Гости повалили как-то сразу, толпой. Это были однокурсники Мишки, все врачи, две девчонки и шестеро парней. Наташа ликовала. Огорчало одно: момент был упущен – продефилировать в норке уже не удастся.

Маруся сто лет знала всю компанию, а для Наташки это был настоящий клондайк. Она надела новое струящееся вечернее платье, которое ей очень нравилось. Маруся, правда, считала, что платье подчеркивает Наткину худобу, но Наташа, в свою очередь, думала, что у Маруськи просто пунктик такой, с тех пор как та набрала несколько килограмм лишнего веса. В общем, сегодня был явно Наташин день. И она смотрела в будущее с надеждой и радостным сердечным замиранием.

Среди прибывших мужчин двое были настоящие обаяшки. Правда, первый оказался мужем одной из девушек, тоже однокурсницы, пришедшей вместе с ним. А второй еще в пору студенчества, и даже еще до Мишкиного жениховства, был Марусиным поклонником. Тогда они все тусовались в одном туристическом клубе – и сейчас этот давнишний претендент на Марусину любовь активно принялся ухаживать за своей бывшей пассией. Так что Наташа, вздохнув, отступилась и обратила внимание на прочих гостей.

Вообще-то и оставшиеся четверо парней казались ей в целом очень даже ничего. Однако постепенно выяснилось, что один работал гинекологом, еще один – маммологом. Это почему-то сразу отвратило от них Наташу, и, в общем, выбирать приходилось уже из двоих. Их специальности – окулист и эндокринолог – ничем ее не смущали.

Эндокринолог Володя сразу понравился больше окулиста. К тому же он гадал всем желающим по руке, что было необычно и выглядело интригующе, добавляя доктору очков. Но, присматриваясь к нему, Наташа с недоумением отметила, что еще до начала общего застолья Володя опрокинул в себя фужер водки – за здоровье хозяйки. И потом, пренебрегая шампанским и другими «пустяками», даже не дожидаясь тостов, увлеченно глотал водку, причем по-прежнему презирал рюмки как неподобающую тару.

– Ну что, – подскочила к Наташе Маруська, в очередной раз сбегав на кухню за сменой блюд. – Выбрала кого?

– Кажется да, – неуверенно кивнула подружка. – Мне Володя нравится.

– Слушай, – замялась Маруся, – я тебя не предупредила, думала, сама заметишь…

– Что? – испугалась подружка. – Женат?

– Да какое, – отмахнулась Маруся. – Развелся давно. В том-то и дело! Володька же из них самый пьющий, из-за этого и жена ушла. Он еще в институте такой был. Алкоголик, в общем. Или что-то около.

– Не может быть, – прошептала огорченная Наташа. – А погадать-то он сможет?

– Сможет, – пообещала Маруся. – Давай только быстрее.

Но когда они подбежали к гадателю, было поздно. Тот лишь посмотрел на них мутно и, произнеся: «Девчонки, люблю…», – упал головой на стол, отключившись. Так что у Наташи теперь остался только один кандидат.

Между тем кремлевские часы добили последние удары. Под бой курантов старый год отвалил в небытие. Зазвенели бокалы, и все кинулись целоваться. И поздравлять друг друга, и обниматься, и надеяться на лучшее. А лица были такие счастливые, словно все задуманное уже сбылось. Такие иррационально счастливые лица Маруся замечала у людей только в Новый год.

И уж конечно, новогодними иллюзиями, как никто, была полна самая наивная гостья в доме Маруси и Миши – непоправимо доверчивая Наташа. Преданными глазами она смотрела на последнего из прибывших на праздник «женихов» – Алешу. Наблюдая эту парочку из другого угла комнаты, Маруся видела, как уютно они шепчутся в уголке дивана, – и удивлялась. Алешка вообще-то считался неловким валенком, ботаником и занудой. Он до сих пор не был женат, никто никогда не видел его вдвоем с девушкой – и в принципе, она давно уже готова была озаботиться его одиноким положением. Но свести их с Наташкой специально не приходило Марусе в голову – очень уж безнадежным недотепой и маменькиным сынком слыл Алексей в компании, чтобы она могла рекомендовать его лучшей подруге. И вот сейчас этот нескладный увалень интимно что-то нашептывал Наташе, а та, распахнув глаза, кивала, приоткрыв в изумлении рот. «Ишь ты», – подивилась и порадовалась Маруся. Проходя мимо них, она с любопытством прислушалась, замешкавшись возле буфета… И с разочарованием обнаружила, что Наташка благоговейно внемлет всего лишь рассказу о каких-то глазных болезнях.

