Сергей содрогнулся — словно выпал на льдину в морозный день.

Мальчишка отпрыгнул и поднял руки:

— Я тебе объясню! Сядь!

Сергей, потеряв ориентацию, шлёпнулся на пол и даже не понял, сел он сам или опять его тело подчиняется безумному наваждению и само слушается приказов инопланетной твари.

— Я буду звать тебя Сер, хорошо? — проговорило чудовище в облике человеческом, тоже опускаясь на пол.

Сергей проигнорировал вопрос, успокаивая дыхание. Его даже мать в детстве звала «Сергей». Это Ленка выдумывала всякие вариации, но что хотеть от девчонки? Зачесал пятернёй волосы назад — черт, его, кажется, постригли. И морда гладкая, как коленка. А он давно не брился — достали эти суки-вертухаи. Ну и фиг с этим. Главное, как убить эту гниду, если тело вытворяет черт-те что? Сунул руку в карман — Ленкин заяц на месте.

— Хорошо, я буду звать тебя Сергей, — кивнул мальчишка. — Хотя я тоже девчонка в каком-то смысле. Я не хочу тебя обижать, но пока мы не подружились и не договорились, мне проще управлять тобой фантомами.

— Хрень без разницы, — хрипло ответил Сергей и встал. Разговаривать с врагом сидя показалось неправильным. — Сколько я спал?

— Около пяти часов по-земному, — мальчишка тоже поднялся. — По-имперскому три часа. И я не враг тебе. Инкубатор полностью обновил твоё тело и научил общему языку.

— Где моя сестра? — Сергей на мгновение замер. Общий язык? Но удивления, что он с легкостью подбирает слова на чужом языке, не было. Не до того сейчас. — Куда вы увозите людей?

— Ты всё знаешь: законы и немного об экспансии, только надо научиться искать в памяти. Но ты научишься, — мальчишка отошел к стене и открыл проход в такой же бордовый коридор. — Я научу тебя. Пойдем ко мне. Тут в тренировочном зале даже спать неудобно.

Сергей оглянулся. Так, тренировочный зал? Пустая кровать, какие-то ниши, витрины. Черт его знает, чему тут тренируются… И вышел вслед, подгоняемый желанием немедленно что-нибудь сделать. Убить, ударить! Даже успел примериться и чуть было не свернул гадёнышу башку, но вдруг его накрыло удушающим спокойствием.

Мальчишка остановился. Обернулся и, облизнув губы, тихо сказал, опустив глаза:

— Прошу тебя, не надо. Я могу управлять тобой, но я не хочу. Ты принадлежишь мне. Я должен отпустить тебя жить в город, должен помочь адаптироваться. Если ты не сможешь держать себя в руках, тебя просто убьют. Я убью. Но не убью сразу и навсегда, а буду убивать тебя много-много раз. После каждой смерти ты оживёшь и я снова убью тебя. Это будут показывать всем как пример, что будет преступнику, захотевшему повредить имущество Императора. Имущество — это я. Я — вещь, личная вещь Императора. Его рука и голос. Ты знаешь уже, что вред, причиненный личным вещам Императора, карается множественной казнью. Ты сойдешь с ума, и тебе будет все равно, но все равно это будет неприятно. Я не хочу тебя убивать. Это тебе не поможет. Это мне не поможет. Это просто напугает каких-то никому не известных людей, не важных ни тебе, ни мне. Но казнь может увидеть твоя сестра, и это будет нехорошо. Подожди немного, а я поищу твою сестру. Она, скорее всего, на одной из двух колонизируемых планет. И, возможно, ты сможешь переехать к ней или мы перевезем ее сюда.

— Мы? — голова у Сергея шла кругом.

— Я. Для тебя. С твоей помощью. Пойдем.

Сергей шел, прислушиваясь к своему телу, боясь снова оказаться не у руля. Как узнать, когда его не подслушивают? Ладно. Он сориентируется и найдет удачный момент.

Краска на стенах стала светлее, розовее. Они поднялись на маленьком лифте и оказались в белом коридоре, загибающемся влево. Редкие прямоугольники с обеих сторон — двери? Темная арка, кажется, прозрачного потолка. Уже ночь?

Мальчишка толкнул вбок крайнюю справа дверь и скользнул в проём:

— Иди сюда. Один ты не сможешь никуда пройти. Ни одна дверь перед тобой не откроется и, поверь мне, для каждого из ажлисс, андроидов и техобслуги базы ты светишься, как сигнал тревоги.

