Хотя аварии той всё равно не получилось бы избежать. Тут Снежана уже притихла, вспоминая самый ужасный эпизод из её жизни, что и она была в той машине, только вместе с родителями пристегнулась, а вот сестра - нет, что и стало для неё фатальным. Снежана не стала рассказывать подробностей, сказала только то, что смерть её была мгновенной, что она так и не смогла закончить сценарий, что сама Снежана пострадала и лежала в больнице, когда хоронили сестру, и как она ненавидела всех в "уголке" из-за того, что так идиотски закончили историю. И презирала себя до сих пор, что отдала им сценарий, и с того момента корила себя, не могла забыть, и это чувство переросло в итоге в желание закончить историю правильно и поставить его на сцене, показав учительнице. Собственно, она узнала, где та работает и обрадовалась, что в этой школе, потому решила перевестись сюда, плюнув на всё, что от дома ехать не так уж и близко, главное было вернуть детище сестры, а потом закончить начатое.

- Раз ты не призрак, как ты умудрялась вечно исчезать отсюда?

- О, и правда, расскажи, всегда удивлялась!

В ответ Снежана встала и подошла к той самой висящей на стене ткани, а мы вслед за ней.

- Здесь, - она нагнулась и схватилась за низ этой самой тряпки, подняв его вместе с пылью, - есть вход в помещение за ней. Когда-то его заделали, но один наш умелец сделал небольшую дверцу, где мы иногда прятались, а девчонки переодевались. Правда пыли там теперь даже больше, чем здесь, лезть туда не советую, я и так там пачкалась постоянно. Теперь не придётся.

В очередной раз я понял, какой я идиот пробитый, ведь мог узнать же ещё вчера, но просто ниже не полез и пачкаться не захотел, а это открытие многое бы тогда сказало.

Ещё рассказала про тетрадь, в которую постоянно заглядывала. Естественно она принадлежала её сестре, как и сам сценарий, потому сперва хотела действовать строго по нему и не отступать, и из-за чего не сразу согласилась, не хотела менять её задумки. Вот и вся разгадка.

Мне было стыдно, я дико хотел куда-нибудь провалиться и забыть об этом позоре, слышал смех друзей, от которого уши краснели, и видел взгляды Снежаны и учительницы, смотревшие на меня с задором и улыбкой. Это полный провал, так я ещё никогда не опускался в своей жизни! Одно слово - стыд.

Но Снежана вдруг поблагодарила меня за то, что она наконец смогла поделиться этим, перестать каждый раз убегать, чтобы не попасться учительнице на глаза, и даже не от того, что не хотела раскрывать правду ей, а просто она ещё не перевелась в эту школу и её могли погнать, она и так охрану всячески избегала, а следить за репетициями надо было. А услышавшая от неё объяснение Виктория Андреевна повеселела и принялась с ней болтать о разном, перескакивая от её прошлого к настоящему. Про репетицию забыли все, так что я её сегодня, можно сказать, сорвал с громким провалом на дно, и мне хотелось нырнуть ещё глубже, потому что Стас и Настя не унимались и продолжали веселье.

Так вот и узнал я правду нашего несуществующего призрака, поняв, что воображение хорошо для сцены, а в реальной жизни можно с треском опозориться.

Так что дальше мы просто болтали.

Глава 8

- О, какая классная игрушка, даже завидую детям! - с восхищением произнесла Настя, хватая с чужой полки красивую плюшевую игрушку в виде розового зайчика с морковкой в лапах.

- Для тебя любая плюшевая игрушку уже шедевр, - посмеялся над ней Стас, сидевший на удобном мягком диване рядом со мной.

- Положи, раздербанишь, нас потом заведующая и директор по головке не погладят и драмкружок прикроют, - строго потребовала Снежана, поглядывая на Настю снизу-вверх, как строгий начальник.

