— Мои вкусы и вправду весьма специфичны. Я обожаю растворимый кофе, мисс Стил.
— Вам требуется лечение, сэр. Мы на родине „Starbucks“, а вы пьете растворимый кофе.
— Я буду рад принять вашу спасительную руку, Ана. На Дэнни Уэй, недалеко, есть как раз одна из их кофеен. Приглашаю вас.
— С радостью, — девушка заливается румянцем, осторожно улыбаясь, и я не могу сдержать ухмылки.
Грей, ты же и вправду пригласил её не о возможной работе говорить. Хоть себе не ври.
***
— И как вы поживаете с Тедди?
— Благодаря твоим мудрейшим советам, хорошо. Он спит со мной, я купил колыбель. Как твои поиски работы? Может, ты немного расскажешь о себе, а я придумаю, как помочь тебе?
— Я обычная, Кристиан. Подрабатываю на вечерних курсах кулинарии. Я обожаю готовить, но ненавижу мыть посуду. Но этого мало, мне нужны деньги.
Чёрт возьми, женщина, тебе зеркало подарить? „Обычная“. Кто испортил тебе самооценку?!
— Знаешь, я думаю… — телефон в кармане джинсов вибрирует, и я виновато пожимаю плечами, отходя от до сих пор спящего Тедди и Аны.
— Что случилось? Рос, ты же знаешь, что Теодор спит в это время!
— Грей, тащи свою задницу в офис, если не хочешь, чтобы азиаты „обули“ тебя.
— Проблемы не могут подождать до завтра?
— Ты вообще видел договор, или сразу отдал его юристам?! Господи, Кристиан…
— Я сейчас приеду. Всё. Не кипятись.
Чёрт. Недосвидание с Аной и Теодор.
А это и к лучшему!
— Прости, Ана, мне пора. Бутылочка у Тедди в ногах в термосе, где мы живем, ты знаешь. Позвонишь из фойе, Тейлор тебя встретит. Подгузники в сумке, как и салфетки.
— Кристиан?.. Кристиан, ты с ума сошел! Ты даже не знаешь меня!
— До вечера!
— Грей, ты безответственная скотина!
— Я знаю…
На ходу отправляю смс Тейлору, ощущая себя если и не победителем во всей этой ситуации, то точно выигрывавшим этот раунд.
„Мисс Стил с Теодором в кофейне на Дэнни Уэй, проследи за ней. Вернусь вечером, сделай так, чтобы она задержалась с ним до моего возвращения“.
========== Часть 7 ==========
Я жутко вымотался, не смотря на то, что меня не было около двух часов. Слишком большое напряжение, я уже и забыл, что что-то может идти не так, настолько не так.
И мисс Ана Стил замечает меня почти сразу же, как только я появляюсь в гостиной. Смотрит мне в глаза, искренне желая убить взглядом, и вытирает слезинку, вызывающую удивление даже у нее самой.
— Ты самый ужасный человек из всех, что я когда-либо встречала! — до неприличия милая в гневе Ана топает ножкой, вручая мне Теодора, и хватает свою сумку с пола. — Своим эгоизмом ты разрушаешь жизни людей и даже не замечаешь этого! Поверить не могу, что тебя хоть кто-то может любить, и что судьба подарила тебе Тедди!
— Ана?..
— Я ни капли не удивлюсь, если и сына ты просто отобрал у несчастной, ведь это же ты! Мать никогда не бросит ребенка… Но тебе же надо! Чертов эгоист!
Девушка уносится из моей квартиры со скоростью света, я даже не успеваю сообразить и что-нибудь ответить ей, а ответить есть на что, когда створки лифта щелкают и кабина плавно опускается вниз. Да, меня не было довольно долго, но что такого критического могло произойти?
— Тейлор! Это что только что было? — секьюрити появляется из неоткуда, пока я так и продолжаю стоять ошарашенный посреди гостиной. О, чёрт…
— Мисс Стил уволили, сэр. Она не могла оставить одного Теодора, и не могла взять его с собой, меня она не видела.
Я, конечно, ей очень сочувствую, но…
— Подготовьте комнату рядом с детской для мисс Стил, Тейлор. Это даже лучше, чем я планировал.
