— Существует. И он вылитый ты. Он поет и не умеет играть на лютне, сколько бы я его ни учил. Он тоже менестрель, как я и ты. И он моя родственная душа.
— Передавай ему привет.
— У тебя очень красивые крылья, Билли.
— Благополучного возвращения домой, Том.
Билль взмахнул рукой и что-то нарисовал в воздухе зеленым дымом. Потом повернулся на разные стороны и повторил свои зеленые художества. Отошел метров на тридцать. Оценил местоположение лунного диска. Стал сосредоточенно что-то бормотать. Том осмотрелся — он стоял один в лунном свете посреди леса, в котором сейчас шарили тролли, окруженный вековыми огромными деревьями. Интересно, а это больно? Немного страшно.
Вдалеке раздался хруст ломающихся веток, который быстро приближался к поляне, где стоял в самом центре хорошо освещенный Том. Он закрутил головой, глядя то на замершего Билли, то в сторону приближающихся тварей. Колени стали предательски подгибаться. Сердце снова стучало где-то в ушах, а во рту все пересохло до самого желудка.
Пара троллей выскочила на поляну и обиженно и угрожающе рыкнула. Том подавил в себе страстное желание дать стрекача сию же секунду. Билли вообще не обращал внимания на незваных гостей. Закрыв глаза, он все так же что-то тихо-тихо бормотал. Когда первый тролль прыгнул на Тома, тот изловчился и со всей дури засветил кулаком в нос, сбив в ног. Тролль отлетел в сторону. На него кинулся второй. Том чувствовал себя заложником круга — он не мог сбежать, не мог спастись, не мог отойти в сторону. Они схватили друг друга и принялись кататься по земле — тролль пытался добраться до глотки парня, а парень активно мешал ему вырвать себе кадык.
— Билль! Твою мать! Бииилль!!!
Сильнейший удар по ребрам. Том задохнулся. Всхлипнул болезненно. Тролль еще раз занес когтистую лапу и резко опустил. Тому показалось, что ему пробили грудную клетку. Это длилось ровно две секунды. Две секунды, наполненные ужасом, болью и отчаянием.
«Твою мать», — последнее, что пришло ему в голову. Потом стало безумно больно и абсолютно темно.
3.
— Твою мать! — выдохнул Том, когда острая боль прошила тело, а грудную клетку словно расплющило давлением со дна Марианской впадины. Ему отчаянно не хватало воздуха. Он резко сел, громко хрипя и шумно хватая воздух ртом. Краем глаза заметил того самого черного тролля, который пытался проделать в нем дыру, и полностью на рефлексе со всей дури врезал уроду по морде. Лягнул еще одно непонятное темное существо. Ловко вскочил. Главное, не выйти за пределы круга! Главное, устоять! Покачнулся и отшатнулся в сторону, отчаянно размахивая руками, отбиваясь от несущихся к нему троллей.
— Биииилль!!! Биииииль!!! Сучонок!!! Сделай же что-нибудь!!! — вопил он на пределе своих голосовых возможностей.
— Том! — орал эльф, прыгая вокруг и не решаясь подойти. — Том!
— Это галлюцинации от кислородного голодания, — сказал кто-то спокойным голосом.
И Том замер, чувствуя сильнейшую боль во всем теле. Повернулся на голос. К нему подбежал эльф, крепко обнял и уткнулся носом в плечо. Том снова взвыл от острой боли в груди, раздраженно отдирая от себя эльфа-истеричку.
— ОУ!!! Больно!!! Билль! Билль! Отцепись от меня, чертов ублюдок!
