Люциан Бэйн

«Осквернитель Соломон II»

Серия: Осквернение (книга 2)

Автор: Люциан Бэйн

Название на русском: Осквернитель Соломон II

Серия: Осквернение

Перевод: Fragic

Сверка: helenaposad

Бета-корректор:

sunshine135, CritiK

Редактор:

Amelie_Holman

Оформление:

Eva_Ber

Аннотация

На седьмой день седьмого года... её осквернили.

Соломон и Хаос в руках зла. Переменчивые дни в заброшенном приюте для душевнобольных теперь стали их реальностью. Церковь ищет искупление в образе Соломона Горджа. Безумные духи прошлого призывают Соломона прийти… прийти и увидеть секреты, скрывающиеся в стенах психбольницы.

***

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

***

Этот тёмный, готический, с ноткой лёгкой эротики, романтический триллер может содержать элементы, которые могут взволновать или оскорбить читателя. Пожалуйста, читайте с осторожностью, даже если вас привлекают описания жестокости и различных форм надругательства.

Глава 1

Лоботомия.

Только от одного этого слова душный воздух в темной камере постепенно стал прохладным. С каждым ударом сердца Соломон чувствовал, как по его телу распространяется яд, въедаясь в разум все глубже, пока его кровь не начала ощущаться слова кислота, выжигающая кости. Он сосредоточился на вдохах, что давались ему с большим трудом, мысленно цепляясь за этот звук, как за единственную спасительную соломинку собственного здравомыслия, чтобы не быть затянутым в коридоры окружавшей их психиатрической лечебницы.

- Ты хочешь знать, что это означает? - прозвучал из уст Хаос слабый вопрос.

Соломон боролся с собой, чтобы ответить ей и стереть страх, сотрясавший ее тело. Они найдут путь к спасению, они найдут способ выбраться. Он хотел, нет, он должен был сказать ей все это, но его тело было охвачено осознанием того, что им предстоит пережить. Мучительный контраст между бесконечными пытками, изощренность которых невозможно было предсказать и неминуемой смертью.

Смерть подразумевала под собой конец мучений, что было по-своему спасением для них. А другой возможный исход не подразумевал подобной роскоши. Он означал, что они могут остаться в живых. Они будут погребены в могиле, живые и полностью осознающие то, что происходит, не способные заговорить, закричать или позвать на помощь, в то время как все вокруг будут просто наблюдать и задаваться вопросом, живы ли они еще или уже нет.

Так он понимал лоботомию.

Ему нужно бороться. Ему нужно бороться изо всех сил и без остановки. И ему нужно начинать делать это прямо сейчас, в этой грязной камере, в это самое мгновение.

Хаос тихо плакала в паре шагов от него. Соломон издал отчаянный звук, чтобы освободиться от ужаса перспективы лоботомии, который начинал заключать его тело в тиски в этой живой могиле. Он потянулся к ней в кромешной тьме, что царила вокруг них. Тьма была непроглядной, указывая на то, что где бы они не находились, там совершенно не было света, лишь кромешная мгла, в которой оставили их похитители

- Ш-ш-ш, - попытался успокоить он ее.

Соломон крепко прижал Хаос к себе. Это был его основной акцент, его якорь, увещевало сознание Соломона, когда он прикоснулся к ней. Он повиновался инстинкту, даже не задаваясь вопросом о его происхождении. Прижимая ее крепко к своему телу, он провел ладонью по ее спине и рукам, ощущая холод ее кожи.

Он продолжил утешать ее, тихо повторяя "ш-ш-ш, ш-ш-ш", пока не осознал, что дрожала не только она, но и он вместе с ней. Он совершенно позабыл о ее невосприимчивости к окружающему ее безумству. Соломон был счастлив, что ее разум находился в безопасном укрытии и в состоянии изоляции хотя бы к этой реальности.

Но как будто ей было известно, что она обладала иммунитетом, а он нет, ее руки вдруг крепко сомкнулись, обхватив его и удерживая в яростном объятии.

- Я - Сосуд Искупления, - произнесенные шепотом слова коснулись жаром его груди, пока Соломон продолжал прижимать ее к себе, как одинокую веточку на краю утеса. - Я могу поговорить с Мастером и убедить его выбрать меня, - проговорила она, затаив дыхание.

