Чертов трус. Просто произнеси это. Произнеси.

— Ты ему ближе, чем они.

Слабак.

— Не злись на меня, пожалуйста, — мило улыбаюсь, но Анастейша лишь хмурится. — А это маленький подарок, о котором я говорил. Тебе понравится.

— Это уж вряд ли.

Молча достаю из-под стола большую квадратную бархатную коробочку и протягиваю Ане. Она смотрит на коробку с опасением, но всё же открывает, и не может оторвать свой взгляд от неё. Всего лишь цепочка средней длины и прикрепленный к ней маленький кулон-сердечко. Никаких камней. Только гравировка на кулоне.

Тыковка.

— О, боже, Кристиан…

— Простой. Милый. И тебе чертовски нравится.

— Спасибо! Он потрясающий… — малышка снова радостно улыбается и тут же ерзает на месте, жестами подзывая меня помочь ей застегнуть цепочку на её шее. — Моя тыковка теперь всегда со мной. Ты такой милый и такой дурак, что я не могу понять, злюсь ли я ещё или уже нет.

— Я тоже люблю тебя, малышка, — целую мою девочку в щеку, и она хихикает, крепко обнимая меня за шею.

— Люблю-люблю-люблю, Кристиан! Очень сильно люблю тебя!

— Хоть я и дурак?

— Ты самый лучший, самый заботливый и самый ответственный папочка на свете, Кристиан. И никакой ты не дурак, я просто разозлилась… Я очень боюсь эту тему, особенно после того, что произошло с тобой.

— Я с тобой, малышка. Я всегда буду с тобой.

— Моя любимая булочка с корицей, — Ана чмокает меня в нос, сжимая мои щеки, и я хихикаю настолько же противно, как и Теодор, зацеловывая малышку в ответ. — Тедди весь в папочку, я так понимаю.

— Увы и ах, мисс Стил. Попробуйте изменить нас.

— Да ни за что.

Комментарий к

эх, даже не знаю, как вы чувствуете себя, автор вас обманывает и обманывает. ;D

всё никак руки не доходят дописать, даже эту не могла три дня выложить) но я обещаю исправиться)) вы хотели драмы с лейлой, сбили мне весь настрой, будет вам драма!)

========== Часть 21 ==========

— По-моему, потрясающе.

— Да, мне тоже нравится.

Тедди спит в своих качельках рядом с нами, здорово уснувший вовремя, не мешавший нам наряжать елку, и Ана поправляет на нём сползшее одеялко. Чулки над камином уже висят, на них вручную вышиты Аной наши имена, а вся гостиная украшена разноцветными гирляндами, одновременно горящими всеми цветами сразу. Всего четыре дня до Рождества… И Ана купила нам всем одинаковые свитера, но для Теодора припасена ещё и шапочка, как у Санты. Это первое моё настолько семейное Рождество.

Тедди любит зайчиков, поэтому в этом году Санта подарит ему одного интерактивного зайца, большую плюшевую игрушку и костюм зайчика. Он всё равно не запомнит этот праздник.

Анастейша любит Теодора, любит меня, но в этом году Санта уже принес ей избавление от её страхов. Я сказал Лейле очень верную вещь, с которой я и должен, и хочу считаться: Теодор сын для Анастейши. И я, в своеобразной манере, пообещал ей, что не разлучу их. Что у неё, в отличие от мисс Уильямс, есть на него права…

А мне Санта уже всё подарил. Одна часть моего подарка спит, а другая целует его.

— Ты когда-нибудь занимался любовью под рождественской елью?

— У вас есть предложения, мисс Стил?

— Возможно, — Ана толкает меня, и я опускаюсь на локти, позволяя ей вести. — Но лучше вечером…

— Лучше вечером, — мы вдвоем с тоской смотрим на спящего Тедди, и он улыбается во сне, будто специально. — Маленькая вредина, ведь проснется, если переставим качели.

— Тыковка, которая видит всё.

***

Ана лежит на моей груди, обнаженная, расслабленная, довольная нашим вечером, нашей игрой, чуть не опрокинутой елью, и я рассеяно играю с её волосами, думая обо всём и ни о чём сразу.

