– Женщина вашей жизни? – Ло отошла к прилавку.

– Да.

– Это ваша жена?

Он замялся. Потом покачал головой.

– У нас с женой сейчас сложный период. Но эти цветы для моей матери. Завтра у нее была бы годовщина свадьбы, только мой отец в прошлом году умер.

– Мне очень жаль, – сказала Ло, – и по поводу вашей жены тоже.

Но в ее голосе к концу фразы уже не было искреннего сожаления, только любопытство.

– Вы с ней расстались? – продолжала Ло.

– Все к этому идет, – мужчина покачал головой. – То есть… вы позволите быть с вами откровенным?

Ло кивнула с жадным вниманием.

– Я пытаюсь делать все, что обычно делает человек, пытающийся сохранить брак, но… – он снова потер лоб, – я не могу понять, лежит ли у меня к этому сердце.

Покупатель вздохнул.

– Звучит, наверное, ужасно.

Ло положила руку на рукав его пиджака.

– Или честно, – сказала она.

– Спасибо. – Мужчина просиял. – Думаю, у каждого из нас своя правда, ведь так?

Ло кивнула.

– Я сама всегда так говорю.

Покупатель улыбнулся.

– И вот вы пришли в цветочный магазин, – продолжала Ло.

Он огляделся по сторонам.

– Да, я здесь. Опять, – мужчина улыбнулся. – Меня зовут Грант.

– А я Ло, – она протянула руку.

И в эту минуту перед моими глазами появилось облако, и я потерла глаза, как делала это всегда. Но на этот раз по моим рукам побежали мурашки, потому что я знала.

Ло создала великолепный букет – пионы, гиацинты и зелень в квадратной вазе – поставила его на прилавок и вместе с покупателем залюбовалась им.

– Знаете, – смело сказала она, – жизнь слишком коротка, чтобы не быть счастливым.

– Я знаю, – ответил мужчина. – Сейчас я очень хорошо это понимаю.

Ло фыркнула.

– И что же вы собираетесь делать?

Я метнула на нее взгляд. Ло может сказать все что угодно, но мне не всегда нравится, когда она излишне прямолинейна с нашими покупателями.

Грант смотрел на огромную композицию на столе в центре магазина. В керамической вазе диаметром с достойное вишневое дерево стояли белые и розовые розы, левкои, фрезии, каллы и веточки ирландских колокольчиков для большего эффекта. Следуя традициям моей бабушки, мы каждые несколько дней создавали что-нибудь новое и огромное. Иногда кто-нибудь покупал такую композицию, иногда нет. Но бабушке всегда нравилось входить в магазин и видеть такое великолепие, и в этом я была с ней согласна.

Глаза Гранта на мгновение загорелись.

– А это, случайно, не продается? – спросил он, указывая на большую композицию.

– Продается, – Ло смутилась. – Если вы предпочитаете приобрести именно этот букет для…

– Я возьму это, – объявил Грант, подходя к центральному столу и поднимая вазу. Цветы частично закрыли его лицо. – Я покупаю обе композиции.

– У вас великолепный вкус. – Ло просияла и взяла его кредитку.

– Пообедайте со мной, – неожиданно сказал Грант. – В понедельник вечером.

Ло посмотрела на меня, потом снова на Гранта.

– Да, – решительно произнесла она. – Да, я пообедаю с вами.

– Отлично, – Грант широко улыбнулся. – Тогда я заеду за вами сюда около шести, хорошо?

– Да, заезжайте и заберите меня, – Ло уже откровенно флиртовала.

Грант направился к двери, потом обернулся и улыбнулся.

– Тогда до скорой встречи.

Ло посмотрела на огромную композицию на прилавке, которую мужчина как будто забыл.

– Подождите минуту, – окликнула она его. – Вы забыли этот букет.

Грант снова обернулся:

– Это для вас.

Как только за ним закрылась дверь, я повернулась к Ло.

– Что это сейчас было?

Ее улыбка оказалась заразительной, и я почувствовала, как приподнялись уголки моих губ, когда я смотрела на подругу, не сводившую глаз с роскошных цветов.

– Удивительный человек пригласил меня на свидание, вот что это было. – Ло подняла на меня глаза.

– Дорогая, он женат. Не стоит с ним встречаться.

