При ее приближении он склонил голову, затем сделал легкий шаг в сторону и распахнул дверь.

– Контесса ди Каппони, ваша светлость, – объявил он.

У Джоанны округлились глаза.

– Джоанна, – было бы вполне достаточно, – прошептала она, входя вслед за Диксоном в библиотеку.

Гай де Саллисс сидел за своим сверкающим позолотой письменным столом, спиной к окну, полностью поглощенный написанием письма. Оторвав взгляд от бумаги, он медленно поднял глаза на стоящую перед ним женщину, положил на место перо. Его взгляд скользнул по контессе сверху вниз и обратно. Джоанна ощутила укол оскорбленного достоинства – прием напоминал встречу служанки с господином. Разве это просто высокомерие? Конечно, она была права, определив характер Гривза как спесивый и кичливый. Сами собой сжались кулаки, которые она уперла в бедра, краска залила шею и начала подбираться к щекам.

– Вы хотели видеть меня? – спросила Джоанна, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, несмотря на бешеные удары сердца и острое желание схватить перо и воткнуть его в горло лорду.

Не потрудившись даже привстать, Гай жестом указал на кресло.

– Присядьте, будьте так любезны.

Она опустилась в кресло. При этом ей, как всегда, не повезло – солнечный лучик, пробившийся через затянувшие небо облака, попал прямо ей в глаз, заставив повернуть голову и посмотреть маркизу прямо в лицо. Устремленный на нее взгляд Гая был тяжел и холоден.

– Очень хорошо, что вы нашли несколько минут для меня. Смею надеяться, что вы здесь не испытываете какие-либо неудобства.

Не испытывает? Врожденная гордость не позволила Джоанне продолжать игру, в которой она исполняла роль мышки, а он кошки.

– Никаких, милорд, если не считать, что я вынуждена упаковывать свои вещи, – произнесла она с высоко поднятой головой.

Он внимательно посмотрел на нее, и Джоанна впервые увидела в его глазах какой-то интерес.

– Упаковывать вещи? Могу я спросить, почему?

Джоанна пожала плечами.

– В первую же нашу встречу вы дали понять, что здесь мне не рады. Кроме того, вы ясно показали, что Майлз не нуждается в моей помощи. Естественно, там, где считают мое присутствие лишним, я не останусь. Навязываться я не привыкла.

– Все ровно наоборот, контесса. Вы совершенно неверно истолковали мое поведение. – Гай сцепил руки в замок. – Я не хочу, чтобы вы уезжали.

Джоанна непонимающе посмотрела не него, пытаясь понять, правильно ли поняла слова маркиза.

– Вы не… Вы не хотите, чтобы я уезжала?

– Да, именно это я сказал. Если вы постараетесь выслушать меня, не перебивая на каждом слове, я все объясню.

Он встал, подошел к книжным полкам и прислонился мощным плечом к облицованному красным деревом перекрытию.

Ошарашенная Джоанна следила за его перемещениями, медленно поворачиваясь в кресле.

– Говорите, пожалуйста, я слушаю, – сказала она, чувствуя, что в голове все перепуталось.

– Я ходил в детскую проведать сына. То, что я увидел, сильно встревожило меня. – Гай опустил голову, уперев взгляд в мыски своих туфель, и следить за выражением его лица она уже не могла. – Должен поблагодарить вас за то, что вы меня предупредили, – явно пересиливая себя, добавил он.

– Я… Мне просто хотелось, чтобы вы заметили, что не все в отношении вашего сына делается правильно.

Гривз резко вскинул голову.

– Заметил! Не все правильно! За кого вы меня принимаете, контесса? За полного идиота или всего лишь за ненаблюдательного безответственного дурака?

– Я ни за кого вас не принимаю, я слишком мало вас знаю, чтобы делать какие-то выводы, – выдавила Джоанна сквозь зубы, сердясь, что приходится лгать. Вместо этой почти вежливой фразы следовало сказать то, что она действительно про него думала – дьявол с ледышкой вместо сердца и ужасным взрывным характером.

– Разумно, – произнес он. – Но вернемся к делу. Я выгнал эту скверную женщину, которая была приглашена, чтобы присматривать за сыном. – Гай скрестил руки на груди и вновь уставился на мыски туфель. – И теперь мне нужен кто-то на ее место. Вспомнив о том, как горячо вы говорили о своем беспокойстве и… и принимая в расчет ваше неопределенное положение здесь, я подумал, что Майлзом могли бы заняться вы. Если вы согласитесь, конечно.