Он с трудом отодрал от себя менестреля. Где он? Что происходит? Камеры? Ассистент? Гримерша? Кто это? Врачи? Один черный. Второй латинос. Черт, как на троллей-то похожи…
— Билл? Билл! Ты! Твою ж мать! Билл! Ты! Как я рад тебя видеть, мелкий! — Он хотел притянуть брата и крепко-крепко обнять, радостно засмеявшись, но любое резкое движение, глубокий вдох, смех причиняли просто-таки невыносимую боль. Заметив это, к нему подошли врачи…
Вечер выдался суетным. Еще в машине по дороге домой из больницы, где Тому подтвердили небольшое сотрясение мозга и трещину в ребре, прописав полный покой и постельный режим, Билл во всех подробностях поведал, как чуть не сошел с ума. Том дюжину раз пересмотрел свой «полет навигатора», поржал и стер запись. Ничего более позорного он еще не видел. Даже видео, где он пьяный в голом виде лежит, обняв облеванной унитаз, выглядело не настолько отвратительным, как это падение с крыши. Близнец рассказал, что после приземления Том потерял сознание, и врачи судорожно проводили реанимацию, а Билл носился вокруг и орал, что, если они не спасут брата, он их лично всех убьет. Слава богу, обошлось. А через час им позвонили из газеты… И с телевидения. И родители. И друзья. И знакомые, которые никогда не звонили и даже телефона Тома, как думал сам Том, не знали. Они выключили все телефоны, погасили в доме свет и развалились с пивом на подушках у камина, на радость собакам. Том рассказывал о своих приключениях, менестреле, принцессе и троллях, а Билл ржал. Потом брат зацепился за слова песни Билли, притащил гитару и заставил Тома наиграть и напеть, чего они там выдумали в другом мире.
— Послушай! Классная же песня получается! Только послушай! — Билл начал тихо петь: — Мы короли и королевы пригорода, потерявшиеся во времени. Мы не знаем, где мы. Ну же! О о оо! Мы те, кто мы есть. Вперед!
— Небо в алмазах, Небо в алмазах. О о оо! — подхватил Том, посмеиваясь. — Ты и я. Ты и я.
— О о оо! Присоединяйся ко мне Под небом в алмазах — Все будет хорошо.
— Между прочим, это брачная песня эльфов. Так они узнают своих.
— Теперь все эльфы будут наши! — загоготал Билл, завалившись на бок и сгребая в охапку своего бульдога. — Покажи мне свои крылья!
Его глаза блестели искорками огня из камина. Он был румяным, мятым, чуть-чуть пьяным, очень милым, трогательно беззащитным и до одури напоминал менестреля в их последний вечер. Том с нежностью смотрел на него и грустно улыбался. Он очень надеялся, что и у эльфа все хорошо.
4.
Яркая вспышка ослепила его, а ударная волна откинула на пару метров назад. Как в прошлый раз. Он почувствовал, как сжатый горячий воздух облизал макушку, спину и ноги, сорвав с головы шаперон и взлохматив волосы. Когда все стихло, Билль осторожно оторвал лицо от земли, смахнул ладонью с щек и лба сосновые иголки и опавшие листья. Осмотрелся. Троллей поблизости не было. Хоть тут повезло. Эльфийский огонь плохо действует на всех без исключения неэльфийских тварей, включая драконов. В центре полянки лежал… Билль взвыл и от негодования даже выругался! В центре полянки лежал Том, гребаный рыцарь, в глаза не видевший белого дракона, гей, хренов каскадер и просто придурок рода человеческого! Святой Грааль! Что же делать! Неужели не получилось вернуть его домой? Билль подбежал к нему, упал на колени и приподнял голову:
— Что же ты?.. Как же ты?.. Как же мы теперь?.. — запричитал он, не зная, за что хвататься. Сколько осталось времени до конца мира? Провести свои последние минуты рядом с этим идиотом — это ли не худший конец его такого недолгого жизненного пути?
Рыцарь застонал и открыл глаза. Уставился на поникшего эльфа.
— Как ты мог?! — со всей силы затряс его Билль. — Придурок! Гребаный придурок! Что я опять сделал не так? Мы все умрем! Я ненавижу тебя! Какого черта ты не убрался обратно в свой гребаный мир, идиот! — Он готов был придушить его немедленно собственными руками.
Губы слегка контуженного от эльфийского удара парня растянулись в наисчастливейшей улыбке. Глаза влюбленно заблестели. Он с некоторым трудом сел и мягким, нежным взглядом посмотрел на расстроенного эльфа.
— Мой, — прошептал тихо, но внятно, проведя рукой по волосам Билли и вынимая застрявшие в лохматой шевелюре иголки. Эльф обиженно всхлипнул, непонимающе глядя на Тома. — Ты мой по вкусу, цвету и запаху, по размеру рук, по клубящейся мгле рядом, до хруста в позвоночнике, до томной дрожи в коленях и слез. В тебе я узнаю себя. Ты мой свет. Ты мой день в раю. Ты мое небо в алмазах. Ты и я.
Билль нахмурился, вглядываясь в уже знакомые черты. Да нет же! Это тот же придурок из другого мира. Только переоделся где-то. Интересно, когда успел? Опять что ли ударился сильно? Бредит или издевается, чертов ублюдок?
