— Садитесь, Кристиан.

— Спасибо, миссис Адамс.

Он изящным движением подтягивает кресло и садится рядом со мной.

— Итак, ты случайно оказался в баре той гостиницы, куда мы зашли? — Я изо всех сил изображаю безмятежность.

— Нет, это вы случайно зашли в бар той гостиницы, где я живу, — не моргнув глазом, отвечает Кристиан. — Я только что пообедал, сошел вниз, а тут вы. Бывают же совпадения! — Он склоняет голову набок, и я замечаю в его глазах тень улыбки. Слава богу, возможно, еще не все потеряно.

— Сегодня утром мы ходили по магазинам, после обеда загорали на пляже, а вечером решили зайти в бар, — бормочу я, понимая, что со стороны может показаться, будто я оправдываюсь.

— Этот топ вы тоже купили утром? — Он кивает на новую фирменную блузку из зеленого шелка. — Цвет тебе к лицу. И ты успела загореть. Выглядишь потрясающе.

Я вспыхиваю, не зная, как ответить на комплимент.

Кристиан берет мою ладонь, мягко сжимает и проводит туда-сюда большим пальцем. Я ощущаю знакомое стеснение. Электрический разряд проникает под кожу, воспламеняет кровь, которая разносит жар во все уголки тела. Мы не виделись больше двух дней. О боже… я хочу его. Дыхание учащается. Я моргаю, смущенно улыбаюсь Кристиану и вижу, как его безупречные скульптурные губы раздвигаются в улыбке.

— Я-то думал, что удивлю тебя, Анастейша, но, как обычно, это ты удивила меня, оказавшись здесь.

Скосив глаза на маму, я замечаю, что она не сводит взгляда с Кристиана. Хватит, мам! Кристиан не экзотическая зверушка. Я понимаю, у меня никогда не было бойфренда, а назвать Кристиана бойфрендом можно лишь условно — но неужели так трудно осознать, что я сумела привлечь такого мужчину? «Этого мужчину? Еще бы не трудно, ты только посмотри на него», — огрызается подсознание. Заткнись, тебя не спрашивают!

— Не хочу вам мешать. Сейчас допью и убегаю. У меня дела, — твердо заявляет Кристиан.

— Кристиан, я очень рада, что мы познакомились, — обретает голос мама. — Ана говорила о вас с такой любовью.

— Правда?

Кристиан поднимает бровь, на лице довольное выражение, а я снова заливаюсь краской.

Подходит официант с напитками.

— «Хендрикс», сэр, — провозглашает он с нажимом.

— Спасибо, — бросает Кристиан.

Я нервно прихлебываю «Космо».

— Как давно вы в Джорджии? — спрашивает мама.

— С пятницы, миссис Адамс.

— Хотите поужинать с нами завтра? И, пожалуйста, зовите меня Карла.

— С удовольствием, Карла.

— Вот и хорошо. Простите, я отлучусь ненадолго, нужно попудрить нос.

Мама, ты же только что оттуда! Я с отчаянием смотрю ей вслед.

— Итак, ты злишься, что я поужинал со старым другом. — Кристиан обращает ко мне горящий взгляд, берет мою руку и нежно целует каждый пальчик.

Боже, не здесь!

— Да, злюсь, — шепчу я, а кровь грохочет в висках.

— Наши с ней близкие отношения в далеком прошлом, Анастейша, — говорит он тихо. — Мне нужна только ты. Когда ты это поймешь?

Я моргаю.

— Она растлительница. — В ожидании его ответа я перестаю дышать.

Кристиан бледнеет.

— Ты слишком субъективна, на самом деле все не так, — шепчет он, выпуская мою руку.

Это я субъективна?

— Тогда объясни. — «Космо» придает мне храбрости.

Он сдвигает брови.

Я продолжаю:

— Она затащила в постель пятнадцатилетнего подростка. Если бы ты был невинной девочкой, а она — взрослым мужчиной, который вовлек бы тебя в садомазохистские игры, как бы ты на это посмотрел? Если бы на твоем месте оказалась Миа?

Кристиан хмурится.

— Ана, все не так.

Я пристально смотрю на него.

— Пойми, для меня все было иначе, — спокойно говорит он. — В наших отношениях не было насилия.

— Не понимаю. — Приходит мой черед удивляться.

— Анастейша, твоя мать сейчас вернется. Вряд ли стоит обсуждать эту тему при ней. Возможно, потом. Если хочешь, чтобы я ушел, я уйду, мой самолет ждет на Хилтон-Хед.

