– Да, – согласился сэр Квентин, направляя ствол ружья в сторону Генри Уамока. – Отличное предложение, мисс Фитцвильямс. Полагаю, мистер Уамок и моя племянница должны многое объяснить. Джоанна, приведи наконец себя в порядок. Пойдемте со мной, мистер Уамок.

Как она смогла пережить последующие два часа, Джоанна не знала. Все было как в тумане: со всех сторон сыпались нелепые вопросы, она отвечала, пытаясь доказать свою невиновность, Генри Уамок нес какую-то лживую околесицу, выставляя себя полным идиотом.

– Вы говорите, что мисс Кару пригласила вас в свою спальню, мистер Уамок?

– Да, сэр Квентин, именно так и было. Она дала понять, что мое внимание будет воспринято ею благосклонно.

Джоанна даже рот открыла от удивления.

– Я не делала ничего подобного! – закричала она. – Он лжет и ничем не докажет свои утверждения. Я только пожелала ему доброй ночи и сразу пошла наверх, проверить, все ли в порядке у Лидии. После этого отправилась к себе и практически тут же уснула. Следующее, что я помню, – мистер Уамок пытается лапать меня.

Сэр Квентин и бровью не повел.

– И каким же образом мисс Кару дала вам понять, что одобряет ваши намерения, мистер Уамок? – продолжал он допрос, будто вообще не слышал возражения племянницы.

– Мисс Кару… Она… Она позволила мне поцеловать ее в саду, сэр. Она говорила, что весь год думала, как бы завлечь меня. Ведь у нее нет приданого. Она… Она сказала, что не может больше сдерживать свою страсть и готова отдаться мне, поскольку не в состоянии больше переживать любовную агонию сердца.

Заметив, с каким негодованием и удивлением на него смотрит Джоанна, он вытер вспотевший лоб носовым платком. А Джоанна с сожалением подумала, что для людей, обладающих таким же складом мышления, каким обладает Генри Уамок, этот небольшой образец фантастической выдумки может быть весьма впечатляющим. Эту мысль тут же подтвердила Элис Оксли. Когда она посмотрела на Джоанну, ее лицо приняло совершенно новое выражение. В принципе, не будь ситуация столь нелепа, его можно было бы истолковать как уважение.

– Неужели вы не видите, сколь абсурдна его история? – спросила Джоанна, с трудом сдерживая слезы.

– То есть вы решили принять безрассудное приглашение мисс Кару? – спросила тетя Элис, точно так же, как и ее муж, игнорируя протест племянницы. – И вы не подумали о ее чести, о ее репутации, о том, что она может забеременеть, наконец, не говоря уже том, что вы оставите ее с разбитым сердцем? – На последней фразе голос леди Оксли задрожал от негодования.

– Вы неправильно поняли, – ответил Генри, нервно теребя пальцами пуговицы жилетки. – Я не хотел поступать непорядочно. Мы собирались утром объявить о нашей помолвке. А эта ночь осталась бы нашей тайной. – Он опустил голову. – Если бы я не был столь одержим страстью, я бы лучше подумал о том, что может случиться. Но я был не в силах сопротивляться своим чувствам, тем более после того, как мисс Кару так… с таким энтузиазмом на них ответила. Но я готов поклясться перед вами в том, что намеревался подписать специальный документ, подтверждающий, что мы официально заключим брак так скоро, как это будет возможно.

«О, неплохо, неплохо. Даже очень ловко. Но от начала до конца это вовсе не твоя идея, не так ли Генри?» – пронеслось в голове у Джоанны. Но вслух она ничего не сказала, лишь презрительно посмотрела на Уамока сузившимися глазами. Теперь она была полностью уверена, что Генри проконсультировался на предмет достижения своей цели жениться на ней с Холдинхэмом и тот предложил ему сценарий, который сейчас и разыгрался. Это вполне в духе Холдинхэма. И сделал он это исключительно для собственного удовольствия. «Надеюсь, вы скоро выйдете замуж и сможете дарить мне свое общество чаще и регулярнее», – припомнила Джоанна несколько удивившие ее слова лорда. Если следующая встреча состоится, она попросту выпустит ему кишки!

– Повторяю, – сказала Джоанна, на этот раз с раздражением в голосе, – мистер Уамок придумал всю эту историю, очевидно, для того, чтобы спасти свою шкуру. Я рассказала вам чистую правду, и, полагаю, вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы поверить моим словам, а не этому практически незнакомому человеку.

– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, мистер Уамок, – в очередной раз отвергая ее попытку принять участие в разговоре, продолжил сэр Квентин, – что после вашего экстраординарного дурацкого поступка у вас не остается иного выбора, как жениться на мисс Кару и сделать это как можно быстрее. Лично я сомневаюсь, что, пустившись в это компрометирующее приключение, вы думали о предстоящей свадьбе. Но что произошло, то произошло, и единственное, что мы теперь можем, это замять скандал, возможно, воспользовавшись болезнью моей дочери. Например, могло быть так: вы услышали стоны Лидии и решили позвать на помощь Джоанну, а поняв, что та крепко спит, попытались разбудить ее.

– Нет… О, пожалуйста, дядя, нет! Ты не можешь быть настолько жестоким, чтобы заставить меня выйти замуж. Я не сделала ничего плохого.

Дядя, продолжавший пристально смотреть на Генри Уамока, поджал пухлые губы.

– Естественно, никто не поверит ни единому слову, однако свадьба будет наименьшим злом в сложившихся обстоятельствах.

– Конечно, сэр Квентин, – с готовностью поддержал Генри. – Я с радостью исполню решение. Понимаю ваши сомнения относительно того, что я рассказал, но уверяю вас, самым большим и искренним моим желанием с тех пор, как я увидел мисс Кару, было получить ее руку и сделать своей законной женой. Признаюсь, я поначалу немного сомневался, поскольку у нее нет никакого состояния, но я преодолел это, будучи не в силах сопротивляться зову моего…

– Не желаю больше ничего слушать о ваших переживаниях, мистер Уамок. Утром мы с женой объявим нашим гостям о вашей помолвке, а как только определим день свадьбы, сообщение о ней будет немедленно размещено в газетах.

Сэр Квентин поднялся, давая понять, что разговор окончен.

– Однако, дядя Квентин, боюсь, что это затея и меня тоже касается, – вмешалась Джоанна, поднимаясь с кресла и стараясь заставить сердце биться хоть чуть-чуть медленнее. – Так вот, я не выйду за мистера Уамока.

Все присутствующие в библиотеке одновременно повернули головы в сторону Джоанны и уставились на нее. Первой обрела дар речи тетя Элис:

– Ты сошла с ума, девочка? У тебя нет выбора. Ведь ты не настолько глупа, чтобы не понимать этого.

– У меня есть выбор, – сказала Джоанна, сама удивляясь тому, как спокойно звучит ее голос, хотя внутри все трепетало. – Я не могу выйти замуж за человека, которого не люблю, ни при каких обстоятельствах. Я не сделала ничего предосудительного. История, которую поведал мистер Уамок, не более чем выдумка, таковой и останется, и я не стану участвовать в дальнейшем обмане.

– Обмане? – взорвался Генри. – Да как ты смеешь! Все произошло именно так, как я рассказал. Я не стану рисковать своим словом и репутацией, как бы тебе ни хотелось защитить свою девичью честь. – Он явно уже сумел взять себя в руки. Однако пальцы все еще заметно подрагивали. – Я предлагаю взять тебя под защиту своего имени, а ты отказываешься из-за глупой гордости? Не будь дурочкой, моя ненаглядная. Ты ведешь себя по принципу «назло бабушке сломаю себе руку».

– Наверное, вы имели в виду не бабушку, а тетушку, мистер Уамок, – ответила начинавшая терять терпение Джоанна. – Но я не собираюсь ничего никому делать назло и ломать ничего не собираюсь, за исключением этого фарса со свадьбой, затеваемой единственно ради соблюдения священных для Британии правил приличия. Ступайте и поищите кого-нибудь другого, чтобы скомпрометировать и принудить выйти за себя замуж. Со мной этот номер не пройдет.

Она подняла голову и с вызовом посмотрела в блестящие голубые глаза Генри.

– Джоанна, – заговорила тетя неожиданно мягким и добрым голосом, – ты сейчас не совсем ясно соображаешь. Неприятности, навалившиеся на тебя этим вечером, очевидно, мешают тебе здраво рассуждать. Тебе необходимо поспать, моя овечка. Утро вечера мудренее, и, проснувшись, ты увидишь все в ином свете.