– Но ты же сама слышала, – сказала она. – Они расстались или почти расстались. Но в любом случае этот брак недолго протянет.

– Но ты же не знаешь этого наверняка, Ло. И он слишком стар для тебя. Вспомни, ты же сама говорила, что не встречаешься с мужчинами за сорок.

Ло как будто погрузилась в свои мысли. Потом ее глаза сверкнули.

– Ты это видела?

– О чем ты говоришь? – спросила я, хотя точно знала, о чем она. Я знала, что я видела.

– Ты видела признаки любви? Твое зрение изменилось? Джейн, скажи же мне!

– Нет, – солгала я и почувствовала себя виноватой. Меня мучили сомнения. Что если Колетт ошибалась?

Ло охнула. Я услышала в ее голосе разочарование. Может быть, она почувствовала, как между ними пробежала искра, что-то такое, что выделяло этого мужчину из толпы остальных? Возможно, она хочет, чтобы я это подтвердила?

– Ладно. – Ло быстро взяла себя в руки. – Кто сказал, что любовь нельзя вырастить?

Она вздохнула и одернула свое платье-свитер.

– Я намерена с ним пообедать. И будь что будет.

Мэри владела парикмахерской в двух кварталах от рынка. Это было крошечное пространство, в котором хватало места лишь для пары кресел, раковины и стола администратора. Она влюбилась в его деревянные полы и неоштукатуренную кирпичную стену, когда нашла это помещение десять лет назад, и осталась. Два года назад Мэри сумела купить соседнее помещение и снести стену между ними. Так образовалось место еще для двух мастеров, но салон по-прежнему оставался уютным.

Когда я вошла, Мэри сидела за столом администратора и разговаривала с одним из парикмахеров. Она моложе меня на год, и она очень красивая: золотисто-каштановые волосы, оливковая кожа. Она замужем за музыкантом Илаем. Достоверный факт: это одна из самых красивых пар Сиэтла.

Мэри помахала мне рукой и указала на свободное кресло. Я усаживалась в него год за годом, смеялась или плакала, как в те дни, когда я горевала о маме. Я опустилась на знакомое сиденье и вздохнула.

Пусть мужчины выкладывают всю подноготную цветочницам, а на меня такой же эффект оказывают парикмахеры. Уже десять лет Мэри выслушивала мои секреты, подстригая мне волосы. Но я не торопилась делиться с ней тем, что рассказала мне Колетт. Я думала о том, как мне спросить у Мэри совета, но при этом не беспокоить ее деталями, тяжесть которых я отныне ощущала.

– Привет, дорогая, – поздоровалась Мэри, перебирая пальцами мои длинные белокурые волосы. Их нужно было мелировать и, пожалуй, подстричь совершенно по-новому.

– Привет, – устало произнесла я.

– О, что-то с тобой не так, – заметила Мэри. Настоящая подруга по одному слову способна понять ваше эмоциональное состояние.

– Я почувствовала прилив сентиментальности и решила пересмотреть то, что хранила мама, – сказала я. – Ты же знаешь, каким безнадежным романтиком она была, несмотря на то, что отец разбил ее сердце. Среди ее вещей нашлась старая книга, в которой говорилось о женщине с редким даром. Она видела, любят люди друг друга или нет.

– Какая замечательная сказка! Особенно подходит к Рождеству, – воскликнула Мэри.

– И я вдруг задумалась, что было бы, если бы мне или тебе пришлось принимать те решения, которые принимала она. Если человек видит, что происходит с любовью в жизни близких ей людей, следует ли ей сказать им об этом? Или это будет вмешательством в их личную жизнь?

– Наверное, ты имеешь в виду вот что: что делать, если такой человек видит, что муж любит свою жену, а жена любит другого или наоборот, так?

– Совершенно верно, – сказала я. – Деликатная проблема, согласна?

– Очень, – ответила Мэри. – Если бы кто-то сказал мне, что Илай меня не любит, едва ли меня это обрадовало бы. Меня бы такое известие просто убило.

– Есть еще кое-что странное, – продолжала я, послушно откидывая голову назад под руками Мэри, чтобы она вымыла мне волосы. – В конце книги обнаружились пустые страницы, как будто я должна заполнить их, хотя я никогда не влюблялась.