Я не сразу догадался, что она накинулась на меня с порога из-за Лейлы и своей ревности. Я почти четыре часа провел с мисс Уильямс, и глупая малышка думает, что мне от этой твари что-то нужно было…

Я никогда не видел такой ненависти в глазах человека, какая была у Лейлы, когда встреча закончилась. Когда она осознала, что проиграла, когда поняла, что уже я играю с ней в кошки-мышки, и уже завтра всё окончательно отрицательно решится…

— Я сегодня поругалась с подругой.

— С Миа? Что произошло?

— Нет, с Кейт… Нужно познакомить её с Элиотом.

— Почему?

— Ну, тогда им будет не так одиноко в списке тех, кто не вхож в этот дом.

— С каких это пор мой брат не вхож… О, правда? И твоя Кейт ещё жива? Что она сказала?

— Сказала, что «мужчина „с прицепом“ — это не круто. Даже такой неприлично богатый и обаятельный как твой Грей».

— Так ты отстой, раз позарилась на меня?

— Кристиан!

— Если бы не было Теодора, ты бы не дала мне шанс.

— Ты бы не стал его использовать, если бы не было Теодора. И не говори, что это не так.

— И был бы полным идиотом, малышка. Я люблю и ценю тебя, Анастейша…

— Не хочу говорить об этом. Хочу ещё раз. Но на этот раз осторожней, пожалуйста.

— Вы зануда, мисс Стил. Мне, например, понравилось наряжать с тобой ёлку, можем сделать это снова.

— Давай снова займёмся сексом, оставив несчастное дерево в покое.

Анастейша полностью обнаженная, больше не стесняется меня, на её животе до сих пор блестит моё семя, и своей ладошкой она обхватывает мой член, начиная возбуждать… В таком виде она пробуждает во мне что-то первобытное, до жути собственническое, и даже что-то темное. Моя.

— Я люблю тебя, — Ана счастливо улыбается, целуя меня, и я отвечаю на поцелуй, затягивая на себя мою девочку. — Ох, Кристиан…

— Ты очень красивая, Анастейша.

— Мне никогда не нравилось своё полное имя, а ты произносишь его так мягко и сладко…

— Анастейша. Моя девочка Ана.

— И как в тебя можно не влюбиться? Мне только при виде тебя хочется надеть носки, готовить комплексный обед и воспитывать детей.

— Что тебе мешает? Если хочешь — я могу сделать тебе ещё одного ребенка, — играю бровью, «прощупываю почву», и Ана принимает эту тему.

— Спасибо, но второго ребенка я предпочла бы родить сама, года через три, и чтобы его сделали мы, а не ты один, где-то там, Кристиан, — малышка хихикает, но смотрит на меня выжидающе, всё-таки опасаясь моей реакции.

— Договорились. А пока нам стоит потренироваться, как думаешь?

— Думаю, да.

Блять, за что ты мне, Анастейша…

Ана становится на колени между моих ног и выжидающе смотрит на меня, ожидая… скорее команды, нежели просьбы.

— Так чего же ты ждёшь? Доставь мне удовольствие, куколка. Ты знаешь, насколько ты прекрасна в полумраке и свете гирлянд?

— Нет, но я уверена, что я хороша в удовольствии…

Ана медленно облизывает мой член, устраивая ему чуть ли не поклонения, и я абсолютно расслабляюсь, позволяя моей девочке сделать всё самой. Мы нашли ту середину, что и мне доставляет как можно больше удовольствия, и ей приносит как можно меньше дискомфорта.

С Аной очень хорошо в постели, но очень тяжело в плане комфорта во время секса: меня всё устраивает, но её жертвы мне даром не нужны. Я поганым чудом заметил, что ей неудобна поза «на боку», оказывается, сводит икры, и она молчала. И я не знаю, сколько раз она ещё терпела что-то от меня.

— Иди ко мне, — Ана с недовольным стоном отрывается от меня и подтягивается к моему лицу, но я тяну её ещё выше, заставляя сесть на мою грудь.