Хейл не был безродным пришельцем, которому нужна родовитая жена. Что же ему было от нее нужно? Ясно, что не она сама и не ее тело, уж это-то он сразу дал ей понять.

Дорога пошла лесом. Ветер сюда не пробивался, но все равно было неуютно и тревожно. Фургон с трудом пробирался между вековыми деревьями, густо обросшими лишайником. Тут и там встречались поляны наземных ржавых, белых и даже кроваво-красных мхов. Опавшие листья уже начали гнить и, задетые копытом лошади, издавали неприятный запах. Усмей все здесь очень не понравилось.

Они ехали весь день. Остановились только раз перекусить всухомятку и выпасти лошадей.

Хейл ехал ровным шагом, не торопясь, но и не задерживаясь. Тишина этого леса действовала на всех в этом маленьком отряде. Разговоры почти прекратились, и если кто-то, забывшись, начинал громко говорить, то невольно сразу же оглядывался, словно боялся, что его услышат чужие уши.

Деревья стали встречаться не такие древние, и дорога пошла в гору. Этой ночью они разбили лагерь на холмах. А дальше, один за другим, потянулись дни настолько однообразные, что Усмей быстро потеряла им счет.

Дорога по холмам вымотала всех, и только Хейл находил еще силы каждую ночь смотреть на звезды в подзорную трубу. Как-то он предупредил всех, что лучше поторопиться, так как надвигается буран, и оказался прав. Уже утром посыпались первые хлопья снега. Все поднялись затемно и поехали.

Теперь дорога пошла вниз и, похоже, Хейла это радовало, хоть он и продолжал торопить всех по-прежнему.

Усмей окончательно потеряла направление во всех этих бесконечных поворотах. Но однажды утренний ветер принес незнакомые запахи, и Усмей услышала, как Хейл сказал кому-то:

— Это морской ветер.

Хейл теперь ехал постоянно возле фургона, а вооруженный эскорт послал сопровождать Усмей.

Они спустились в узкую долину между хребтами, на удивление прямыми и ровными, словно они специально обозначали дорогу. Вершины хребтов неплохо защищали от ветра, но это не помешало снегу плотно укрыть всю дорогу.

Тропа неожиданно повернула. Правый хребет круто оборвался, и путники оказались на высоком морском берегу. Береговые утесы сверкали кристаллами соли. Внизу шумело море. Но самым удивительным показался Усмей тот участок берега, где ветер снял весь снег и обнажил три гигантских кресла, вырезанных в отвесной стене. Они были видны совсем отчетливо, Усмей даже разглядела снежные подушки на каменных сидениях, словно смягчающие их суровость.

Усмей сразу признала работу Древних. Теперь она была уверена, что они действительно ехали по настоящей древней дороге.

Они опять свернули, на этот раз в сторону от моря, и скоро среди утесов показалось строение, прекрасно вписавшееся в эти скалы. Подъезжая, Усмей разглядела стену и воротную башню, как в любом замке долины.

Хейл вынырнул из снежной завесы и, указывая рукоятью хлыста, сказал:

— Вот и Кейт, моя леди.

И тут она поняла, что ее новый дом построен на развалинах какого-то строения Древних. И вот вопреки всему, чему она верила и чему ее учили, она должна будет жить в скорлупе, чуждой человеку. Но пути назад не было. Усмей с трудом сдержала свое разочарование.

— Что ж, мой лорд, этот замок большой и, наверное, богатый.

— Он не просто большой, моя леди, — Хейл впился в нее глазами, как тогда в лавке, и явно старался обнаружить в ее лице страх. Но Усмей вовсе не собиралась его показывать, и Хейл отвел глаза и продолжал: — Это очень старое место, оно построено еще Древними. Но сохранилось оно много лучше, чем другие такие строения. Я думаю, вам здесь будет вполне удобно. Ну, лошадки, поспешим домой!

Усталые животные перешли на рысь. Вскоре через массивные темные ворота они въехали на широкий двор, окруженный стеной с четырьмя башнями по углам. Две башни были круглые, воротная башня — квадратная, а четвертая имела странную угловатую форму, какой Усмей не встречала никогда в жизни.

