Аня уложила малыша и вышла в гостиную.

Макар посмотрел на неё.

– Так что вы решили, молодые? Подходит вам гнёздышко?

– С милым рай везде, – сказала Аня искренне и растроганно.

– Покупай, – кивнул Олег отцу. Все, кроме хозяина дома, поняли, что это больше, чем приобретение недвижимости.

– Ну, тогда вы все – свободны, идите купаться, а мы с Кареном начнём оформлять сделку.

– Вах! – обрадованно вскрикнул Карен и схватил из буфета коньяк. – Мы должны это отметить.

В крошечные пыльные рюмки он плеснул по глоточку для всех из бутылки с виноградной кистью из стекла. Не отказалась даже Аня.

– Я освобожу дом к вечеру. Можете сюда перебираться. Мебель – дарю. – И он полез целоваться со всеми, особенно задержавшись на Ирине.

Макар прервал его лобзания.

– Зачем же дарить – куплю имеющиеся вещи. Да и дело с концом.

– Хорошо, – обрадовался Карен. – Слова мужчины.

Оставив мужчин «ударить по рукам» официально, остальные побрели к дому. Там взяли всё необходимое и отправились к морю. Всю дорогу молодые страстно целовались. Так что Ирина сочла за благо взять Ваньку на руки. Он стал пристально разглядывать её лицо. Глаза его – такие серо-голубые в рамке очень чёрных ресниц чем-то были похожи на её собственные, только синие.

– Неужели ты будешь моим внуком? – спросила она ребёнка. И тот кивнул. А потом положил голову на плечо и прикорнул.

Ванька проснулся на полотенце, лежащем на песке. Прямо перед ним было что-то огромное и синее, и оно было всё время неровным и шипело. Он тут же пополз к морю. Молодые целовались самозабвенно. Так что не мать с отцом, а Ирина поползла за ним. Мальчик протянул руку морю, словно хотел поздороваться. Волна лизнула ладонь. Ванька издал непередаваемые ликующие звуки.

«Наш человек!» – подумала Ирина. И перед её внутренним взором развернулись все возможности вхождения в семью. Радужные были первыми. Но потом она подумала, что Макар так и будет бегать за молоденькими «сосками», как их очень точно называют в народе. И как это будет противно – слушать ложь – ведь менять дислокацию с ухоженного жилья и вкусной еды на салатный лист в холодильнике и секса среди раскиданных вещей ему всё же не захочется. И Ирина решила, что Ваняткой будет любоваться, когда молодые Семёновы будут приезжать в свой дом у моря. Благо, всяко-разно это лето тоже только началось. И про себя решила не допустить сближения с Макаром. Хотя его шарм и не померк. И целоваться он умеет. Но боль и тоска измен для неё непереносимы. Так что и думать долго не надо – буду искать дальше. Идеал – и только мой. Такой результат показал Ирине тест в интернете на тему, какой тип мужчины её. А поскольку идеалы маловероятны в природе, лучше быть одной. Ну то есть с собакой и кошкой. Их любовь после инфаркта более полезна для здоровья и менее травматична для израненного органа.

Макар тоже думал об Ирине. Её глаза его вчера просто заколдовали. Все оттенки грозового неба переливались в них, словно освещённые всполохами света. И это враньё Карену на тему того, что они вместе уже двадцать пять лет, неожиданно ему понравилось. Но… он себя знал. Ирина на много его старше, хоть и есть в ней что-то неизбывно молодое и стильное. Но за время после развода он же перебрал целый полк красоток. И каждый раз возбуждение от прикосновения к юному телу – даже и уже изрядно развращённому, вызывало в нём радость жизни и восторг победы – помимо всего прочего. И вряд ли он устоит, если случай подвернётся снова. Вот если б Ирина оказалась не ревнива… Тогда можно было бы не отказывать себе ни в чём.

Макар арендовал машину, как только Карен повёз его в город на своей. Они долго и муторно оформляли куплю-продажу. Карен за мебель заломил несусветную сумму, но Макар торговался всерьёз и порешили на сумме разумной.

Когда в банке Макар перевёл на счёт Карена деньги, мужчины, измотанные сидением в очередях и хождениями по инстанциям, буквально ввалились в ресторан.

– Нам много мяса и чая, и также литр воды, – сделал Макар заказ мрачной сорокалетней официантке.

– А выпить?! – возмутился Карен.

– Дома допьём твой восхитительный коньяк. Мы ведь теперь оба за рулём.

– Неправильную ты машину выбрал. Слишком красивую. Уведут! Вот и жену ты оторвал такую же…

– Ты на чужой каравай рот не разевай, – строго сказал Макар.

– Была бы она как каравай, так подавись ты сам ею. А она… гитара с грудью.

