От пришедшей в голову идеи, викарий замер, словно громом поражённый: "Primum Sangius" – древнее, всеми забытое право. В среде служителей культа оно было распространено не долго – два столетия, после войны с Хаосом. Те времена были, не в пример нынешним, более жестоки, когда власть получали не хитростью и коварством, а силой. "Вот что мне надо! – ликовал Ягнило Просо. – Таким образом, я смогу значительно поднять свой авторитет и, чем Валес не шутит, потягаться с эпископом за титул первосвященника".

***

Донжон Серого Мисаля был последним рубежом обороны замка и его самой высокой башней, возвышавшейся над остальными зданиями. Построенный из тугоплавкого камня, он внушал уважение своей мощью, и восхищение своей стремительностью, лёгкостью.

Сигихард Бадвин сидел наверху, лениво осматривая зелёную долину. Он обводил взглядом далёкий мерцающий горизонт – не появятся ли какие-то признаки, возвещающие о вторжении. Но все было спокойно. Бадвин прищурил тёмные глаза, увидев орла высоко в утреннем небе, и улыбнулся.

- Лети, большая золотая птица. Живи! – Сигихард вскочил и потянулся.

После окончания осады, в живых осталось двести тридцать наёмников. Мисальдер честно с ними рассчитался, выдав щедрые премиальные, и пятьдесят воинов покинули монастырь, а сто восемьдесят человек решили присоединиться к ордену. Они получили обязательные для чатра предметы экипировки (чалму, рясу, штаны, наручи, кинжал) и прошли посвящение в послушники. В отличие от полноправных членов ордена, бывшие наёмники не имели масштабируемого оружия с симбиотом – эту честь надо было заслужить. К сожалению, заряды в Алтаре, как сказал настоятель, не бесконечны, и чтобы их восполнить необходимо долго молиться.

Чалма, великолепное изделие из мягкого шелка, была ему великовата и съехала на один глаз. Бадвин, выругавшись, скинул ее. Когда-нибудь он сложит гимн в честь армейского снабжения. В животе бурчало, и Сигихард высматривал своего друга Альвборда, который отправился за завтраком, неизменно состоявшим из чёрного хлеба и сыра. Обед был гораздо питательнее и вкуснее, но до него ещё целых полдня... Заслонив рукой глаза, Бадвин различил вдалеке приземистую фигуру Альвборда – тот как раз появился из столовой с двумя тарелками и кувшином – и улыбнулся. Сигихард поражался, как его друг (милейшей души, покладистый, добрый человек) стал наёмником, а потом смог выжить при осаде Мисаля?

- Хлеб и сыр, - улыбаясь, объявил Альвборд, вылезая на крышу донжона сквозь люк в полу. – И кувшин молока. Знал бы я, что монахи так питаются - десять раз подумал, прежде чем становиться послушником.

- Можно подумать, наёмниками мы каждый день ели от пуза. Тут хоть какой-то есть порядок и стабильность.

- Это да. Просто подумал, как там сейчас дома, в деревне... все мужики, наверно, в полях – самое время сбора урожая. А ты видел, какая тут земля?!

- Угу, не чета нашей. Не удивительно, что местные крестьяне живут настолько хорошо и богато.

- Вот я думаю, может и себе осесть на земле? Завести семью, поставить дом...

- Альв, уж не намекаешь ли ты на вдовушку из Жаревницы, - улыбнулся Сигихард, - как её... Ребекка?

- А что?! Или, по-твоему, я не имею права на счастье?

- Тише, тише, - успокаивающе поднял ладони Бадвин, - конечно же, имеешь. Тем более, чатра – необычные монахи, у нас может быть жена, дети и дом – тебе даже из ордена не придётся выходить.

Следующие несколько минут, мужчины молча ели, думая каждый о своём.

- Совсем забыл! - Воскликнул Альвборд и полез в свой вещевой мешок. – Я к кладовщику зашёл и немного прибарахлился. Держи.

Бадвин взял у друга бронзовый, абсолютно гладкий шлем. Воин уже видел, для чего его используют чатра, поэтому снял чалму и вставил эту полусферу в нее. Получившийся головной убор Сигихард сразу же одел и выругался:

- Проклятье на головы всех интендантов мира! Альв, тебе чалма впору?

- Да нет, маловата. А что?

- Примерь мою.

- Опять ты за своё, Сиги. Брат Громыхайло говорит, что меняться запрещено.

- Пусть чума заберёт брата Громыхайло с его правилами. Можно подумать, ты его не знаешь. Я не удивлюсь, если гном специально перепутал размеры, чтобы мы мучились, а ему никогда больше не поручали хозработы. Примерь.

- Ну... да, он такой... он может. Но там внутри номера обозначены.

- Кто на них смотрит? Примерь её, ради всех пластов мирозданья.

Альвборд посмотрел по сторонам и надел чалму Сигихарда.

- Ну как? – спросил тот.

- Отлично! Словно специально для меня делали.

- Дай-ка мне свою. – Бадвин примерил чалму Альвборда – та оказался ему почти впору. – Расчудесно! Она мне подойдёт.

- Так ведь правила...

- Нет такого правила, чтобы головной убор был не впору...

- Гости, - Альв перебил друга, указывая пальцем на край долины. – Интересно, кто это?

Со стороны Риницы, по грунтовой дороге в долину въезжала карета, сопровождаемая десятком всадников охраны.

- Как всегда, - спокойно ответил Бадвин, подходя к набату. – Неприятности.

Я был в мастерской, когда услышал звон набата.

БАМ-М.

Замерев, я уставился в окно, ожидая новых ударов, но их не последовало. Это означало, что к нам пожаловал отряд численностью до ста человек. Система тревожного оповещения, предложенная Олегом, была очень простой: каждый удар колокола – сотня визитеров. Теперь, как только раздавался звон набата, я замирал, ожидая, что он разразится бесконечным перезвоном. Конечно же, глупо так себя вести – на протяжении месяца никто не сможет на нас напасть, но нервы, за последнее время, расшатались не на шутку. Так и параноиком стать недолго.

"Инок, - написал мне в приват Роман Орешек – дежурный офицер караула. – К тебе тут прибыл какой-то виконт... нет! Викарий".

"Так виконт или викарий?"

"Викарий. Говорит, что хочет обсудить с нашим настоятелем важное дело".

"Непись?"

"Да. И, судя по всему, очень непростой персонаж – у него десяток охранников".

"Хорошо. Выдели человека в сопровождение и пусть его отведут... - вот тут я завис. "Где назначить встречу? Советовал мне Потап: привести кабинет в порядок, но я всё откладывал, а теперь..." - В библиотеку. Это единственное нормально обустроенное помещение, но пусть его ведут медленно".