Между тем на площади перед научным центром начало происходить некое действо. Взбудораженная толпа с транспарантами оцепила стоящий на высоком пьедестале старый бронзовый памятник рыцаря в доспехах. Подъехал подъёмный кран, бойкие ребята накинули на шею рыцарю стальной трос. Кран завыл электромоторами. Стрела поднялась. И памятник заболтался в воздухе, как повешенный грешник.

– Ну что это такое? – заворчал Абдулкарим. – Ну как так можно?

– Сейчас посмотрим, – я вынул из кармана переносной коммуникатор, пролистнул новости и объявил:

– Вчера прошло два судьбоносных референдума. О сносе на севере столицы, то есть здесь, памятника Падлюку Завиратосу третьему как палачу и узурпатору. И второй – об установке памятника на востоке столице ему же как основателю централизованной государственности. Оба победили.

– Как такое может быть, почтенный Александр? – удивился Абдулкарим.

– Элементарно. Один памятник демонтируется, списываются расходы на снос. Но реально он не уничижается, а просто переносится на новое место, и в свою очередь списываются деньги на его создание и установку.

– А причём здесь референдум?

– А это тебе не старые времена. Всё решает народ! И народ доволен. Те, кто почитает императора – установкой памятника. И те, кто ненавидит – сносом.

– Сумасшедшие. Жалкие сумасшедшие! – Абдулкарим дёрнул свою клочковатую бороду. – Мы здесь погибнем. Горе мне, горе.

– Смотри, – прервал я его и кивнул на хорошо одетого молодого человека, пружинящей походкой отделившегося от ликующей толпы и направившегося к статусной самовозке. Он бодро размахивал статусным чемоданчиком.

– И кто сей незнакомый мне муж? – спросил Абдулкарим.

– Жракус Вольф – второй киберкудесник Статуса. Фактически заместитель Бура Котеуса – так разыскиваемого нами кибермастера.

– Думаешь, уважаемый Александр, он в чём-то поможет нам?

– Ещё как думаю. Поднимайся, пошли быстрее!

Мы подскочили к молодому человеку, когда он распахивал дверь своей машины. Я взял его под локоть:

– Жракус Вольф, какими судьбами?

Киберкудесник затравленно посмотрел на меня, узнал, ужаснулся и включил дурака:

– Вы ошиблись, гражданин!

– Да? Кликнуть народ и сообщить, что найден верный слуга Статуса? Что тогда будет?

– Ничего хорошего, – киберкудесник распахнул дверцу, приглашая нас в салон: – Садитесь. Обговорим.

– С удовольствием.

Узнав, что мы без какого-либо успеха пытаемся узнать, как рухнул Статус, он сообщил:

– Это вирус был.

– Какой вирус? – подался я вперёд.

– Проник в корень системы и сожрал её.

– Обойдя столько степеней защиты?

– Мы тоже считали, что это невозможно. Но это произошло.

– Как?

– Его запустил тот, кто имел доступ к корневой основе системы. Таких было четверо. Я в их числе. Но я не при чём. Я не такой идиот, чтобы забавляться подобными делами.

– А где кибермастер?

– Котеус? После краха системы он остался не у дел. Так же как и мы все. И пропал очень быстро. Наверное, где-то как-то выживает.

– А как ты выживаешь? – я выразительно обвёл взором отделанный кожей дорогой салон машины

– Нашёл себя по мелочам. Вон, создал программу для учёта выручки солидарной бригады по сбору пустых бутылок. До этого такую же программу делал для шайки анонимных мошенников – им хотелось, чтобы машина считала, кому сколько полагается. При этом каждый пытался меня перекупить, чтобы доля в его пользу была. Так что денег хватает. Хотя зачем они мне?

– Что, хаос давит? – сочувственно спросил я. – Так трудно жить в развитой Демократуре?

– Да разве это жизнь? – махнул рукой киберкудесник.

Я чувствовал, что он что-то не договаривает.

– Вот наши координаты, – я протянул парню бумажку с номером телефона и адресом. – Пусть Котеус в ближайшее время выйдет на связь. Он нам нужен. И мы ему тоже. Это понятно?

