Но удовольствие сразу же и закончилось. После трех рюмок незнакомец вскочил и указал дрожащей рукой в угол – там будто бы притаился нахальный рогатый черт.

Ш. ничего такого в углу не увидел, а гость схватил нож и кочергу и кинулся ловить черта, а потом как-то злобно посмотрел на Ш. и сказал, что Ш. и есть черт и должен быть пойман и посажен в клетку. Он бросился на хозяина дома с теми же кочергой и ножом, и Ш. так испугался, что выскочил в окно.

Он побежал в лес и там спрятался. И не выходил до вечера. А когда стемнело, все же пошел поглядеть, что делает его гость.

Пришел и видит, что дверь распахнута, в доме никого нет. Гость исчез, но перед тем, как исчезнуть, он разбил и разрушил все, что можно. Разбил всю посуду и все оконные стекла, сломал стулья, стол и кровать и даже разрушил печь.

Вместо порядка в доме Ш. поселился хаос.

Он даже своих коз не нашел. Они. на удивление, исчезли.

Ш. стал думать, что же это был за человек, такой страшный и странный. И пришел к выводу, что это был человек психически больной.

Он не знал ничего о своем проклятии и о том, что дьявол не посылает человеку хороших, добрых и умных гостей, а посылает, наоборот, нехороших, опасных и страшных.

Ш. стал бояться незнакомцев и впал в тоску.

От этой тоски у него даже случился на лице тик. Он с этим тиком просыпался, и с ним же засыпал.

Неожиданно он узнал, что в деревне есть бабуся, которая может эту его напасть заговорить. То есть может вылечить от такой нервной болезни.

Когда Ш. пришел к этой бабусе, она посмотрела на него и сказала: «Ты плохой человек. На тебе какой-то ужасный грех. Я не хочу тебя лечить. То есть я стану тебя лечить только тогда, когда ты покаешься в своих грехах перед Богом».

Но Ш. подумал, что бабуся его с кем-то путает, потому что он ничего в жизни плохого за собой не помнит. Никого не убивал, не грабил, не оскорблял. Даже никому не завидовал. Только наоборот.

Наоборот, он всегда был со всеми приветлив, учтив. Делал кормушки для птиц, подбирал мусор, который на лестничной площадке перед лифтом бросали другие, и еще много чего совершал, на его взгляд, хорошего. Например, починил двери в общем подъезде, и денег за это не потребовал.

И он ответил бабусе: «Это глупость – то, что вы сейчас сказали. Сразу видно, что не умеете различать людей. Я, напротив, человек очень положительный.

Вот если хотите, починю вам мебель».

А бабуся только фыркнула и попросила Ш. уйти и не возвращаться.

Напоследок она сказала, что еще не сошла с ума, чтобы связываться с дьявольщиной.

Ш. снова впал в тоску. И решил поехать к сыну в другой город.

Он приехал к нему, подошел к двери, а за ней – тихо. И никто не открывает. Неужели даже в воскресенье его сын на работе? Впрочем, почему же нет? Всякое может быть, ведь его сын работает на строительстве. Два года назад они разговаривали по телефону. Что-то у сына не ладилось, но что именно он обещал рассказать при встрече.

Ш. постучал к соседям, и они выглянули и сказали: «Там, куда вы стучитесь, живут другие люди. Но их сейчас нет – уехали на дачу. А прежний хозяин сейчас на базаре. Он всегда там, и день, и ночь. Идите и увидите его». Ш. подумал, что его сын сделался торговцем, но когда пришел на базар, сколько ни ходил вдоль рядов, никого из знакомых не увидел.

Ему снова сказали с улыбкой: «Да он здесь, здесь. Он всегда тут, куда ему еще деться?» И показали Ш. на пьяного, опустившегося человека, лежащего прямо на земле.

Это и был его сын. Грязный, нечесаный, в ужасной одежде бородатый мужчина.

Ш. схватился за голову, наклонился и стал спрашивать: «Как же так, сынок? Что же это? Почему, отчего?»

Его слова были услышаны: пьяный приподнялся с земли и так сильно ударил Ш. кулаком по лицу, что разбил ему нос.

Ш. побежал с базара прочь, так как не переносил физического насилия. И долго еще бродил по городу, бормоча что-то бессвязное.