Он разозлился… о, нет!

— Не уходи, пожалуйста! Я так счастлива, что ты прилетел. Пойми, я злюсь, что ты ужинаешь с ней, когда меня нет рядом. Вспомни, как ты выходишь из себя, когда на горизонте появляется Хосе! А ведь он всего лишь друг, и мы никогда не были любовниками, тогда как вы с ней… — Я умолкаю, не желая развивать эту мысль дальше.

— Ты ревнуешь? — Он изумленно смотрит на меня, глаза теплеют.

— Да, и ненавижу ее за то, что она с тобой сделала.

— Анастейша, она помогла мне, больше я ничего не скажу. А что касается ревности, встань на мое место. Последние семь лет я никому не позволял обсуждать свои поступки. Никому на свете. Я привык поступать так, как считаю нужным. Я ценю свою независимость. Я пригласил миссис Робинсон на ужин не для того, чтобы расстроить тебя. Время от времени мы ужинаем вместе. Она мой друг и деловой партнер.

Деловой партнер? Это что-то новенькое.

Кристиан наблюдает, какое впечатление произвели на меня его слова.

— Да, деловой партнер. Наши близкие отношения в прошлом.

— Почему вы расстались?

Кристиан поджимает губы, глаза сверкают.

— Ее муж узнал.

Вот черт!

— Давай обсудим это в другое время, в более подходящем месте, — раздраженно бросает он.

— Вряд ли тебе удастся убедить меня, что она не склонна к педофилии.

— Я не считаю и никогда не считал ее извращенкой. И хватит об этом! — рявкает Кристиан.

— Ты любил ее?

— Соскучились?

Приход мамы застает нас врасплох.

Мы оба вымученно улыбаемся, и я резко откидываюсь на спинку кресла. Я чувствую себя виноватой.

Мама пристально смотрит на меня.

— Да, мам.

Кристиан молча потягивает коктейль, не сводя с меня глаз. Выражение лица тревожное. О чем он думает? Любил ли он ее? Если любил, я этого не вынесу.

— Что ж, дамы, мне пора. Приятного вечера.

Нет… нет… ты не оставишь меня в подвешенном состоянии!

— Пожалуйста, запишите напитки на мой счет, номер шестьсот двенадцать. Я позвоню утром, Анастейша. До завтра, Карла.

— Как приятно, когда тебя называют полным именем.

— Прекрасное имя для прекрасной дамы, — тихо говорит Кристиан, пожимая ее протянутую руку, и она расплывается от удовольствия.

Ах, мама, и ты, Брут?

Я встаю, взглядом умоляя его ответить на мой вопрос. Кристиан чмокает меня в щечку.

— Пока, детка, — шепчет он и уходит.

Вот негодяй! Привык всеми командовать! Плюхнувшись в кресло, я поворачиваюсь к маме.

— Что ж, должна признать, он сразил меня наповал, Ана. Вот это партия! Однако мне показалось, вы ссорились. Не пора ли вам обсудить разногласия? Вас обоих распирает от желания, того и гляди сама воспламенишься ненароком. — Она начинает картинно обмахиваться.

— МАМ!

— Ступай к нему.

— Не могу. Я прилетела, чтобы побыть с тобой.

— Ана, ты прилетела, потому что запуталась, пыталась убежать от себя! Я же вижу, вы без ума друг от друга. Поговори с ним. Бог мой, он пролетел три тысячи миль, чтобы с тобой увидеться! Ты забыла, как тяжело тебе дался перелет?

Я краснею. Она ничего не знает про его личный самолет.

— Ну что там еще?

— У него свой самолет, — смущенно бормочу я, — и не три, а две с половиной.

Почему я смущаюсь?

Ее брови взлетают.

— Ничего себе! — шепчет Карла. — Послушай, Ана, с тех пор как ты прилетела, я пытаюсь понять, что вы не поделили. И единственный способ разобраться с трудностями — обсудить их вместе. Про себя можешь думать что угодно, но пока ты не выскажешь ему своих сомнений, ты так и будешь топтаться на месте.

Я смотрю на нее исподлобья.

— Ана, милая, ты слишком любишь копаться в себе. Прислушайся к своему сердцу. Что ты чувствуешь?

Я рассматриваю ладони.

— Мне кажется, я люблю его, — отвечаю я тихо.

— Я знаю, милая. И он тебя любит.

— Нет!

— А я говорю, любит! Чего тебе нужно? Чтобы он написал это на лбу неоновыми буквами?

Я изумленно смотрю на нее, от слез щиплет глаза.