После КИЧи у Арбалета состоялось знакомство с начальником отряда. Еремеев Евгений Ильич, в простонародье просто «Чапа», - легендарная личность. Когда он был начальником шахты, во время проведения в шахте какой-то сложной работы, ему на голову упала балка. И стал он с тех пор крайне неуравновешен, то есть психически болен. Чапа интенсивно лечился барбитурой, таблетками этого направления, был сильно зависим от барбитуратов, в общем, тот же наркоман. Сам по себе он был здоровым мужиком, любителем лыжного спорта. Всегда после приёма таблеток, будучи навеселе, с сарказмом смотрел на весь мир и на подвластных ему зэков. Постоянно их лупил, если не слушались, но не сильно, а так, больше для проформы, короче говоря, наркоман воспитывал наркоманов. Но как он обожал высокоумную шахматную игру! И только когда он проигрывал, хотя это происходило в редчайших случаях, сразу было видно, что с головой у него не всё в порядке. Все сотрудники, кого он приглашал разыграть партию, дружно ему проигрывали. Может, и вправду Чапа хорошо играл, а может быть, а может быть, сотрудники просто берегли его настроение и здоровье, да и своё заодно.
Однажды, Арбалет крепко повздорил с Фроном, начальником цеха. Тоже не последняя язва, хоть кому под шкуру залезет, вот и Арбалету залез. Из-за категорического отказа подметать полы в цехе, с Арбалета взяли бумагу – объяснительную. А это, как правило, гарантированные 15 суток.
Чапа придумал оригинальный выход, предложив Арбалету сыграть партию в шахматы, проще говоря, разыграть бумагу. «Если выиграешь, то не поедешь в КИЧу» - и снисходительно, кичась своим мастерством, дал Арбалету фору: убрал ладью. Но не знал бакальский гроссмейстер Чапа, что в детстве, когда у Арбалета мамы не было дома, и они оставались вдвоём с папой, они разыгрывали в шахматы буквально всё: уборку, поход в магазин, мытьё посуды и т.д. Много посуды пришлось перемыть юному Арбалету, пока папа полёживал на диване и книжечки да газетки спокойно почитывал. Но зато научился Арбалет неплохо двигать фигурами.
Итак, они сели за шахматный стол (Ну, примерно как Карпов и Каспаров). Началась битва двух шахматных гигантов, и Чапа… проиграл. Как раз пожертвованной ладьи и не хватило бакальскому чемпиону. Вот тут-то и смог Арбалет понаблюдать начинающийся приступ сумасшествия. Глаза Чапы мгновенно налились кровью, он стал явно неадекватен. «Не считается! Не считается! Давай новую» - не мог успокоиться Чапа после поставленного ему мата и напирал на Арбалета со сжатыми кулаками. «Пора ретироваться» - подумал Арбалет и выбежал из отряда.
Чапа был благородным человеком, и слово своё сдержал. Бумагу – объяснительную порвал, в КИЧу Арбалета не закрыли. Арбалета он уважал, на многое закрывал глаза, разрешил даже мешки боксёрские вешать по вечерам, когда все сотрудники уходили домой, а утром прятал их в своём кабинете. И вообще, как отец родной опекал Арбалета. Бывало даже в школу за ручку водил, передавая своего подшефного директору школы прямо в руки. (Явную промашку допускало государство в этом вопросе, обязывая недоучившихся зеков посещать школу: образованные бандиты всегда больше безграмотных стырят (в смысле, реквизируют), в том числе и у того же государства.
Директор школы Пан – кореец, бывший разведчик. По каким-то неизвестным тёмным политическим мотивам он был сослан в бакальскую дыру из вечно процветающей Москвы. Пан был ярым коммунистом. Арбалет знал его больное место и, когда хотел сорвать урок, заводил с Паном спор на эти темы. У Директора не хватало аргументов, чтобы убедить Арбалета в том, что «Коммунизм – это сила!» - это и не мудрено, так как здание коммунизма начинало в ту пору сильно потрескивать. И так как Пан был преданным делу партии коммунистом, то при одном только виде Арбалета ему становилось плохо. Но Пан не мог отказать начальнику отряда и прямо прекратить образовательный процесс его подопечного и шахматного соперника – Арбалета. Наконец, в тайне от Чапы, они договорились и быстро пришли к благоразумному консенсусу. Пан пообещал, что не будет ставить прогулы, лишь бы Арбалет не приходил в школу. А тому как раз это и было в долгожданную школярскую радость. Увидеться они договорились уже на экзаменах.