– Понятно, – угрюмо произнёс киберкудесник. – Если увижу. Или найду. А так….

– Мы друг друга поняли. И не зли нас, Жракус Вольф. Иначе…

Что иначе – я и сам не знал. Но на собеседника мои слова произвели должное впечатление. Он судорожно вздохнул. И кивнул…

Некоторое время ничего не происходило. Получивший вознаграждение за первую информацию – вообще за первый толковый результат, который мы видели на этой планете, вольный выведыватель принялся трудиться с удвоенным энтузиазмом.

Когда он лично приехал на нашу виллу с отчётом, то был трезв, сосредоточен и готов осчастливить нас очередными успешными изысканиями. Для начала он выдал, что попутно с решением наших задач раскрыл заговор.

– Какой заговор? – удивился я.

– У нас появился Союз ответственных, – Град Мудрус бесцеремонно залез в буфет красного дерева, где безошибочно нашёл бар, но горячительного брать не стал, ограничившись кислым соком курилы зеленоствольной. – И так просто это не кончится.

– Это что значит?

– То, что полная безответственность и нежелание думать о завтрашнем дне доминируют в нашем мире – это очевидно. И вот собирается группа недовольных интеллектуалов, к тому же имеющих своё понимание сути происходящего. Чем это может закончиться? Только серьёзными потрясениями.

– Несомненно, – согласился я.

– Мне кажется, что эти люди могут быть полезны и нам. И в настоящих делах. И в перспективе, – Град Мудрус явно намекал на долгосрочное сотрудничество.

– Мы не имеем право по статусу общаться с подпольными оппозиционными структурами, – заметил я.

– Охотно верю. Только мне кажется, именно к этой организации имеют притяжение все приличные специалисты. И именно в ней можно найти информацию о мистериуме. Возможно, и ваш кибермастер обитает где-то там, если не является центральной фигурой… Ну так как? Работаем? У меня же нет дипломатического статуса.

– Работайте, – дал я разрешение, и вольный выведыватель получил на оперативные расходы ещё пару золотых слитков.

Мы снова ждали у моря погоды. А жизнь в Мордории текла в своём буйном естестве. Событие недели – рванул очередной химический комбинат, после чего партия экологического будущего "Родные дерева", которая, возможно, сама и взорвала комбинат, с новой силой принялась агитировать за уничтожение всех автоматизированных заводов и фабрик. В общем, назад, к природе, берегите лес, боритесь за увеличение поголовья морских котиков, и ещё неплохо бы убить всех человеков и спасти все деревья. «Деревянщики» инициировали уже тридцать шестой референдум и клялись вскоре пойти в решительный бой. Народ был в целом за них, хотя и не задавался вопросом, что будет есть и во что одеваться, а также как обслуживать мегаполисы, если реализовать все эти предложения. Мне довелось увидеть одну такую планету, где объединительной идеей стала борьба за спасение исчезающих плотоядных баранов, а также иных редких видов. В итоге туземцы угробили сельское хозяйство и промышленность, и оголодавшее население ринулась жрать этих самых баранов, которых надолго не хватило. Потом, наверное, стали жрать и экологов-активистов, но я уже этого не видел.

По телевизору показывали митинг экологов перед башней Ассамблеи. Им руководил тот самый народный трибун с двухкилограммовыми золотыми ходиками на руке, который предложил принять у нас верительные грамоты. Надо отметить, орал он хоть и бестолково, но громко.

– Ни одной силы не осталось, способной смотреть в будущее, – горестно вздохнул Абдулкарим. – Что с ними произошло?

– А ведь и правда, – согласился я. – Удивительно, но тут нет никаких тайных и явных структур, которые цементируют общественное тело. Нет тайных обществ, нет олигархов, мечтающих поработить и ограбить всех и вся. Есть единая энергия народовластия и свободы. Фактически, энергия хаоса. Этот феномен ждёт своих исследователей.

«Долой заводы-автоматы. Долой фермы-автоматы. Даёшь свободного человека на чистых просторах» – надрывался многоголосый митинг перед Ассамблеей.