Неизвестно почему, но эта история дальше не распространилась. В общем, всё сыграло в пользу новой группировки. Может быть, и саму эту организацию – СдиП – недолюбливали и сами сотрудники. СДиП – фискальная служба – следила, докладывала и сдавала таких же зеков, какими они были сами. И хоть они и «работали» на администрацию, отношение к ним было соответственное. Среди сотрудников, говоря откровенно, были и нормальные мужики, а среди СДиПовцев – никогда… А может быть, были и другие причины.
Ничего не сделали Арбалету и Димычу. Зато вся зона узнала про этот ночной инцидент. Долго не утихали восхищённые, одобрительные разговоры. Этот эпизод, да и результат его, сыграли огромную роль в становлении челябинской группировки.
По такому радостному поводу, кстати и у Димыча день рождения был на носу, в комендантской на складе поставили две фляги с брагой. Дрожжи через столовую затянули от мамки Сокола. Брага получилась добрая, настоялась отменно. Отпраздновать собирались вечером в кочегарке. Но днём случился пренеприятный казус: Димыча вызвали в дежурную часть, за какую-то мелочь заставили писать бумагу и закрыли в изолятор. Может, из-за драки? Сразу не стали закрывать, а время прошло, страсти поутихли, и опера решили его спрятать. Но почему тогда Арбалета не закрыли,… или это дело времени? В общем, Димыч уехал в изолятор. Перед тем, как его закрыли они успели перемолвиться парой слов. Арбалет был вне себя от ярости, злой, как собака. На прощанье он шепнул Димычу: «Вечером жди нас в гости».
Как только стемнело, все собрались в кочегарке: Арбалет, Пецик, Антон, Бондик, Жук, Сокол и ещё человек пять. Вокруг были расставлены пики, чтобы внезапно не нагрянули сотрудники. Прямо в кочегарку сообщалось о всех передвижениях из дежурной части. Итак, наблюдение обеспечено. Началось дружеское общение.
Сначала выпили за братство, за то, что все собрались вместе. Потом – за Димыча и его день рождения. И пошла натяжка. Тост за тостом. Пили, ели, веселились, как могли. Обсуждали разные проблемы, строили радужные планы. Все подходили друг к другу, как братья, какие-то невидимые нити сближали всех, они становились как бы единым целым: бунтующей Гиперличностью с одним сознанием. Но куда, после всего выпитого, подевать удаль молодецкую? Мы же Урусы: самые-самые. Но вокруг все свои – подраться не с кем. Женщин нет (Плохо заботятся о культурном досуге зеков наши руководящие органы!). А выход кипящей энергии необходим. Тут сказывалась и гнетущая лагерная атмосфера, и недавняя возня с СДиПовцами. Начались бурные, пьяные (и вполне бессмысленные, если смотреть со стороны) разговоры. Да, алкоголь – беда русского народа. (Тут-то уже самобичеванием заниматься поздно, но всем необходимо знать, что втягивание человека в орбиту пьянства и наркомании происходит не сразу, а постепенно, шаг за шагом. И первые шаги – это лёгкие сигареты и ароматное пиво, с такой весёлой, беззаботной лёгкостью глотаемые нашими детьми. С них всё и начинается. Не теряйте бдительности, уважаемые папаши и мамаши, не надейтесь на чиновников, стригущих купоны с вашего горя).
Когда мы трезвые, наш разум и дух, сила воли могут бороться, и побеждают животную природу. Алкоголь же затормаживает, затмевает разум, и мы становимся дикими, необузданными зверями. Просыпается наша буйная природа: желания не сдерживаются, поступки не контролируются. Выходя из кочегарки, все были крепко навеселе и что-то весело и бессвязно обсуждали… Ну, как говорится, из песни слова не выкинешь. Что было – то было.
Бондик и Арбалет, шатаясь по зоне, совершенно случайно заглянули в окно каптёрки 11-го отряда. Там мирно сидел и, как-то по-смердяковски, поигрывал на гитаре «Рыжий» - конченая СДиПовская сука. Сколько крови из-за него было пролито в зоне, сколько душ сдал он в опер.часть! И всё из-за наркотиков, которыми снабжали его опера за «хорошую» работу. А он спокойненько посиживал и бренчал на своей расстроенной гитаре. Да, в жизни ничего случайного нет. И эта встреча – тоже. Тем более, Рыжий увидел пьяных ребят, пялившихся на него в окно. А это значило, что утром взорвутся все. Арбалет понял, что нужно что-то предпринять:»Ну пойдем, поговорим с этой сукой». Они зашли на 11-й отряд и прошли в каптёрку. Рыжий был там один с гитарой. Сразу начали о главном, по сути:
- Ну что, завтра отдашь нас?