А еще я ублюдок. Увы и ах…
***
Я думал, это будет легче. Я и вправду так думал. А в итоге получил еще и от сестры, когда через несколько дней приехал к дому Аны и хотел извиниться.
Миа громко причитала, буквально отталкивая меня от двери квартиры, за которую у Аны просрочена рента, и велела не попадаться даже ей на глаза. Раздражает.
Господи боже. Да, я эгоист, и поступил я плохо! Но не я же её уволил, если уж на то пошло.
Именно поэтому субботний день мы проводим вдвоем с Тедди, а не вместе с его теткой. И мама занята сегодня…
— Да, Теодор, с женщинами нам не везет, — малыш улыбается, дергая ручками и ножками, и я немного завидую этому комку счастья в полосатом боди. Ему всё равно, у него есть я, и я с ним стараюсь быть рядом все двадцать четыре часа в сутки. — Интересно, насколько нормально моё желание постоянно целовать тебя? Я даже не злюсь за испорченный светло-серый костюм, ты оценил это?
У него глаза Лейлы.
Мама говорила, что они со временем могут потемнеть, приобрести другой оттенок, но я никак не думал, что Теодор будет кареглазым. Пока янтарные, но будут как у неё, почти черные. Волнует ли это меня? Немного. Глупо утверждать, что мне всё равно на вечное напоминание о том, что Лейла предала нашего ребенка и поимела меня. Но от этого Теодор не перестанет быть моим сыном, а я его единственным родителем.
Удобно устраиваюсь на подушке и кладу Тедди рядом с собой, просто любуясь им. Хоть бы не уснуть… Мой маленький, смешной мальчишка.
Никогда не думал, что я смогу любить кого-то настолько сильно, по-настоящему любить. Одной своей улыбкой Тедди заставляет меня жить. Почему это так поздно дошло до меня, что вот она, самая большая ценность в мире?
— Ладно, про поцелуи никто не узнает, Теодор. А нормально ли то, что я вообще с тобой постоянно разговариваю? Но ты точно лучший собеседник за всю мою жизнь, — целую его в живот, и он смеется, дергая меня за волосы.
И громко портит воздух, похоже, нещадно намекая, что я как собеседник „так себе“, и я с усталым стоном падаю обратно на подушку.
— Да, я тоже люблю тебя, Теодор. Спасибо.
К чёрту самобичевание. Мы должны прогуляться, я должен исправить ситуацию с Аной и я должен заставить маму проверить кишечник Теодора, а не слушать её отмашки, что это нормально. Накануне полночи провел на материнском форуме, читал все темы, посвященные этому вопросу… А утром обнаружил в своем лексиконе слово „покакули“ и узнал, что я потенциальный „слингопап“. Господи боже.
Слинг мы приобретем через пару месяцев, мама сказала, до полугода это вредно для позвоночника. Поэтому пока обходимся переноской-коляской и руками папы, которые скоро отвалятся. Но я слишком хорошо помню сына, когда он только родился, поэтому не смею жаловаться на то, что он тяжеловат. Он кушает, сам, растет и развивается. Я более чем счастлив.
***
Убрав в сумку очередной клочок бумажки с номером очередной девушки, я устало закатываю глаза: у меня их полный карман. И эта была вполне неплоха, черт, а мне не с кем сегодня оставить сына!
Покупаю кофе в непримечательной кофейне и прогулочным шагом спускаюсь до набережной. Слишком прохладно для отдыха на траве. Хотя, кажется, Теодору только по душе то, что мы меняем обстановку. Он такой серьезный, когда „не общается“ со мной, но такой улыбчивый, лишь стоит уделить ему момент.
Я стал спокойнее, когда появился Теодор. Вернее, нервничаю я еще больше чем раньше, до боли в сердце, особенно когда сам делаю ему гимнастику или надолго оставляю его одного, или… Меня перестали бесить люди, оттого, что просто перестали волновать. Только Теодор. И я уже сожалею, что первые месяцы дома круглосуточно с ним была Грейс, а не я, как был с ним в больнице. Было страшно и немного стыдно, когда Теодор только родился. Будто это я вызвал у Лейлы роды на раннем сроке и это я сам предложил ей денег, угрожая смертью сына. Тварь.