От растерянности и огорчения у него перекосило лицо, рот стал кривым. Одна щека приподнялась, другая опустилась. И в таком виде он поехал назад, домой.

Ш. ехал в плацкартном вагоне и от тоски и уныния не мог ни есть, ни пить, ни спать.

«Почему все так плохо? – думал он. – Жизнь совсем не ладится. Сын спился и лежит прямо на земле, и еще и дерется. И дома у меня тоже ничего хорошего – одна тоска да тоска».

Пока Ш. ехал, он, наверное, сто раз пожал плечами. О каких грехах говорила бабуся? Она явно не разбирается в людях. За всю жизнь Ш. никого не обидел даже словом, не то что поступком. Делал плавающие домики для городских уток, самостоятельно смастерил вращающийся барабан для детской площадки. А жизнь отвечает ему постоянными неудачами. Ужасная несправедливость.

Рядом с Ш. ехали какие-то крепкие сельские парни. Они разговаривали только между собой, а с попутчиком говорить не желали. Только презрительно на него косились. А когда стали обедать – закусывать и выпивать, один из них вдруг сказал Ш.: «Вот что, земляк, давай-ка отвернись или уйди куда-нибудь, а то твоя кривая рожа портит нам аппетит».

Ш. очень огорчился, обиделся и пошел в тамбур.

В тамбуре он с отчаяньем закричал: «Ну что за тоска! Почему так все ужасно плохо!»

Ему хотелось завыть. И он завыл бы, если бы не боялся привлечь к себе внимание.

Некоторые факты, найденные мною в тетрадях Б.,показались мне совершенно удивительными.

Я решил поговорить с Б. и снова пригласил его туда, где светло, красиво и подают кофе, вино и бисквиты.

Я сказал ему, что чрезвычайно удивительно вот какое обстоятельство: никто из проклятых не догадывался, что он проклят, и что у меня нашлось этому только одно объяснение: люди неохотно верят в дьявола. И дьяволу это на руку. Дьявол вообще предпочитает, чтобы мы, люди, думали, что его не существует. Тогда мы не будем предпринимать никаких попыток с ним бороться – не станем, например, читать молитвы. А ему это только и нужно.

– Это очень верно, – сказал Б. – Никто и не думал о том, что он проклят. И даже не хотел думать. Из-за лени, глупости или самолюбия.

– Ну разве это не дьявольщина! – воскликнул я. – Взять хотя бы этого Ш. Что за скверная история! Он очутился на темной стороне жизни, где обитают демонические силы. Это они мешали и вредили Ш. и вконец расстроили его жизнь. Однако он ни разу не подумал о причинах своего невезения. Даже не спросил себя: «Может быть, я кого-нибудь обидел?»

– Ах, именно так это и происходит! – сказал Б. – Многие люди совсем не признают за собой никаких ошибок.

– Как некий А. Н. Во-ров, – сказал я. – Он так и не понял, почему с ним случились такие ужасные неприятности. Я как раз собираюсь написать об этом.

Некий Вор-ов решил, что его годовалая дочь должна расти без отца. У маленьких девочек и мальчиков рядом должен быть папа, а Вор-ов решил, что так будет только у других его детей, у будущих. А у его первой дочки – нет.

И он бросил свою маленькую дочь, уехал в другую местность и вскоре там женился, и у него действительно через год родился другой ребенок, сын.

Вор-ов очень этим фактом гордился. Он смеялся и улыбался. И всем говорил, что у него сын, и что когда мальчик подрастет, они будут многое делать вместе. Ходить на реку ловить рыбу. Отправляться в лес. Бродить по полям, спускаться в овраги, разводить костры, печь картошку и петь у костра песни.

Все, кто слушал эти речи, не скупились на улыбки. Никто не знал о маленькой дочери Вор-ова и особенно о том, что он относится к ней очень сдержанно – пожалуй, даже слишком. Настолько сдержанно, будто никакой девочки нет и в помине, и никогда и не было. И, не зная об этом ребенке, люди улыбались от души.

Вор-ва это очень устраивало.

Но он совсем не имел понятия о том, что его жизнь уже никогда не сложится хорошо. Что он собственной рукой перечеркнул свою жизнь крест-накрест, и это уже не жизнь, а карикатура.