Грех, за который попал в хаос безвременья и «многомирья», искуплен, раз удалось вернуться оттуда, но сможет ли этот новый человек жить дальше, не совершая новых грехов? И кто знает, если будет он их совершать, не случится ли вдруг так, что за какое-то из деяний снова исчезнет однажды, чтобы погрузиться в…

Да, жизнь прожить – не поле перейти. Не по степи на бронемашине рассекать. Грехи подстерегают на каждом шагу, только и успевай вовремя останавливаться, чтобы не согрешить невзначай.

Но разве это значит, что человек должен позволить убивать его какой-нибудь твари с ножевым клинком, блеснувшим в ручонке?!!

Вот ведь. А он только-только начал подумывать о том, чем займётся после освобождения, по какому адресу в постджампе отправится первым рейдом. Помогло зажатое под левой подмышкой письмо, которое вдруг явственно напомнило о себе. Каким чудом оно там спряталось, непонятно, ведь удачный прыжок, оказывается, в секунду отобрал всё, что было на нём и при нём. Одежду, вещи, снаряжение, оружие. Человек действительно голый, у него ничего нет! Кроме собственного тела, собственных чувств, собственной памяти о пройденном пути и этого бумажного конверта, уголками настойчиво колющего левую подмышку…

– Ну, вот я и дома! – удовлетворённо произнёс человек. – Допрыгался.

Выпрямившись, он расправил плечи и сразу стал гораздо выше ростом. Цепкие глаза уже оценивали дистанцию, которая разделяла его и парочку враждебных существ, перехвативших потенциальную жертву в тени древесных крон той самой вожделенной рощицы. До чего же страстно он желал попасть в неё! Часами выстаивал перед дверным проёмом Рубежа, жадно разглядывая поле, солнце и деревья, мелькавшие в просветах… Раз за разом они, открываясь в сером тумане на секундочку, манили совершить прыжок.

Сгореть в лучах смерти – или вернуться домой.

Но не для того же, чтобы остаться в этой траве и пойти на корм этим деревьям!

Ведь на самом деле он выпрыгнул не голым нищим бродягой, а истинным богачом. У него осталась собственная жизнь, главная добыча, отвоёванная у запредельного хаоса.

Значит, путь всё ещё продолжается, и прожить суждено больше чем одну секунду. Даже если придётся заплатить за продолжение двумя трупами, оставленными за спиной.

Цена за билет в обратную сторону? Да, конечно. И придётся переступить через трупы, чтобы идти дальше…

Автобус пылил на просёлке, оставляя за собою длинный серый клубящийся шлейф. Мужчина, выбравшийся на остановку из перелеска, козырьком приставил ко лбу ладонь и пронаблюдал за приближением раздолбанного агрегата.

– Вопрос тот ещё, сколько времени прошло между изъятием и возвращением в большой мир, – пробормотал он, опуская ладонь и оглядываясь по сторонам, будто желая найти подтверждение или ответы. – Судя по виду этого рейсовика, я вернулся чуть ли не в тот же самый день. Но если допустить, что время утекало синхронно, тогда здесь прошло столько же лет, сколько и там… По идее, я не должен встретиться с самим собой… э-э-э… понятия не имеющим, что в одну далеко не прекрасную ночь, завалившись дрыхнуть, проснуться можно не в своей уютной кроватке, а в какой-нибудь вселенской жо…

Обыкновение разговаривать вслух с самим собой, вероятно, выработалось у мужчины там, где у него долго не имелось других собеседников. А быть может, это было привычкой разговаривать с кем-то, постоянно находившимся рядом, делиться соображениями, впечатлениями и постоянно обсуждать происходящее. Так или иначе, при виде автобуса человек озадачился вопросами, которые его волновали, и озвучил их, пользуясь тем, что на пустой остановке нет случайных свидетелей, с которыми не стоит делиться сокровенным.

В дальнейшем ему придётся привыкать к тому, что с самим собой вслух лучше не беседовать. На то и большой мир, полный нормальных, так сказать, людей.

