, и ей пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на него.

— Древний, — голубые глаза встретились с серыми, — Гибридский, — Кэролайн и не подумала отвести взгляд, — Идиот, — прочеканила, выделяя каждое слово, вампирша.

Его ладонь легла на спинку ее стула и сжала. По древесине прошла трещина.

— Поднимайся, — приказал он низким, ужасным голосом.

Девушка гордо подняла подбородок:

— И не подумаю, понял?

Его пальцы сжались на ее запястье, и он с силой вытащил ее из-за стола. Едва Кэролайн поднялась на ноги, она с силой выдернула руку.

— Как же мне хочется сейчас ударить тебя! Так бы и вцепилась тебе в лицо! — прокричала она, но тут же ахнула, почувствовав, что он берет ее за талию и со скоростью вампира переносится куда-то.

От порыва воздуха, сопровождающего их уход, газету Саймона, которую тот почему-то читал вверх ногами, выдернуло, и она вихрем закрутилась в воздухе во внутреннем дворе дома.

Коул поднял бокал и счастливо заулыбался.

— Надеюсь, они не будут драться прямо на улице, — протянул он.

***

Он перенес их в один из немноголюдных переулков во Французском квартале. Втянув Кэролайн в переулок, Клаус с силой отбросил ее руку и отошел на несколько шагов. По обе стороны от них бурлила жизнь и плескались яркие краски Нового Орлеана. Туристы с веселым смехом радовались жизни и совсем не замечали, что всего в нескольких метрах от них решается чья-то судьба.

Неожиданно его голос разрезал тишину:

— Даю тебе ровно две минуты, чтобы ты сказала, зачем ты приехала, так как — насколько я помню — я тебя не приглашал. И чтоб ты знала, видеть тебя у меня особого желания нет!

— Зачем я приехала?! — громко переспросила она. — До тебя до сих пор не дошло? И нечего включать со мной свой командирский тон, понял? Я не одна из твоих приспешников!

— Не понял!

— Значит ты идиот, — прокричала она, — ты решил меня позлить этой итальянкой, поздравляю, у тебя это прекрасно получилось. Но знай, — Кэролайн резко развернулась и указала на него пальцем. Ее глаза горели огнем. — Сначала я размажу ее мозги по стенке, а потом займусь тобой, Майклсон.

— Тебя больше не касается, что я делаю! — прокричал он в ответ.

— Меня не касается? — встрепенулась Кэролайн. — Меня не касается? Да пошел ты к черту! Господи, за что мне достался такой придурок, — она возвела глаза к небу.

Клаус мгновенно оказался перед ней, угрожающе нависая.