Времени у больных всегда предостаточно (Если ты завтра можешь умереть, зачем сегодня-то отягощать себя бессмысленной суетой?). местная библиотека даже превышала скромные запросы лечащихся индивидуумов. Сначала Ваня перечитывал Карлоса Кастанеду, ещё глубже пропитываясь идеологией свободного Воина-мага. А потом вдруг взял Библию (Ветхий и Новый завет) с тематическими объяснениями.

– А это для чего тебе? – недоумевал Гера.

Каждый вечер у них в палате проходили горячие диспуты на разные темы, в том числе и религиозные. Гера был настроен к христианству резко отрицательно. Как-то Ваня высказал весьма спорное мнение, что христианство является единственной организацией, борющейся со злом научно обоснованно. Гера, конечно, возмутился против такой явной ереси.

– Всю эту дурь замутили иудеи, и христианство в том числе. Был мелкий родоплеменной божок Якхве, и вдруг он превратился в общего и единого бога для легковерных и умственно отсталых народов. В евангелии в каждом слове ложь и сплошные несостыковки! И, прошу заметить, учат народы не справедливости, а смирению перед властями! Они принуждают людей любить не только хороших и добрых правителей, но и плохих и злых! Понимаешь, Ваня, они предлагают любить тех, по ком виселица плачет! Хорошо эти казуисты снюхались с тиранами, грабящими своих подданных!

Этим подлым проповедникам выгодно, чтобы люди поклонялись богам, а на самом деле были рабами и рабочим скотом у них самих! Знаешь, Ваня, как мне хочется поднять восстание против богов и освободить человечество от рабства! Люди не должны мусолить малопонятные образы и отбивать себе лбы! Они должны биться за свою духовную свободу!... Но нашим людишкам почему-то нравится быть обманутыми… Ваня! Ты что-нибудь знаешь о шумерских преданиях?

– Почти ничего.

– По шумерским древним рукописям, Боги придумали людей как рабов для добычи золота. Сами не хотели работать, вот и придумали жёлтых человечков, то есть нас. А потом эти человечки стали стремительно плодиться, а шумерские боги почему-то покинули землю. Но среди человечков нашлись хитроумные деляги, назвавшие сами себя священниками. Вот эти прохвосты и лиходеи принялись лепить из древних легенд всякие разные религиозные учения, утверждая, что это им якобы сами Боги как избранным втолковывают прямо с небес. Цель вполне понятная – держать людей в повиновении, то есть в рабстве.

А я, – кипел неукротимый Гера, – мечтаю о том, чтобы все люди были свободными. И даже если снова прилетят на землю эти сверхмогущественные существа, чтобы править нами, устроить им кровавую бойню и отомстить им за то, что придумали нас не только смертными, но и ограниченными…

– Гера! – предупредил своего вдохновлённого идеей абсолютной свободы друга осторожный Ваня. – с богами воевать опасно…

– Ваня! Да мы же всё равно умрём, так лучше уж умереть свободными, чем жить рабами! Надо всех безмозглых приверженцев религиозных конфессий просто сжечь, ведь это именно от них на земле все беды, войны и убийства!

Принцип здесь, Ваня, простой: завладей идеей, и ты завладеешь сердцем человека. Я лично не согласен быть рабом, готов вступить даже и в последний бой. Простолюдинов только кормят сладенькими сказочками: будешь верить, поклоняться и исполнять, попадёшь в рай. Место это никому не известно, да и есть ли оно вообще? А если ты будешь грешником… Ваня, ты как?

– Увы, Гера, я – грешник, и райских кущ мне не видать как собственных ушей.

В такие моменты Гера менял голос, выпучивал глаза так, чтобы Ваня и другие внимательные слушатели хоть немного посмеялись.

– …Тогда ты попадёшь в Ад! У нас в основном вся литература и всё искусство основаны на односторонней морали и идеологии всеобщего духовного рабства. Это правителям выгодно держать людей в рабстве, поэтому они и поддерживают все эти нелепые религиозные культы, заставляя простых людей всю жизнь пахать на призрачные материальные блага.