Ее слова прорвались в его оцепеневший разум, и он с усилием боролся с собой за то, чтобы ухватиться за их смысл и значение.

- Выбрать тебя?

Его губы зашевелились, и он услышал слова, и в то же время не мог их расслышать. Словно он был мертв... но в то же время жив. Заключенный в ловушку собственного тела.

Внезапный страх неожиданно потерять свой рассудок еще до того, как до него добрался Мастер, пронзил его уколом панического страха.

- Нет! - ахнул он. - Он не сможет заполучить тебя! И меня он тоже не сможет заполучить.

- Я не хочу, чтобы ты страдал, - задохнулась она с горечью в голосе, словно у них не было выхода, и время страданий неизбежно приближалось. И единственное, что они могли обсудить между собой, так это кем будет принесена эта жертва - им и ею.

- Я - Сосуд Искупления, и именно я все испортила. Я должна быть единственной, кто заплатит за это. Мастер всегда говорил, что я была темной лошадкой в этой беспощадной игре. Я должна быть той, кто спасет этот город, не ты!

Разум и тело Соломона переплелись между собой сильнее. Каждое мгновение его способность думать увеличивалась, мысли становились яснее, превращаясь, словно в искры пламени.

- Ты ничего не испортила, - прошептал он, встряхивая ее. - Никто ничего не разрушал. Хаос? Послушай, мне нужно, чтобы ты выслушала меня. - Соломон сжал ее лицо обеими ладонями в темноте и начал оставлять поцелуи вокруг ее губ. - Мне и правда необходимо, чтобы ты меня выслушала. Мне нужно, чтобы ты послушала меня и поняла мои слова сердцем и разумом, ради меня. Тебе под силу это?

Единственный кивок вырвался вместе с ее поверхностным дыханием, коснувшимся его губ, когда она впилась пальцами в его плечи, прижимаясь холодной грудью к его груди. Соломон ахнул от такого тесного контакта, отчаянно желая любой связи, какую только мог разделить с ней.

- Теперь ты моя жена, - яростно произнес он эти слова у ее губ, не желая, чтобы хоть что-то в этой камере украло их. - Я хочу заботиться о тебе. Я хочу иметь от тебя детей, завести семью, это именно то, чего я хочу. Ты слышишь меня?

Она издала всхлип и кивнула.

- Скажи мне, что тоже желаешь этого. Хаос, ты должна мне сказать, что жаждешь того же самого.

- Я хочу этого, хочу, - сказала она с горечью. - Но не могу. Я не могу.

- Нет, можешь, - с яростью проговорил он. - Ты можешь это. Ты же доверяешь мне, Красавица?

Никогда еще слова не причиняли боль, обжигая его изнутри.

Он снова почувствовал ее кивок и сосредоточился, четко понимая, что этот час, это самое мгновение, может стать его последней возможностью.

- Я прекрасно понимаю, что это много значит для города. Я также понимаю, что есть проклятье, которое должно быть снято. Но знаешь ли ты... - проговорил он, и мысли продолжали выстраиваться в его сознании в слова, - что когда ты нашла меня, то отыскала намного больше, чем просто ответ на ваше проклятие?

Соломон осыпал ее поцелуями после каждого произнесенного им слова, и сейчас она боролась с желанием поцеловать его в ответ, ее пальцы отчаянно сжимались на его шее.

- Ч... что это? Скажи мне, - произнесла она.

Зарывшись пальцами в ее волосы, он мягко обхватил ее за голову, пока она оставляла нежные невинные поцелуи на его губах.

- Я здесь для того, чтобы положить конец этому проклятью, - отчеканил он.

Настойчивость ее губ сделала отчаяннее его желание втолковать ей, что им необходимо выжить.

- Да, - прошептала она, ее поцелуи стали жарче.

Соломон следовал плотно сотканной лжи в ее разуме, в то же время стараясь быть очень аккуратным, чтобы не двигаться слишком быстро и внезапно. Последнее, что ему было нужно, это подтолкнуть ее к краю психологически безопасной зоны, выход из которой может ее сломить. Продолжая осыпать ее пылкими поцелуями, он продолжил: