- Что такое? - наблюдая за тем, как он смотрит в зеркало заднего вида, Соломон взглянул в боковое зеркало и увидел огни полицейской машины. - О, Боже, - едва слышно прошептал он.

- Что бы они ни сказали, главное - не паникуй. Мы просто направляемся домой, - прошептал он, когда съехал на обочину.

- Права и регистрационные документы? - зашипел Соломон.

- Господи Иисусе, - прошептал дядя, обеими руками вцепившись в руль, посматривая в зеркало бокового вида.

- Если они арестуют нас, нам придется вернуться обратно, - прошептал Соломон, ощущая, как ужас пульсировал во всем его теле.

- Город помогает Мастеру, - лихорадочно зашептала Хаос.

Соломон наблюдал в боковое зеркало за тем, как полицейский говорил что-то по рации, пока приближался к грузовику. Дядя Джо завел грузовик и вдавил в пол педаль газа, оставляя за собой шлейф пыли и гравия, вздымающегося в воздухе, когда он вывернул руль, выезжая обратно на дорогу.

- Блять, - выругался Соломон, оборачиваясь назад, и увидел, как полицейский старается быстрее добраться до своей машины. - Он приближается, он приближается, - зашептал Соломон, резко посмотрев вперед и затягивая на себе ремень безопасности. – Пристегнись, - приказал он Хаос, посмотрев на дядю. - Думаешь, мы сможем оторваться от него?

- Нам бы добраться до 75 перекрестка, я там знаю объезд.

- Иисусе, он догоняет, догоняет нас. Ты не успеешь добраться до шоссе.

Дядя Джо крепко вцепился руками в рулевое колесо, не отрывая взгляд от бокового зеркала.

- Он приближается, он приближается, - повторил Соломон, паникуя.

Джо вывернул руль вправо, заставляя их завалиться набок, когда он свернул на пыльную проселочную дорогу.

- Держитесь, - прокричал он. - Прошло много времени с того момента, как я ездил по этим маршрутам, но я знаю их как свои пять пальцев.

Соломон оглянулся назад, стараясь прижиматься всем телом к сидению грузовика. Воздух был настолько плотным из-за пыли, что ничего не было видно, пока они летели на полной скорости по извилистой горной дороге.

- Мне кажется, мы сможем оторваться от него, не останавливайся!

- Ни за что!

Они петляли на поворотах, пока у Соломона не закружилась голова.

- Держитесь крепче!

- Черт, - Соломон схватился рукой за приборную панель, а другой обнял Хаос, когда они свернули в самую гущу леса, где дорога была извилистой, как змея. На кочках они подпрыгивали так, что, казалось, внутри черепной коробки сотрясались мозги, а их головы подскакивали почти до самого потолка машины.

Внезапно, они во что-то врезались, и с груди Соломона сорвался ремень безопасности, ударяя в стекло и разбивая его на осколки. Оглушенный ударом, Соломон старался изо всех сил привести дыхание в норму, поворачиваясь, чтобы проверить Хаос.

- Матерь Божья! - проговорил дядя, отдышавшись. - Все целы? - он обернулся назад пару раз и вздохнул: - Мне кажется, мы оторвались от него. – Джо прижался лбом к рулю, а затем взглянул вверх. - Это дерево... его не должно тут быть. Они посадили гребаное дерево прямо посередине! Раньше здесь проходила дорога. Мы ездили по ней огромное количество раз.

Взгляд Соломона остановился на пятне, алеющем на затылке Хаос.

- Черт, она истекает кровью!

Она потянулась рукой к месту, до которого дотронулся Соломон.

- Я не чувствую боли, - ответила она.

Он развел пряди ее волос и обнаружил глубокую рану шириной в один дюйм и затем вновь посмотрел на нее.

- Блять, - он догадался о произошедшем, ужаснувшись. - Она разбила головой заднее стекло, о, Боже мой. У тебя кружится голова? Тошнит?

Она отрицательно покачала головой, а Соломон осматривал ее настолько тщательно, насколько это было возможно, пребывая в ужасе от огромного количества крови.

- Я чувствую себя нормально, честно, - прошептала она. - Немного болит, но это все.

Соломон уселся на свое место, последствия от аварии обрушились на его тело болью. Он прикрыл лицо ладонями.

- И что теперь? - едва слышно спросил он. - Мы вновь застряли посреди сектантского, мать его, логова Салема. (прим. пер. Салем - город ведьм, в округе Эссекс штата Массачусетс). – Молодой человек ударил рукой по приборной панели.

