У меня есть одно предположение, но оно слишком глупо и ужасно, чтобы быть правдой. Что же я сделал, отчего брат стал таким?!

— Итак, — протягивает Элиот, быстро улыбнувшись. Показалось, что улыбка была немного печальной. — Вернёмся на пять лет назад…

— Кейт, — выдыхаю я одними губами, но он улавливает это.

Взгляд становится жадным, и Элиот замирает. Господи, нет… Я был прав в своём ужасном предположении.

— Бинго, братец! Ты справился быстрее, чем Ана, — оборачиваюсь на неё и тут же жалею. Лучше бы я не видел такую Анастейшу — полную боли, безысходности и смирения. Что?! Смирения? Нет, Ана, ты должна держаться! Я пытаюсь упокоить её взглядом, но Элиот продолжает: — Да, всё ради Кейт Кавана, которая могла бы стать Кейт Грей. Тебе ведь тоже нравилась эта идея, верно? — он усмехается. Во всём: взгляде, позе, интонации — глубокая ненависть. — Кейт была хорошим человеком, даже несмотря на твои чёрные загребущие руки, прикасавшиеся к ней. И мы хотели стать семьёй, большой дружной семьёй. Я, Кейт, Ана и ты — неплохо, правда? Но мечтам моей любимой девушки не суждено было сбыться. Где ты, Кристиан, там боль и разрушения. Просто грёбаная ебучая боль повсюду!

Я судорожно думаю, где же Микки и как там Сойер? Надеюсь, они не пострадали, потому что мне сейчас помощь не повредит. И чем скорее, тем лучше. Но их нет. Я тут уже около десяти минут. Почему моя охрана так медлит?

— А я всё потом думал и сопоставлял дни, когда она задерживалась на работе с моментами, когда ты отмахивался от встреч, тоже прикрываясь карьерой. Я верил Кейт и верил своему брату. Кстати, спасибо, Ана, — он смотрит на неё, — ты открыла мне правду. В тот раз не успел поблагодарить, — Элиот делает короткий поклон, не отпуская Фиону.

Я не представляю, что с ней твориться. Если даже я со своей хладнокровностью и железной выдержкой, зная, что охрана здесь, схожу с ума, то какого беззащитному ребёнку?!

— Элиот, я предлагаю тебе сделку. Это самое лучшее, что может с тобой случиться, — я понимаю, что нужно срочно что-то делать, иначе нам всем грозит смертельная опасность. Только я могу всех их спасти, и от этого становится ещё тревожнее. Брат издаёт что-то, наподобие смешка, но я не обращаю внимания и продолжаю: — Ты отпускаешь Фиону и Анастейшу, а я остаюсь здесь. Можешь мстить мне, как пожелаешь. Это будет честно.

Анастейша позади меня дёргается и мычит, выражая своё несогласие, но я не обращаю внимания.

— Да на кой-мне сдалась твоя жалкая жизнь? — фыркает Элиот. — Думаешь, всё это только, чтобы найти тебя, самовлюблённый ты засранец?! Нееет, — он начинает медленно двигаться вправо, таща за собой мою дочь. — Сегодня ты тоже потеряешь тех, кого любишь. Я убью их! Ты это увидишь! Но сам останешься жить, вспоминая каждый день их глаза, молящих о спасении. И будешь знать, что в этом виноват только ты один. Ты, — он указывает пальцем в мою сторону и, видимо, получает от этого глубокое удовлетворение, — убил их! Кстати, я совсем забыл о результатах экспертизы. Думаю, перед вашей смертью можно открыть правду. Четыре года назад они были подделкой, и ты, Ана, получила не те результаты.

О, Господи… Я мог бы жить другой жизнью, если бы брат не изменил всё. Это кажется невозможным. Значит, Анастейша говорила правду…

— И ты решил подсунуть ей вторую экспертизу, правильную? Но, зачем? — я до сих пор не понимаю, почему Элиот сделал это именно сейчас.

— О, нет, — он качает головой, сжав губы в тонкую линию. — Я и не собирался воссоединять вашу мерзкую семейку. Когда ты позвонил мне и рассказал об этом, я понял, что время пришло. Кстати, спасибо, Кристиан! — я чувствую, как кулаки до хруста сжимаются. Я обрёк их… — Я узнал, что твоя чёртова девица сделала это. Не знаю, как она додумалась до такого, но вы с Аной вдруг решили поехать в Биологический Центр за настоящими результатами. И тогда я позвонил тебе, Грей, — вспоминаю, как брат вынудил меня покинуть Анастейшу, ещё не до конца пришедшую в себя, и расспрашивал обо всём. Я даже не задумался, как странно это выглядело. Чёрт! — Похитить их не составило труда. Её муженёк вообще не заметил, что я проник в дом, так что сразу получил по голове и отключился. Ему повезло больше, чем вам. Ведь вы умрёте! — он скалится.

— Я убью тебя! — только и смог выдавить я. Внутри находится столько всего, что я не знаю, на чём сосредоточиться. Хочется броситься на него и порвать на мелкие кусочки. Если бы речь шла только о моей жизни… — Я. Убью. Тебя. Сукин. Ты. Сын.

— Оо, — облегчённо смеётся брат, — я готов к этому и уже давно. Серьёзно. Мне плевать, что со мной произойдёт, главное, что Кейт будет отмщена.

Микки, Люк, пожалуйста, хоть кто-нибудь! Вы должны прийти. Нет, вы обязаны!

— Ты не сделаешь этого…

— Ты мне надоел, Грей, со своими жалкими потугами спасти их! Больше ничего не скажешь? Ну, тогда к чёрту!

Я удивлена, что до сих пор стою на ногах. Словно окаменела, иначе давно бы валялась на полу. Я думала, он убил её… убил мою девочку! Элиот замахнулся, но ударил мимо, лишь немного задев её плечо.

Из-за слёз плохо видно, что происходит, но стереть их я не могу — руки связаны. Вижу только спину Кристиана и перекошенное от ненависти лицо ублюдка. Я не знаю, что делать. Всё бы отдала, чтобы спасти их. Я бы предложила Элиоту себя, но на губах — скотч. Это ещё хуже, потому что я не могу остановить Кристиана. Он хочет остаться вместо нас. Нет! Это не выход! Но сделать что-то невозможно. От осознания собственной беспомощности и того, что судьба всех присутствующих в этом помещении в руках Элиота, мне хочется выть. Просто лезть на стену и царапать, царапать, царапать…

Дрожь уже прекратилась, оставив после себя туман в голове и боль в груди. До прихода Кристиана я надеялась, всем сердцем верила, что он спасёт нас, но Грей попал в ту же ловушку. Почему он один? Тревожные мысли не покидают голову.

— Ты мне надоел, Грей, со своими жалкими потугами спасти их! Больше ничего мне не скажешь? Ну, тогда к чёрту!

Нет! Я хочу остановить всё, но не могу. Будь ты проклят, Элиот Грей!

— Кого из них мне убить первым… — задумчиво произносит он. — Подскажешь?

— Я прошу тебя, не делай этого. Умоляю, Элиот…

— Ой, заткнись, братец. Унижение тебя не красит. Я мечтал, как ты будешь умолять меня, ползать на коленях передо мной, но теперь весь это цирк начал раздражать. Хочу побыстрее покончить с ними.

Я пытаюсь зубами содрать скотч, но никак не получается. Руки ужасно болят и пекут от попыток выпутаться из верёвок. Нет! Должен быть другой выход, я не верю, что всё закончится так… Мы все умрём. Мама и Рэй, я люблю вас…

Элиот толкает Фиону вперёд, и я вздрагиваю. Она стоит с другой стороны от Кристиана, боком ко мне. Только сейчас замечаю, что её руки тоже связаны за спиной. Больной ублюдок! В мире не хватит ненависти и гнева, чтобы выразить мои чувства к нему.

— Стоять, мразь! — кричит Элиот, когда Грей дёргается.

Он приблизился на два шага к Фионе, но по сравнению с разделяющим их расстоянием, это ничтожно мало. Нет! Я не смогу вынести!

— Остановись, умоляю. Ты получишь всё, что хочешь, только не трогай их!

Элиот с каменным лицом направляет пистолет на мою дочь, она изо всех сил жмурится. О, Господи, пусть он убьёт меня! Сзади раздаётся какой-то шум, но я не обращаю внимания, отчаянно пытаюсь оградить её взглядом. Я просто сошла с ума от всего пережитого.

Не знаю, что раздаётся раньше: выстрел, от которого рвётся сердце или мужской крик, потому что я не вижу уже ничего. И не чувствую…

Я уже умерла?

========== Глава 20 ==========

— Мистер Грей, умоляю, не делайте ничего, — раздаётся откуда-то голос. — Полиция уже окружила здание… Мистер Грей… — треск, напоминающий тот, который исходит из рации. — Где вы, чёрт возьми?!

Я открываю глаза и с удивлением обнаруживаю, что чья-то сильная рука придерживает меня за шею. Я лежу на холодном полу склада. Глазами ищу дочь, но не вижу её. Свет ярко слепит. Откуда он вообще взялся? Провожу рукой по горлу, так как начинает не хватать воздуха. Только не панический приступ, пожалуйста!