Вот и навязывают людям религиозный дурман, и ведут якобы к спасению… А кто-нибудь видел хотя бы одного спасшегося?... Все видят только мёртвых… А живых от рождения до смерти зомбируют и навязывают им какую-нибудь религиозную обузу… Кого только нет… Христиане, иудеи, мусульмане, буддисты, индусы… Ну, когда-нибудь освободится Человечество от гнетущих сознание догм и от этого всеобщего религиозного безумия?

– Увы, Гера, – засомневался Иван. – скорее всего никогда.

– Надо, дорогой Ваня, надеяться на лучшее. Возьми-ка ручку и листок бумаги и запиши… так, на всякий случай… Мало ли что!

В каждой рожице убогой –

Лик затравленной богини.

Смрад висит над синагогой,

Подорвавшейся на мине.

Эту мину подложили

Правоверным иудеи,

И народы тупо жили

Ради призрачной идеи.

Лобызали деревяшки

С намалёванным христосом.

Даже русы, псаки, пяшки

Не досужились вопросом:

Кто таинственный и злобный

Правит обречённым миром

И сулит паёк загробный

Тем, кто ползает за клиром?

Кто состряпал слабоумным

Сладкозвучную отраву

И, шпыняя плебсом шумным,

Скипетр держит не по праву?

Кто предписывает своды

Для всемирного болота?

…Поднимать с колен народы –

Наша, русская забота.

Ваня, привыкший ко всему относиться вдумчиво и основательно, сразу обратился к своему неукротимому соседу по больничной палате.

– Гера! А что означают последние слова этого стихотворения?

– Они означают, что мы, прямые потомки Русов-арийцев отвечаем не только за судьбу русского народа, но и за всё, что происходит на нашей земле.

Крепко призадумались собравшиеся вокруг Геры и Вани пациенты лагерной туббольницы. они явно не ожидали услышать что-то подобное от своего многомесячного коллеги по лечению.

Но поскольку народ наш не любит долго думать, вскоре все зашумели, загалдели и принялись упрашивать Геру «ещё что-нибудь продекламировать».

Гера подумал немного и согласился.

– Хорошо! Ваня, записывай!... Может быть, когда-нибудь и пригодится тебе…

Я сижу у окна

И мечтаю о прошлом:

Ты, наверно, одна

В окружении пошлом.

Не забыла ли ты

Как на острове, летом,

Целовала цветы

С сумасшедшим поэтом?

Как тебя на руках

Уносил он в пещеру,

Не за совесть, за страх

Обращал в свою веру.

От враждебных богов

Заслонял юным телом

И родительский кров,

И жемчужину в белом.

…Шелестели кусты,

И волна набегала…

Где же, милая, ты?

…И со мною что стало?

Это стихотворение вызвало у собравшейся в палате публики всеобщий восторг и дружное одобрение (Замурованных колючей проволокой зеков всегда интересует то, что… о женщинах).

А Гера лукаво посмотрел на Ивана, улыбнулся и спросил его:

– Это, Ваня, я сочинил на 7-ке. Догадываешься когда?

– Когда тебя…

– Правильно, Ваня, после того как меня пытали электрическим током, а потом ещё трое суток я отвисел на решётке…

– Гера, значит, электрический ток, кроме страданий, возбуждает ещё и поэтическое вдохновение?

– Именно так, уважаемые любители поэзии! (Почтительно обратился к своим слушателям, матёрым уголовника: ворам, бандитам, вымогателям, убийцам и прочим забубённым и навечно отмороженным типам, прикованный к лагерному одиночеству, никому неизвестный поэт Гера). Я тогда даже подумал, – тут Гера даже посмеялся над чем-то явно весёлым, – что хорошо бы наших столичных поэтов подбодрить к творческим успехам таким, электрическим способом…

– Ударить из розетки по мудям! – вставил балагур Жора.

Тут уж прогремел такой ураганный взрыв хохота, что проснулся единственный спавший пациент и сразу же присоединился к всеобщему веселью.