– Гитара с грудью, – Макар захохотал так, что скатилась со стола бутылка с водой, которую только что поставила на стол официантка.

– Ну а жена у тебя на кого похожа? Толстая, что ли.

– Худая. Но худая корова – всё равно не газель. Раньше, пока она не начала себя и меня голодом морить, у неё попа и грудь были. А теперь грудь стекла, как слёзы, попа – костистая. Задурили бабам головы этими девяносто-шестьдесят-девяносто. А у твоей – грудь красивая, ноги рекламные. Слушай, ты её бросить не собираешься? – В голосе Карена звучала искренняя надежда. И от этого нежелание жениться на Ирине у Макара снова пошатнулось.

«Вечером проверю её на ревность», – подумал он решительно.

– Карен, где тут у вас ночной клуб поблизости?

– Тут нет, но до Сочи недалеко. Там их полно. Отметить там собираетесь? Может, я присоединюсь?

– Ага, чтобы жену мою лапать – я тебе так отмечу на всё лицо, а то и тело…

– Ладно, понял – не дурак, – Карен обречённо вздохнул. И посмотрел на официантку голодным взглядом.

– Ещё раз пройдёшь тут без нашей еды – кусок попы у тебя откушу, – сказал он раздражённо женщине.

Та хотела что-то ответить, но ушла на кухню.

– Твоё сырое мясо, – ехидно шваркнула она на стол бифштекс с избытком крови. А бефстроганов Макара оказался хорошо прожаренным.

– Любят тебя женщины, – позавидовал Карен.

– А тебя – нет? – удивился Макар.

– Меня любят тоже. Но реже, – приободрился мужик. И оба накинулись на мясо с аппетитом изголодавшихся неандертальцев. А для Олега и Ирины тем временем настало время поработать над книгой. Олег хотел позвать слушать и Аню. Но та пошла укладывать ребёнка и уснула рядом с ним. Олег увидел, что малыш во сне откатился к краю кровати и его головёнка покоится в ограждении из москитной сетки. Он умилённо сфотографировал эту сцену. Прекрасная, вся сияющая очень белой гладкой кожей с распустившимися волнами чёрными волосами и рядом смешной мальчишка с торчащим светлым чубиком. Так похожий на его собственные детские фото.

Он вернулся в беседку и показал Ирине это чудесное фото на дисплее. Видно было плохо – даже в тени беседки экран аппарата отсвечивал и бликовал.

– Надеюсь, ты переложил Ваньку ближе к матери? – торопливо сказала Ирина. – А то его голова уже свисает. Лежит в сетке, как футбольный мяч.

Олег виновато помчался обратно. Очевидно, отцовские инстинкты в нём пока не развились. А вот основной инстинкт так и бушевал. Ночь им с Анной предстояла бурная. Сладкая и горькая. Главное, чтобы никто из них не взялся вспоминать разрыв…

Олег вернулся, взял ноутбук на колени, потом пересел в самую тень, чтобы лучше видеть свет. И начал читать с того места, где остановился, казалось бы, целую вечность назад. Надо же, наверное, хороший психолог Ирина, раз предсказала, что отец вернёт ему Аню. Да ещё и с его ребёнком в придачу. Кто бы мог ожидать такого благородства от эгоиста и бабника!

В книге Ирины всё ещё шла речь об её детстве. Как бы она ни разоблачала фрейдизм, как основанный на одном-единственном факте, а всё же видит в этом времени фундамент всех последующих чувств и поступков.

Отрывок так и начинался.

«Мне многие говорят, что я знаю мужчин. Как всякое категорическое утверждение это не может быть верным. Конечно, я разбираюсь в людях лучше именно потому, что они меня интересовали больше всего. Глупо играть в компьютерные игры, когда вокруг столько непостижимых характеров, создающих непреодолимые часто преграды. Впрочем, не об этом сейчас речь. Я знакома-то за всю жизнь лично была, может, с тысячей-двумя особей мужского пола. Да и то не близко. У меня побывало в постели «двенадцать апостолов» моей сексуальной жизни, да и то двое по одному разу. С остальными я только общалась, писала о них или о событиях с их участием, снимала телерепортажи, которые их разоблачали. И всегда и все они закидывали удочку на предмет – можно ли её поиметь. Просто хочу сказать, что по прошествии стольких лет я вычленила в тактике и стратегии мужского соблазнения нашей сестры всего три тактики. И узнала я обо всех трёх в шесть лет. Когда после смерти отца и лечения в больнице меня отправили в санаторий «Весновка» на поправку здоровья. Там, на огромной террасе старинного дворянского дома, опоясывающей его со всех сторон, мы спали ночью всем скопом на свежем воздухе. А отдыхало нас тогда в этом детском санатории человек семьдесят».