Но дворецкий, похоже, ничего не слышал. Он смотрел на Джоанну так, будто у нее было две головы.

– Моя… миледи, – пролепетал он. – Вы… Этого не может быть… О, помоги мне Боже! – забормотал он, отступая нетвердыми шагами назад.

Причину паники Джоанна поняла уже через пару секунд. Она не подумала о своем сходстве с Лидией, которое могло оказаться еще более сильным при тусклом свете. Не удивительно, что дворецкий испытал шок, когда она развязала шарф и он увидел ее лицо. Как она могла быть столь неосмотрительной?

Джоанна самостоятельно выбралась из кареты и подошла к нему.

– Сэр, пожалуйста, – произнесла она тоном, какой обычно использовала, чтобы успокоить испуганных животных, – не тревожьтесь так. Я – кузина леди Гривз, кузина, только и всего. Нам всегда говорили, что мы очень похожи. Я в самом деле приехала навестить лорда Уакомба. Леди Гривз писала мне, что хочет, чтобы я позаботилась о нем, если с ней что-то случится. Вот я и приехала, как только узнала о…

– О, моя… О, моя добродетель! – Дворецкий поднял фонарь, подошел поближе и внимательно посмотрел на Джоанну, затем на Банч. – Простите меня, ваша светлость, – обратился он к Джоанне, – но я на мгновение подумал… Впрочем, не имеет значения, что я подумал. Кузина, вы сказали? Что ж, это все объясняет. – Дворецкий опустил фонарь и принял прежнюю позу, хотя было видно, что от шока он оправился не полностью. – Полагаю, вам и вашей компаньонке будет более удобно в доме. Не соизволите ли последовать за мной? Диксон принесет ваши саквояжи.

– Большое спасибо, – сказала Джоанна, почувствовавшая искреннюю благодарность и облегчение, поскольку абсолютно не знала, что бы стала делать, если бы пришлось поворачивать назад.

Она улыбнулась и жестом позвала Банч, которая, по своему обыкновению, поджала губы и всем своим видом олицетворяла преимущество знаний и опыта.

Джоанна решила, что им с Банч очень повезло. Слуги вне всякого сомнения знали, что нужно делать, когда в доме гости. Тотчас при их появлении в камине гостиной затрещал огонь, а через полчаса лакеи внесли подносы с горячим гороховым супом, свежевыпеченным хлебом и тонкими кусочками холодной ветчины.

– Прошу извинить за слишком простую пищу, ваша светлость, – сказал дворецкий, следя за тем, как блюда ставят на стол. – Но мы можем предложить только то, что приготовила на ужин для прислуги Маргарет, служанка, которая помогает на кухне. Наша главная повариха Эмили на неделю уехала.

– Мы были бы благодарны за любую пищу, – ответила Джоанна. – А эта выглядит вкусной.

Вкусной еда оказалась не только на вид, тем более сдобренная бутылочкой восхитительного французского кларета, которую дворецкий по своей доброте принес из подвалов лорда Гривза.

Амброз, как звали дворецкого, лично осмотрел отведенные им комнаты, убедившись, что они как следует проветрены и горящий в камине огонь дает достаточно тепла.

– В этом ужасном климате кто угодно может подхватить что-нибудь смертельное, – проворчал он, завершив проверку.

У провожавшей его глазами Джоанны сразу возник вопрос, не пытается ли дворецкий таким образом сообщить ей причину смерти Лидии. Однако о Лидии он не сказал ни слова. Подумав об этом, Джоанна вдруг поняла, что также ничего дворецкий не сказал ни о маркизе, ни о маленьком Майлзе.

А она сама не решилась спросить его и даже не знала, с какого из мучавших ее вопросов начать. Отчего умерла Лидия? Но ведь язык не повернется произнести это. Нет, пожалуй, следует подождать, выбрать подходящее время, найти человека, к которому можно обратиться с этим вопросом.

А что с Майлзом? Джоанне не терпелось его увидеть, однако она посчитала, что разумнее будет отложить встречу до утра. Ребенка, видимо, постарались побыстрее отправить в детскую. Ему там должно быть поспокойней, и вовсе ни к чему совершенно незнакомой тете сейчас тревожить малыша.

Но сама Джоанна была чересчур возбуждена и сомневалась, что сможет уснуть.