- Мы пойдем через лес, пока не найдем средство передвижения.

- Средство передвижения? - Соломон практически сорвался на крик. – Да наверняка весь город в данный момент находится на гребаной вечеринке, приуроченной к нашему поиску!

- Значит, мы будем идти пешком до следующего штата, если понадобится, - прокричал дядя Джо в ответ. - У нас есть оружие, и я знаю, как выжить в лесной местности, так что мы справимся. Мы сможем спрятаться. Проще простого. Доберемся до другого штата и найдем место, где спрятаться, пока у нас не появится план.

- Господи, - прохрипел Соломон. - Я просто не могу поверить, что все это происходит на самом деле.

- Соберитесь, - отчеканил дядя Джо, распахивая дверь. – Нужно двигаться. Скоро стемнеет. Надо спрятать грузовик, чтобы они подумали, будто мы ушли уже какое-то время назад, и не отправились на наши поиски.

Казалось, ободряющие слова дяди наполнили тело Соломона достаточной энергией, чтобы двигаться. Сама идея, что их могут поймать эти животные, в то время как они будут идти пешком, была, мать вашу, невообразимой.

Благодаря их усилиям, грузовик был практически погребен под двумя футами листвы. Он волновался, что тот смотрелся чересчур замаскированным, словно шар из зелени. Слишком явно.

Но у них не было времени на что-то другое, и поэтому они направились на поиски места для ночлега.

Позже, когда стемнело, они сделали привал, не разводя костер, им приходилось отгонять комаров. Но он лучше будет делать это и подхватит простуду, хотя, принимая во внимание их «удачу», завтра их настигнет зимний холод.

- Мне нужно тебе кое-что сказать, - произнес дядя.

Соломон последовал на звук к дереву, у которого сидел, прислонившись спиной Джо. Этот откровенный тон вызывал тревогу. Он не был уверен, что сможет справиться с еще большим количеством плохих новостей.

Глава 13

- Мы лгали тебе. Но только чтобы защитить, - поспешно признался он, все еще говоря виноватым тоном.

«Ах, черт. Просто замечательно».

- Твоя мать... ну, ты знаешь, как она умерла, и ты знаешь, что твой отец не смог с этим справиться.

Долгое молчание заставило Соломона насторожиться, ожидая услышать факты, которые были ему не известны. Или известны. Может, дядя Джо собирался рассказать ему правду о матери.

- Я считал, что в нем говорило горе, которое заставляло его придумывать и строить вокруг ее смерти теории заговора. Он был одержим желанием доказать, что её убили.

Соломон прикрыл глаза, пытаясь осмыслить признание дяди, а Хаос лишь крепче обхватила руками его бедра, сидя между его ног.

- Ты и так уже был достаточно травмирован, - расстроено продолжил дядя. – Последнее, что тебе было нужно, так это думать, что твою мать убили, когда не было ни единого доказательства этой теории.

- Я не... - Соломон с трудом подбирал слова, чтобы те соответствовали его мыслям и чувствам. - Почему ты рассказываешь мне это именно сейчас?

- Потому что он продолжал нести чушь про религиозные культы, - проговорил Джо, добавляя эту информацию к медленно вырисовывающейся картине. - Он полагал, что ее смерть связана с какой-то сектой, - пояснил он. - Говорил, что по городу разбросаны знаки, которые наводили его на подобные предположения, но тогда его слова не имели смысла, в то время это звучало... безумно, - прошептал он. - Как будто человек был вне себя от горя, понимаешь?

Соломон слышал все громко и отчетливо, Джо умолял о том, чтобы быть понятым и не обвиненным во лжи.

- Я знаю, что ты сделал это, чтобы защитить меня, дядя Джо.

- Именно так! - эмоционально прошептал он. – Именно так.

Его заключительные слова прозвучали тверже, исполненные убежденности, а язык Соломона словно онемел. Оцепенение сковало внутренности, пока он сидел, ожидая, как его разум и тело отреагируют на эти новости. Он пытался помочь себя ускорить процесс осознания, заставляя себя обдумывать слова дяди, понять, как следует все это воспринять. Испытывать злость из-за того, что он не поведал ему о предположениях отца об убийстве матери? Имело бы это хоть какое-то значение тогда для неокрепшего разума Соломона? Он сомневался в этом. Возможно. Или он должен был ощущать ярость от того, что его отец никогда не обмолвился даже словом на этот счет? Или, может, он должен был испытывать разочарование от того, что провел всю свою жизнь, думая, что она не была убита?