Мы все сейчас сидели в кабинете заведующей садика, по совместительству сестры Георгия Апетьяна, нашего директора, и ждали, когда нам надо будет готовиться к нашему первому дебютному выступлению. Настроение у всех было, ну... похоже, я тут один только волновался как не знаю кто, остальные, как вот Стас, закинувший одну ногу на другую, с весельем наблюдал за сестрой, которая в свойственной ей манере, носилась по светлому кабинету, разглядывая вещи тут и там, хватая их без спросу, пока не видит их владелица; Снежана, которую теперь мы так и звали, раз уж имя оказалось настоящим, тихо ходила попятам за Настей и возвращала все вещи на место. Она может и волновалась, но с виду этого не показывала, разве что строже стала. А вот я переживал, наверное, за них всех разом, сидя на этом диване и не находя себе места, и не важно, что не на сцену для сотен человек выхожу, а всего лишь перед дошколятами выступать собираюсь, груз ответственности всё равно висел над моей макушкой мечом, неприятно так грозясь уже оцарапать её, а то и впиться мне в голову, которая и так кипела от напряжения.

Отличное состояние, просто класс, и как эти только с ним справляются? Хотел бы и я вот так беззаботно скакать... хотя нет, спасибо, лучше спокойно сидеть как Стас, а то потом со стыда сгорю.

Похоже моё состояние заметила и Снежана, подошла и стала своим сонным голосом втирать, чтобы я делал вдох и выдох, проводя ладонями от живота к подбородку, успокаивал свои нервы и приводил мысли в порядок. Я только вздохнул, теперь догадываясь по её движениям, что и наша сонная принцесса нервничала не меньше, просто умела держать себя в руках лучше, чем я.

Тут ко мне подскочила Настя и своим бодрым голосом стала расспрашивать, что случилось, от чего у меня на душе стало совсем тошно? Я без лишних слов попросил её развернуться и идти к своему зайчику. Намёка она не поняла, продолжила расспрашивать, так что пришлось прямо сказать.

Не помогло.

- О, это обычное состояние для новичков, пройдёт потом, - ответила она со знанием дела.

- Потом, это когда домой вернусь?

- Ну... может и так, у кого как. Папа вот рассказывал, что после своего первого спектакля вообще неделю ходил как в воду опущенный, еле отыгрывал роль.

- Умеешь ты успокоить.

Уверенности её слова мне точно не придали, но хоть через минуту отстала.

- Не беспокойся, и со мной такое было, - тихо и с улыбкой сказал Стас. - Когда выйдешь к публике, сможешь сыграть, знаю тебя, так что не парься.

Я, конечно, представлял, что будет, когда выйду на публику, только вот извини, лучше от этого точно не стало.

- Мой братик прав, не унывай, я и сама себе сейчас места не нахожу, боюсь всё провалить, когда окажусь среди них. Но стараюсь побороть в себе это.

Я прикрыл глаза, замер, дыша тихо и спокойно. Наверное, мне никогда не стать таким, как она, да и пускай, у всех свои страхи, не стоит вести себя как тряпка и лучше и правда взять себя в руки.

Я продолжал сидеть и наблюдать за происходящим, за Настей, которая наконец успокоилась и теперь просто сидела на стуле, сложив руки на коленках. Снежана нас инструктировала, иногда заставляя повторять выученные слова из самых сложных сцен, которые я, к своему удивлению, прекрасно помнил, только ожидание это затягивалось, а режиссёр уже не знала, что сказать такого нового, чтобы отвлечь, шла на второй круг, ещё и подбадривала своим сонным голосом, и выходило это у неё не шибко - такими темпами уснём.

Но наконец дверь распахнулась и в кабинет вошли две женщины; одна из них была наша учительница - Виктория Андреевна, которая с того откровенного разговора, в который я её втянул, стала активнее участвовать в работе нашего драмкружка, считая теперь его родным, куда ей обязательно надо прийти как можно скорее (на радость Стаса), а следом вошла уже немолодая женщина, заведующая садиком - Наира Тукай, строгая на вид, но вроде бы добрая к нам, без каких либо вопросов даже выделила нам свой кабинет для ожидания и достала откуда-то вкусные печеньки (правда я урвать успел только одну, остальное расхватали Настя и Стас). Она влетела сюда и похлопала в ладоши, привлекая наше внимание, и громко произнесла: