– Даже если это так, то, что скажет маркиз, увидев тебя на пороге своего дома, все равно остается вопросом, не правда ли?

– Мы подумаем об этом, когда приедем. Он, конечно, может отправить нас назад, если у него в самом деле столь скверный характер, но, честно говоря, я не верю, что лорд Гривз такой монстр, который может отказать в элементарном гостеприимстве двум женщинам, проделавшим столь длинное путешествие. Тем более что я дала слово Лидии.

– Твое стремление исполнить это обещание может не произвести на него никакого впечатления, ведь, если верить твоей кузине, он не интересуется ничем, кроме самого себя и удовольствий. Уверена, что как раз это и заставило Лидию обратиться к тебе с той просьбой.

– Наверное, ты права, – согласилась Джоанна, вспоминая о том, как странно настойчива была Лидия, требуя от нее определенного ответа, будто предчувствовала, что должно что-то случиться. Те слова запали в душу Джоанны, хотя она и отнесла их на счет чрезмерной склонности кузины к мелодраматизму. Она была молода и здорова. Что с ней могло случиться?

«Дорогая, любимая кузина, пожалуйста, сделай то, о чем я прошу, – писала Лидия. – Ты должна дать мне слово сделать все, что в твоих силах, чтобы забрать миленького сынишку у него. Гай совершенно не заботится о Майлзе. Получив долгожданного наследника, он посчитал, что его долг исполнен на годы вперед, и практически забросил нас обоих. А мой сын очень нуждается в любви, нуждается в ком-то, кто будет заботиться о его интересах, не думая о себе. И я не знаю никого, кроме тебя, кто был бы способен на это».

– Я не знаю, каких действий ожидала от меня Лидия, – сказала Джоанна. – Но я не могу просто прийти в Вейкфилд и объявить, что намерена забрать сына Гривза с собой в Италию. Он никогда не позволит сделать это, и я не имею права винить его.

Банч строго посмотрела на нее:

– С тех самых пор, как ты ухватилась за этот абсурдный план, я не перестаю твердить, что прежде следует подумать, а уж потом действовать. Ты часто ведешь себя чересчур импульсивно и имеешь склонность действовать наобум, Джоанна. Конечно, надо было дождаться от лорда Гривза письма с изложением того, что он считает нужным делать. И если бы ты последовала моему совету, мы бы не оказались сейчас в таком затруднительном положении.

– Наверное, не оказались бы, – ответила, пожимая плечами, Джоанна. – Но ничего лучшего я придумать не смогла. Несчастный ребенок уже год живет без матери, и если обстановка в Вейкфилде так мрачна и угнетающа, как писала Лидия, его жизнь вряд ли была счастливой. Ради памяти Лидии я не могу отстраниться от такого важного для нее дела, как забота о сыне. Ему же только пять, Банч, и рядом нет ни одного близкого человека, кроме бессердечного отца.

– И ты, совершенно не знакомая ему женщина, думаешь, что сможешь войти в эту жизнь и стать матерью и спасительницей в одном лице?

– Ничего подобного я не думаю, – резко возразила Джоанна.

– Ах-ах! – многозначительно произнесла старая женщина. – Значит, ты собираешься проведать мальчика, как полагается вежливой родственнице, и навсегда раскланяться. Да уж, это существенно изменит жизнь ребенка.

– Почему ты бываешь такой невыносимой, Банч? – По взгляду Джоанны было видно, что она начинает сердиться. – Я постараюсь поступить наилучшим образом. В любом случае, что сделано, то сделано – мы уже практически на месте и поздно поворачивать назад. Майлз будет знать, что я просто приехала погостить на какое-то время, а потом уеду в Италию. Не думаю, что это нанесет какой-то вред.

– Разве кто-то сказал, что ты навредишь? Речь идет о том, что ты совсем не знаешь, что там произошло и происходит.

– Я знаю то, что сообщила Лидия: Гай де Саллисс – самовлюбленный маньяк, чудовище, превратившее ее жизнь в земной ад. Не исключено, что и с сыном он ведет себя таким же образом. Я намерена выяснить, так это или нет. Тогда и решу, что делать дальше.