– А было бы забавно посмотреть на свою обалдевшую рожу, ха! – ухмыльнулся человек, скривив губы, но веселья в этой гримасе не просматривалось ни на йоту.

Мужчина на остановке снова приставил ладонь ко лбу и всмотрелся в будущее, куда ему предстояло отправиться с этой точки. Погода стояла ясная, позволяя видеть далеко. Смотрел он с надеждой, что там, за горизонтом, ждёт его дорога без кровопролития и убийств, о которой мечталось, когда «отбывал срок» в ЗОНЕ. Той, название которой пишется именно так, четырьмя заглавными буквами.

И сейчас ему даже верилось, что эта дорога никогда не повернёт обратно.

Он ещё не знал, что истинное будущее скрывалось в этой чистоте не хуже, чем в мутном непроглядном тумане. Таилось не менее надёжно.

В этот миг из списка теоретически возможных человек жирно крест-накрест вычеркнул саму мысль о том, что окажется способен испытать желание вернуться на эту остановку. Что для него реально возможной станет другая секунда возвращения. В обратном направлении.

Оставив эпицентр позади, Несси выбрал направление строго на юг, и они с Ангелом продолжили путь. Проводник увёл напарника к внешнему краю первого круга Трота.

По дороге, конечно же, не обошлось без проблем.

Идущим по Зоне при всём желании невозможно полностью избежать ударов и последствий испытаний, которые подстерегают буквально на каждом шагу. Этого не сумеют сделать даже те, кто способен воспринять эхо процессов, творящихся внутри необъяснимой сверхсущности.

Но они оба прекрасно знали, как прокрадываться посреди сонма монстров и локальных изменений, превращающих нормальное пространство в смертоносный хаос. Уж им-то дорого пришлось заплатить за умение снижать степень вероятности вариантов, наиболее опасных для жизни. Поэтому напарники успешно преодолели все неожиданности, и ходка привела их в сектор, издавна прозванный «Венерой».

Спираль совершила виток и возвратила ведомого в первый круг, только с противоположной стороны. Именно в первом Ангел, вернувшийся в Зону и уже получивший другое имя Реверс, встретил бродягу Графа и его сестру, девушку с глазами цвета пасмурного дня. А ещё раньше его тропа пересекла вектор движения загадочного Каракурта, с немалой долей вероятности ни человеком, ни даже бывшим человеком не являвшегося… То существо, убитое на болотах в укромном лагере странных заторможенных «псевдобоевиков», наверняка имело прямое отношение к сути явлений, из-за которых два далеко не простых сталкера пришли сюда, завершая ходку на крайнем юге.

Венера представляла собой скопление мусора, наваленного бесчисленными кучами. Свалка шириной около полукилометра начиналась у внешнего края, совсем близко от Периметра, и далее тянулась на север по территории первого круга. Локация была очень старой и считалась хоженой-перехоженой вдоль, поперёк и наискосок. Здесь всегда было очень жарко, небо постоянно затягивали плотные облака, и часто выпадали кислотные дожди. Такой Венера стала давным-давно, в годы, которые сейчас казались «веком расцвета» сталкеров Трота. Впрочем, ситуация с тех пор особенно не изменилась.

И теперь она такая же. Огромная мусорная свалка, скопление всего и вся. Отрадно, что по-прежнему никакой живой материи, только изначально мёртвая. Органику Зона вбирает в себя без остатка, не складирует; вполне возможно, чтобы использовать как биомассу для «конвейерного» порождения всяческих тварей, которых принято называть мутантами, хотя по большей части они новые произведения, а не отредактированные копии старых.

Как образовались эти отвалы и терриконы – некоторые из груд достигали высоты пятиэтажного дома, – достоверно не известно никому. Самая популярная гипотеза предполагала, что некие процессы, действуя внутри Зоны, смещают объекты, по каким-то причинам ставшие для неё лишними. Выдавливают излишки наверх, к краю, к самой границе. И каким-то совершенно необъяснимым образом весь оттеснённый «осадок наоборот» концентрируется в одном секторе. Возможно, для того, чтобы когда-нибудь разом быть выметенным восвояси.