Сергей прошел в узкую комнатёнку. Справа — кондовый стол с экраном, слева полки, тахта. Напротив окно во весь простенок, за окном видна балюстрада балкона… Избегая вставшего столбом мальчишку, свернул во вторую комнату. Пересек по диагонали пустое, как нежилое, пространство, затянутое серым паласом. Развернулся лицом ко входу, спиной в угол, отгороженный полукруглой светящейся стенкой. Гостиница какая-то. Причем, из небогатых. Только здоровенная кровать кинг-сайз сразу у прохода выбивается из общей безликости. Окна в спальне не наблюдалось. У изголовья кровати — металлическая дверь. Туалет?

— Карцер, — хихикнул мальчишка, садясь на кровать. — Там я убиваю преступников. Но надеюсь ты туда не попадешь.

— Это вообще что? Гостиница?

— Это типовая казарма. У офицеров места больше и они могут переоборудовать под себя, а я не хочу. Когда я дома, я живу тут.

— Я с тобой жить не буду, — Сергей вскинул голову, пытаясь в упор не видеть и не слышать воспоминания о том, что этот мальчик делал с ним, что этот мальчик хочет делать с ним. Это мираж, морок, бред! Ничего подобного он не допустит!

Поймал взгляд глашатая и уже не видел ничего. Ореховые глаза стали центром вселенной, засасывающим центром мирозданья… Сергей сорвался в пропасть. Полетел, забывая кто он, где он. Упал на кровать, и золотой мальчик шелковой лентой вился вокруг него, вился по нему, быстро расстегивая его одежду, покрывая его беспорядочными поцелуями. По-кошачьи прижимаясь и проглаживась щекой, обнимая и лаская его всем телом. Нежнейшие прикосновения взрывали сердце счастьем и отключали мозг. Сергей нетерпеливо рвал с себя одежду, ему необходимо было почувствовать шелковую солнечную кожу обнаженным телом, впитать его, войти в него. Прочувствовать изнутри и снаружи, стать единым целым, умереть вместе с ним. Никогда он не любил так сильно. Каждое прикосновение рассыпалось фейерверками по коже, огненными потоками текло по нервам, переполняло сердце, останавливало дыхание.

Где-то внутри маленькое зернышко его сознания безмолвно кричало: «Нет!»

Ему показалось, что у него изменилось тело: раздались плечи, вытянулись руки. Тяжелые челюсти стали так сильны, что могли перекусить руку любому человеку. Он целиком покрылся шерстью, набухший член выглядывал из мохнатого собачьего препуция. Он сошел с ума. Сила переполнявших его чувств раздавила, натянула до предела каждую клеточку, взорвала до небес…

…Опомнился?

Наконец понемногу снова соображая и понимая окружающий мир, маленькими шажками слепо продвигался внутри себя к свету. Искал свою голову? Где-то был его мозг, где-то там был он сам. Сам ли?

— Все будет хорошо, я буду любить тебя. Я буду заботиться о тебе, я помогу тебе, — шептало чудовище, прижимаясь к нему.

— Ты! — Сергей рвущим мышцы усилием преодолел наркотические опьянение, отшвырнул безумного мальчишку. Отбросил его со всей возможной силой, умирая гневом, стыдом и омерзением.

Мальчишка упал на пол, крабом метнулся в сторону и сел в углу у светящейся стенки.

— Дрянь! Что ты со мной сделал? — Сергей в ужасе осмотрел себя. Нет! Это его тело. Хотя знакомый шрам от апендицита исчез… Ну и черт с ним! Но собачьей шерсти нигде нет. Схватил пушистое одяло, вскочил и вытерся. Никакой собачьей шерсти на нём нет! Задыхаясь, собрал одежду. Сердце билось в висках. Что с ним было?! Выскочил в переднюю комнату, ненавидя себя за бабскую реакцию. Пнул дверь — та не открылась.

— Прости, — раздался голос монстра. — Но это единственное, что я умею. И еще убивать.

— Тогда убей, дрянь сучья! — крикнул Сергей, трясущимися руками пытаясь разобраться в тряпках и не понимая, что это, штаны или рубашка, что он пытается надеть. — Или отпусти к чертям! Иди сам к чертям. Сдохни!

— Успокойся, — тихий голос безбрежным песком запорошил сознание, Сергей выпустил одежду и осел на тахту. — Но тебе же было хорошо? Это было как с моим мужем. Он арн, настоящий оборотень.

— Нет! — прошептал Сергей. — Не хочу. Ненавижу! Никогда такого не было… Хорошо будет, когда башку тебе сверну, ублюдок. Какие ещё оборотни?