В нескольких узких окнах горел свет, но никто не вышел встречать их. Хейл помог слезть с седла обескураженной таким приемом Усмей и повел ее через снежные заносы к дверям ближайшей круглой башни. Остальные их спутники быстро разошлись по двору.

Наконец-то их встретило долгожданное тепло камина, и можно было отдохнуть от пронизывающего ветра.

К удивлению Усмей, пол этой комнаты был застлан не тростником и травами, как обычно, а циновками и меховыми коврами. Они были подобраны так, что составляли дорожку бело-черного узора, ведущую прямо к камину. Перед ним стояли два кресла с высокими спинками, мягкими уютными сидениями и даже с маленькими балдахинами, явно предназначенными для защиты от сквозняков. Рядов стоял небольшой столик, заставленный блюдами и кувшинами. Хейл подвел Усмей к камину, и она с наслаждением освободилась от тяжелого плаща и протянула руки к огню.

Мягкий мелодичный звон заставил ее обернуться. Это Хейл качнул маленький бронзовый колокольчик, подвешенный к резной деревянной рамке. Очень скоро послышались шаркающие шаги, и кто-то начал спускаться по винтовой лестнице. И только когда человек подошел, Усмей узнала, кто это. Ее передернуло от отвращения, но поняв, что возражать бессмысленно, она только прикусила губу.

Это была Явик, невнятно бормотавшая поздравление со счастливым браком. На сей раз предсказательница была не в причудливо вышитом платье, а в короткой меховой безрукавке, надетой на нижнюю рубаху, и в темно-коричневой юбке. Ее волосы были собраны под чепец, застегнутый под жирным отвислым подбородком на пряжку. Но и в этом наряде она совсем не походила на горничную.

— Приветствую вас, лорд и леди! Удачно вы успели приехать до бурана!

Хейл кивнул и повернулся к Усмей.

— Явик будет служить вам, леди. Она очень предана мне, — сказал он, странно подчеркивая эти слова. Но до Усмей дошло только, что он собирается оставить ее наедине с этой особой. Она настолько потеряла самообладание, что едва не вцепилась ему в рукав, чтоб задержать хоть ненадолго. К счастью, она вовремя опомнилась. Он уже подходил к двери, когда она собралась с духом спросить.

— А разве вы, мой лорд не собираетесь здесь поужинать?

Его глаза настороженно блеснули.

— В Кейте я хозяин, и у меня есть свои покои, в которых мне будет удобнее. А вы, моя леди, здесь в полной безопасности, и о вас будут хорошо заботиться.

И Хейл закрыл за собой дверь.

И на Усмей снова навалились непонятные вопросы, мучившие ее еще в дороге. Зачем он привез ее сюда? Что ему от нее надо? Чего он вообще хочет?

Усмей стояла возле узкого окна и смотрела во двор. На незатоптанном снегу следы выделялись резкими строчками, говоря о том, что в огромном замке жило совсем немного людей.

Был канун праздника Полузимы. Сегодня в каждом доме в Долинах убирались, жарили, варили и накрывали праздничные столы. Люди праздновали самый короткий день года, зная, что с этой минуты солнце повернет к весне. Но в Кейте словно забыли о празднике. Усмей не заметила никаких приготовлений, и когда она спросила у Явик, не приглашены ли на сегодня гости, та очень удивилась. Видимо, ни она, ни другие две служанки, такие же приземистые и непохожие на людей, просто не понимали, о чем она говорит. Хейла она видела очень редко. Он почти безвылазно сидел в своей остроугольной башне, и Усмей с удивлением узнала, что туда не допускаются даже его воины. Только слуги в капюшонах изредка заходили к своему хозяину.

С горькой усмешкой вспоминала она теперь надежды, с которыми ехала сюда. Глупая девочка, она думала, что наконец-то будет свободна и действительно станет хозяйкой огромного поместья.

Свобода! Да она заперта здесь, как пленница. Усмей сразу поняла, что настоящей хозяйкой в доме была Явик. Хорошо еще, что у нее хватило ума не пытаться командовать силой или заводить новые порядки, и это избавило ее от унизительных отказов. Она и теперь решалась отдавать приказания очень редко и только в том, что касалось ее непосредственно. Ей подчинялись, но разве это было то, о чем она мечтала?