В голове, не давая успокоиться, кружился целый рой мыслей и вопросов. И самые главные из них: где сейчас Гай де Саллисс и почему он не остался дома, чтобы позаботиться о маленьком сыне?

Взгромоздясь на лесенку из красного дерева, Джоанна склонилась над иллюстрированной книгой, привлекшей ее внимание в библиотеке. Она не торопясь перелистывала страницы, любуясь каждой деталью великолепно выполненных картинок. Кое-что о Гае де Саллиссе теперь она могла сказать определенно – у него был отличный вкус, он хорошо разбирался в дорогих книгах, а его коллекция альбомов по искусству была выше всяких похвал. Джоанна ежедневно погружалась в их изучение на протяжении последних двух недель, тем более что других занятий просто не было.

Две долгие недели – и ни одной вести от высокомерного лорда Гривза! Две долгие, бесконечно тянущиеся недели, за которые Джоанна не смогла ничего узнать о смерти Лидии! Слуги, как только она упоминала имя их бывшей хозяйки, становились словно немыми и лишь тупо смотрели в ответ. А Амброз, когда она напрямую спросила его, от чего умерла маркиза, побледнел и долго топтался на месте.

– Вам лучше спросить об этом маркиза, – промолвил наконец дворецкий и под пустяковым предлогом удалился.

Отношения с Майлзом тоже не складывались. Джоанну все сильнее охватывало отчаяние, особенно по ночам. Она практически не спала, безуспешно пытаясь придумать, как подступиться к мальчику таким образом, чтобы ему захотелось пойти ей навстречу.

Джоанна вздохнула и посмотрела в высокое зарешеченное окно, по которому барабанили капли дождя. Они стекали по стеклу и сливались в ручейки на подоконнике.

Майлз уныло плелся рядом с миссис Лоппит. Голова, как обычно, опущена, маленькие ручки бессильно свисают по бокам, защищающее от холода пальто кажется мешковатым на худенькой фигурке. Бедный малыш, его жизнь была строго регламентирована – какая бы ни была погода, няня выводила Майлза на прогулку ровно в двенадцать часов и водила его по дорожкам, словно собаку на поводке.

Джоанна ясно представила безжизненное выражение глаз мальчика. Этот взгляд, а еще то, как Майлз старался избежать малейшего физического контакта, сразу насторожили Джоанну. Не меньше насторожила ее сама миссис Лоппит. Джоанна, наверное, никогда не забудет момент, когда миссис Лоппит привела мальчика в гостиную и представила гостям. Это произошло на следующий день после их приезда. Еще утром через лакея Джоанна передала просьбу встретиться с Майлзом, но ответная записка из детской была категоричной: лорд Уакомб будет представлен в четыре часа по полудни и ни минутой раньше. Джоанна даже засомневалась в адекватности миссис Лоппит. Но выбора не было – она не могла указывать, что делать Майлзу и уж тем более его деспотичной няне.

Майлз произвел на Джоанну самое благоприятное впечатление. Она увидела очаровательного мальчика в длинной детской рубашечке, из-под которой торчали забавные острые коленки. Темные волосы были аккуратно уложены, щеки слегка блестели – Джоанна сразу поняла, что во время умывания их тщательно терли мылом. Вместе с тем ребенок был очень худ.

Бедное дитя, для которого Лидия была всем миром!

При виде Джоанны огромные глаза Майлза, казалось, стали еще больше.

– Мама? – пролепетал он, отступая назад.

Глаза блеснули, и Джоанна могла поклясться, что в них мелькнул страх.

– Нет, мой дорогой, я не твоя мама, – ласково сказала она, вставая перед ним на колени. Джоанна помнила, какое впечатление произвело ее сходство с Лидией на Амброза, и понимала, что Майлз, учитывая его возраст, может испугаться еще сильнее. – Я – тетя Джоанна, кузина твоей мамы. Она, наверное, рассказывала обо мне. Мы были очень дружны, и я могу представить, как сильно ты грустишь о ней. Мне тоже очень ее жаль.

Мальчик посмотрел на нее так пристально, что, казалось, пронзил взглядом насквозь. Но через мгновение он прикрыл глаза, опустил голову и, засунув в рот пальчик, уставился в пол.