– Если Гай де Саллисс таков, как утверждала Лидия, я бы настоятельно посоветовала держаться от него подальше, – сухо сказала Банч. – А пока, будь я на твоем месте, я бы готовилась к тому, что на пороге дома, в который мы едем, нас встретит ужасного вида маркиз, вооруженный топором.

– Мне кажется, что сейчас не время для шуток, – ответила Джоанна и отвернулась.

Сказанное Банч вызвало острое чувство досады, и, похоже, из-за того, что старая женщина затронула то, о чем тревожилась, хоть и старалась скрыть это, сама Джоанна. Она со страхом думала о том, какой будет реакция Гая де Саллисса на их приезд. Лидия несколько раз писала, что его неистовая ярость заставляет ее опасаться за свою жизнь. Правда, первое письмо, которая кузина прислала сразу после свадьбы, свидетельствовало совсем о других отношениях. Плохо сгибающимися от холода пальцами Джоанна раскрыла стоящую на коленях шкатулку и достала то самое письмо. Ей захотелось перечитать его, чтобы хоть на мгновение вернуться в те времена, когда Лидия была так счастлива и все в окружающем ее мире обещало долгую прекрасную жизнь.

Джоанна смотрела на листок бумаги, вспоминая, как обрадовалась, когда узнала новости об переменах, произошедших в жизни Лидии. Кузина писала, как она, примерно через месяц после отъезда Джоанны в Италию, встретилась с будущем мужем на вечернем рауте в Лондоне:

«И там был он, Джо, самый красивый, очаровательный мужчина из всех, кого я когда-либо видела, античный бог из греческих мифов, которые ты так любила читать. Он только что вернулся с Пиренейского полуострова, где был ранен в ногу. Поэтому мы ранее не встречались. Рана все еще сильно беспокоит его, но он считает, что уже достаточно поправился, чтобы выходить в общество. Можешь себе представить? Наши глаза встретились, и я поняла: случилось то, чего я ждала всю жизнь! Хотя в тот момент я даже не знала, кто он такой. И представь мое удивление и радость – вскоре выяснилось, что он маркиз, весьма влиятельный и обладающий огромным состоянием человек! В том же месяце мы поженились!

Сейчас апрель, и мы приехали в Лондон. Чувствую себя как в раю. О самом сезоне подробнее напишу в другой раз. Пока – о себе. Гай, безусловно, знает всех, соответственно повсюду мы встречаем блестящий прием. Ты и представить не можешь, насколько отличается положение замужней женщины, носящей высокий титул. Это так великолепно, причем буквально во всех отношениях, что даже трудно поверить. К тому же, как я уже написала, Гай действительно знаком со всеми. Наверное, я должна смущаться, говоря обо всем этом, но я слишком счастлива, чтобы кривить душой и скрывать свои чувства!

Он настолько совершенен, что, не знай я его, я бы не поверила, что подобные люди существуют. Он добр, внимателен, обожает меня и при этом, как я уже говорила, обладает очень красивой внешностью. Он любит покупать мне разные вещицы. Фактически у меня теперь имеется еще одно приданое, помимо того, которым меня обеспечили папа и мама! О, Джо, драгоценности, которые он уже успел подарить мне, выше всяких ожиданий. У меня теперь есть полный комплект украшений с изумрудами и бриллиантами, достойный самой королевы! Колье, серьги и сочетающиеся с ними браслеты, огромный перстень! Выглядеть более величественно, чем я в таком убранстве, просто невозможно. Маму распирало от гордости. В общем, несмотря на то, что я переболела корью и не станцевала танец именинницы, я вышла замуж в этом году и моя свадьба стала свадьбой года.

Ты обязательно должна навестить Вейкфилд-эбби! Это самый грандиозный дом, какой только можно представить, самый огромный из всех, которые я видела. Он, пожалуй, слишком большой для нас двоих, хотя, естественно, есть еще целая армия слуг. Я, конечно, постараюсь сделать так, чтобы Вейкфилд был постоянно заполнен гостями, иначе в перерывах между поездками в Лондон мне не с кем будет поболтать. Да и не очень интересно жить в таком потрясающем месте, если оно не может потрясти друзей или родственников.