- Да нет. Что вы гоните? Как можно.
Но ответ показался весьма неубедительным. Арбалет начал его бить: лучше сразу, и не ждать, пока Рыжий отдаст их за свою наркоту. Из невинной гитары сделали испанский воротник. Били с наслаждением, чтобы эта сука отвечала и за прошлое и, авансом, за будущее. Рыжий начал умолять их о пощаде. Забрали его с собой в кочегарку. Там оставшиеся пацаны сидели и допивали брагу. Рыжему налили полную кружку – 500 граммов. Барабаня зубами по краям, он выпил всё. Глядя на его лицо – сплошной синяк (и стукачам в зоне не сладко) – все поняли, что завтра будут проблемы. В принципе, все это приняли и были готовы ко всему. А пока, Рыжий-то был у них в руках: «Ну, что, мразь, сколько народу сдал, а?» - Все давай над ним глумиться, каждому хотелось его звездануть. Когда его подвели к печам, открыли топку, взяли за руки и за ноги, и начали его туда просовывать, он уж точно понял, что такое Ад. Все громко смеялись, а Рыжего трясло, как отбойный молоток. Каким-то образом (все были пьяны вдрызг), он умудрился вырваться из ослабленной хватки, выбежал из кочегарки и, что уж было совсем не трудно было предположить, рванул в дежурку. Подробно доложил там наряду о происходящем в зоне. Не вразумило его это весёленькое приключение: сколько стукача не бей, он всё в опер.часть смотрит. Видимо рехнувшись от страха, он убежал в пром.зону, залез на крышу штаба (оттуда видимость хорошая – вся зона как на ладони), и давай оттуда «руководить» сотрудниками и захватом пьяных дебоширов.
Все уже предчувствовали итог этого мероприятия. Всё было допито и братва разбрелась кто куда, по своим отрядам. Арбалет, Антон и Бондик незаметно ушли, проникли на свой отряд, разделись и как ни в чём не бывало, улеглись спать. Но не тут-то было. Прибежал наряд. Давай подымать Арбалета, но тот по-пьяному сопротивлялся: «Что надо? Что за безобразие – подымать спящего!» - «Пошли, пошли, пьянь!» Прапор Турсун, хорошо зная Арбалета, помогал ему собираться. Смена Турсуна вообще была удачная (в известном смысле). Почти все носили: кто алкоголь Пецику в кочегарку, кто эфедру Антохе, а Сокол, тот совсем, за мясо и сытую жизнь, захватил их в плен. Словом, они носили всё, но так же они носили и Форму. Надо было исполнять свой долг и приказы вышестоящего начальства. Зная их продажные сущности, Арбалет не торопился выполнять их требования. Но его подгоняли: «Ты давай, так разойдешься, на свежем воздухе. Всё начальство уже знает, что вы устроили пьянку. Приказ начальника: всех до утра в ШИЗО.»
Два начальника отрядов побежали в кочегарку за Пециком и за уликами этой преступной пьянки. Там события разворачивались стремительно. Они начали собирать его в ШИЗО, но он им с пьяной наглостью заявил: «Идите … а то сейчас будет бокс». Они его не послушали, и бокс действительно начался. Но так как начальники отрядов у нас тоже не последние кулачные бойцы, они вдвоём одолели Пецика, скрутили его и утащили в ШИЗО. По рации сообщили Турсуну об этом побоище и славной победе над Пециком. Недалёкий Турсун, непростительно для опытного сотрудника, явно сглупил. Давай смеяться и радоваться этой удачной победе над Пециком… Вот тут всё и началось.
Массовая драка с сотрудниками прямо в отряде. Сотрудники быстро сообразили, что не вывозить им одуревших от крепкой бражки зеков, и благоразумно ретировались в дежурку. Арбалета эта первая победа и месть за Пецика так воодушевила, что он был вне себя от радости. Он разделся по пояс и в гордом одиночестве пошёл в дежурку сдаваться. Но сдаться сразу не получилось. Там была смена, отношения с которой позволяли общаться просто, без официоза.
Об инциденте с Рыжим и о пьянке был информирован начальник колонии. Его приказ был неумолим (и, честно надо признаться, совершенно справедлив): всех закрыть. В дежурке Арбалет уже знал об этом приказе, смысла как-то отмазываться не было никакого. Но выпитый алкоголь окончательно помутил его разум, проспиртованная кровь бушевала во всём теле. Арбалету вдруг осточертели все эти уговоры и убеждения со стороны сотрудников. Он пошёл ва-банк: «Ну, попробуйте меня взять!» Тренированное тело его, закаленное во всяких лишениях и испытаниях, подчинялось ему на все сто процентов. Он выпрыгнул из окна дежурки, со второго этажа.