– В принципе, дальтонизм встречается не так уж редко, – с профессиональным бесстрастием просветительствовал ее собеседник. – Вообще, цветовыми аномалиями страдает примерно пять процентов человечества. И на каждый миллион приходится двадцать пять субъектов, совсем не различающих цветов. Ни-ка-ких. Полное выпадение функций цветовых рецепторов всех типов.

– Ну надо же! – Наташа с преувеличенным вниманием качала головой, и все говорило о ее горячей готовности влипнуть в очередной раз.

«Ладно, чего уж там, – подумала Маруся, – и то хорошо для нашего бирюка, что так долго развлекает девушку…»

Тем временем Марусин поклонник, пользуясь увлеченностью Мишки ученым спором с друзьями-коллегами, потянул Марусю в кухню, где они, поддавшись все тем же новогодним иллюзиям, принялись ностальгически целоваться. Так что Маруся упустила какой-то этап развития событий в отношениях Натки и Алеши. А когда вернулась в гостиную, обнаружила, что Алексей, явившийся на праздник прямо с двенадцатичасового дежурства, мирно спал, прижавшись щекой к спинке дивана, тихо улыбаясь во сне. А Наташа, сидя за столом, болтала с педиатром Настей, время от времени стреляя глазами в спорящих мужчин и прислушиваясь к их разговорам.

– Парни, хорош полемизировать! – закричала Маруся на всю комнату. – О девушках забыли!

Это, конечно, не могло пробудить алкоголика Володю, но бодрствующих спорщиков встряхнуло и заставило вернуться к застолью. От того же Марусиного вскрика проснулся окулист Алеша и улыбнулся Наташе через стол кривой, но явно лично ей предназначенной улыбкой. Да и новая порция шампанского, только что выпитого махом, подействовала – так что Наташа почувствовала себя счастливой. И даже закричала «ура!»…

– Ну как тебе Алексей? – Маруся прямо приступила к делу, позвонив подруге на другой день.

– Ну… так… ничего, – неуверенно отозвалась Наташа.

– А чем у вас кончилось?

– Ничем.

– Он что – ничего не предложил? Никуда не пригласил?

– Нет.

– Знаешь, меня это вообще-то не удивляет. Он у нас всегда был не по женской части. Но ты ему понравилась, это точно. Уж поверь мне. Обычно он с девушками рта не раскрывает. А тебе вон целую лекцию прочел. Так что давай действовать.

– Давай, – вяло согласилась Наташа.

– А что? Интеллигентный холостяк, тридцати еще даже нет. Врач. Живет с мамой в двушке. Тоже, я думаю, давно уже замуж хочет.

– Жениться, – поправила Наташа.

– Даже не знаю, что в его случае точнее. Он у нас совсем как красная девица. Инициативы вон малейшей не проявил. Ладно. Я ему позвоню, наведу на мысль, чтобы пригласил тебя куда-нибудь.

– Ну попробуй.

– Так. Ты куда хочешь?

– Ну, не знаю. Может, в театр?

– В театре придется три часа сидеть молча и смотреть на сцену. А вам толком познакомиться нужно. Лучше в ресторан, может быть?

– Ой, нет, в ресторан с ним я как-то пока стесняюсь… Может, в галерею? Там тихонько поговорить можно.

– Идет. Пойдете в Третьяковку.

Через десять минут она опять позвонила.

– Все готово, – отрапортовала. – Лешка в наших руках. Ты ему понравилась. Сегодня он тебе позвонит и пригласит на свидание…

И по дороге в Третьяковку, и в самом музее Алеша приступообразно заходился долгими рассказами, наводившими на Наташу тяжелую дремоту. Это был удивительный человек: казалось бы, по уши напичканный самыми разнообразными сведениями, словно энциклопедия, он почему-то совершенно невольно заставлял девушек изнывать от скуки. Трудно было понять, в чем тут дело. Что она ему действительно нравится, Наташа почувствовала сразу, что и сам он хочет понравиться, было очевидно, но время свидания с Алешей тянулось как резиновый клей, превращаясь в тоскливое ощущение бесконечности каждой минуты.