Гай поднял голову и одарил Джоанну скептическим взглядом, в котором ясно читалось, что ее беспокойство о Майлзе он считал не более чем попыткой оправдать свое намерение остаться в этом доме на правах постоянной гостьи.

Джоанна почувствовала, как задрожали лежащие на коленях руки, и испытала одновременно горечь обиды и радостное облегчение. Она опустила голову: слезы в ее глазах – последнее, что следовало видеть Гаю де Саллиссу. Майлз! Что бы там ни было, у нее появился шанс помочь мальчику, и больше ничего не имело значения. Во имя этого она была готова не обращать внимание на маркиза с его бессмысленным высокомерием и деспотизмом и даже не вспоминать о страданиях, которые он причинил своей жене.

«О, Лидия… Это только начало. Но, по крайней мере, сделан первый шаг. И клянусь небом и землей, я помогу твоему маленькому сыну».

Джоанна отвернулась и, собрав волю в кулак, попыталась загнать вглубь подступившие к глазам слезы. Только убедившись, что удалось успокоиться, она повернулась к маркизу. Но при этом старалась смотреть куда-то в сторону, а не на него. На Гривза ей хотелось смотреть меньше всего.

– Я с радостью буду присматривать за Майлзом. Правильно ли я понимаю, что вы хотите, чтобы я исполняла обязанности няни?

– Я хочу, чтобы вы позаботились о нем. Как вы назовете себя в этой роли, меня интересует меньше всего.

– Прошу прощения, милорд, но для меня это важно. Я должна знать свое положение в этом доме. Хотя бы для того, чтобы не смущать слуг, – объяснила Джоанна с достоинством.

– О, боже правый! – проворчал Гай. – Что ж, хорошо, но иметь контессу в качестве няни будет довольно странно. – Он упер кулаки в бока. – Но коль скоро вы являетесь кузиной моей покойной жены и соответственно родственницей моего сына, вы будете его… ээ… его…

– Я всегда была и буду его тетушкой, – закончила она за Гая. – Однако это не означает, что я не могу занять должность гувернантки. Многие несостоятельные родственники выступают в такой роли. Это естественно, не означает, что я считаю себя несостоятельной.

– Хорошо, значит, вы будете его гувернанткой, – согласился Гай. – Но я приглашаю вас с испытательным сроком, скажем, в три месяца. Если за это время мой сын не изменится, вы, надеюсь, без лишних разговоров уберетесь восвояси.

– Согласна, – твердо сказала Джоанна. Что ж, она и сама теперь постоянно молила Бога, чтобы Майлз изменился. Принятое решение окончательно ее успокоило, и она решилась посмотреть на Гая. – А какую комнату вы мне отведете? Я буду жить в детской?

– А где вы сейчас остановились?

– В одной из гостевых комнат, милорд, – с наигранной скромностью ответила она. – Конечно, не королевские апартаменты, однако, думаю, вам приятно будет узнать, что они гораздо лучше того, к чему следует приучать гувернантку.

– Не давите на меня, – сказал лорд, бросая предупреждающий взгляд. – Если вы пытаетесь обыграть свой статус вдовы итальянского аристократа, то уверяю вас, он не производит на меня никакого впечатления. Однако я не вижу причин возражать против того, чтобы вы остались там, где расположились сейчас.

– Очень мило с вашей стороны. А что насчет моей компаньонки, милорд? Что мне делать с ней? Мисс Фитцвильямс уже не молодая женщина и всецело зависит от меня.

– О, гувернантка с компаньонкой? – Он покачал головой. – Не имею понятия, что вам с ней делать. Заприте ее в шкафу, если хотите. Главное, чтобы она не попадалась мне на глаза.

Глаза Джоанны сузились.

– Запереть ее в шкафу? Это вы так шутите? Если да, то не нахожу в такой шутке ничего смешного.

– Меня не интересует, в чем вы находите смешное, а в чем нет. От вас требуется присматривать за моим сыном и постараться извлечь его из скорлупы, которой он себя окружил. Что касается всего остального, то самым лучшим для нас будет встречаться так редко, насколько это возможно.