Чану боялись все: и оперативники, и режимники, и даже, поговаривали, начальник колонии старался поменьше с ним пересекаться. Именно Чапа был свидетелем у Арбалета на свадьбе, на регистрации его давних отношений. Очень беспокоился, переживал и радовался за своего подопечного. Познакомился и долго изучал будущую, можно сказать, супругу Арбалета. Наконец, дал своё согласие, подойдя ко всему этому с особой щепетильностью. Но пригрозил ей: «Только попробуй ему изменить, сам лично приеду в Челябу и ноги тебе вырву!» - как в воду глядел прозорливый Чапа (недаром всё-таки ему в шахте балка на голову упала)! Это потом и вышло. За 8 дней до конца срока «супруга» привезла Арбалету развод, изменив с его ранее освободившимся другом. (Посмейтесь и вы, обладающие спасительным чувством юмора читатели, над зеками, вступающими в брак за колючей проволокой).
Сначала, Арбалет расстроился, а потом понял, как ему повезло. Да это же сама судьба так о нём заботится, оберегая его свободу!
Потихоньку обживаясь и каждый день присматриваясь к окружающей действительности, Арбалет всё больше познавал психологию наркоманов. Все они разные.
Эфедринщики – дёрганые, постоянно на измене. Этот наркотик сильно влияет на чувственность, короче, женский кайф. Употребляя эфедрин, человек делает первый шаг к педерастии. Постепенно у них происходит стирание полов: ни женщин, ни мужчин. Просто тела и голая чувственность. Эти персонажи за эфедру готовы были на всё, а в зоне даже на гомосексуализм. Зэки прикалывались над одним типом, приехавшим с МПБ (Магнитогорской психической больницы), показывая ему бутылёк «Сулутана», из которого вываривают эфедру. Тот готов был на всё, только просил никому не рассказывать. Конечно, не все были такие, но все сильно, и заметно, деградировали.
Те, кто курил шмаль или план, также были со своими отклонениями. Все какие-то заторможенные и ограниченные. Некоторые говорят, что шмаль безобидна. Это – ложь. Под действием любого наркотика искажается реальность, в кайфе человек привыкает смотреть на мир иначе, через розовые очки. Потом реальная жизнь на трезвую голову уже не воспринимается.
Все барбитурщики, опиушники с разрушенной психикой и перевёрнутыми ценностями. По… на всё. Они думают только о кайфе, о своём теле. Необходимо расслабиться, а зачем – неизвестно. А потом расслабленное тело начинает болеть.
Никогда даже не пробуйте!
Один раз – и ваша и психика мгновенно перестраивается, вы смотрите уже в другом направлении, думаете только о теле. Дьявол изощрён в своих хитроумных изобретениях. А Дьявол и Бог обитают не где-то на небе, они живут внутри вас. Господь, по своей любви к человеку, наделил его свободой выбора, вот вы и выбираете каждую секунду: Чёрное или Белое. Кто-то даже не думает об этом, его просто используют. Кто-то сознательно выбирает Зло и сам питается от этого, разрушая свою жизнь и жизнь близких.
Арбалет не мог понять этих несчастных людей. А раз он не понимал их, то начал презирать.
Каждый день – спорт. Арбалет думал, что занимаясь и владея этим, он становится сильней и неуязвимей.
В зоне приходилось постоянно общаться и разговаривать с наркоманами. Любопытный и неутомимый исследователь жизни Арбалет не мог не задать им самый естественный вопрос: «Почему? Если вы понимали, что это плохо, почему не бросили, не отказались?» Зачумлённые на воле и немного очухавшиеся в условиях временной изоляции наркоманы объяснили: «Если ты не сопротивляешься тёмным явлениям жизни, то это встречное течение уносит тебя далеко назад, в животное состояние. Вроде видишь где-то впереди свет, но добраться до него у тебя просто уже нет сил. Ты в отчаяньи и просто беспомощно барахтаешься как утопающий в болоте… Вот только арест и зона временно останавливают этот кошмар. Дают временную передышку на осознание своих пороков, своей слабости, дают время всё проанализировать. Искать силы приходится не где-то на стороне, а только в себе. Тебя никто не спасёт, кроме самого себя. На воле все мысли, все силы направлены только на одно… А здесь начинаешь думать. Наркомана всё время томит какой-то внутренний раздрай, столкновение мира духовного с миром животным… Но сначала всё было хорошо. А потом начинаются всякие болезни, страдания. Постепенно ты опустошаешь себя и становишься рабом своего тела, просто телом. Доза растёт, а удовлетворения нет. И так каждый день, месяцы, годы… Ты корчишься от боли во мгле, и, ещё при жизни, попадаешь в ад.»
