– Да, – подбодрил Феликс его.

– Я знаю, что это не моё дело, – начал работник и присел рядом, – но вы вроде бы ищите способ найти Господина Бейкера на Периферии…

– Я вам говорил? – спросил омега, он не помнил, разговаривал ли он с кем-то об этом или нет.

– Нет, но, – смутился работник, – вы повсюду оставляете заметки и разговариваете сами с собой, – Феликс прижал ладонь ко рту, безмолвно извиняясь, и мужчина поспешил объясниться, понизив голос, – я это к тому, что, мне кажется, я знаю, как вам помочь, точнее, я слышал… В общем, среди нас – прислуги – ходят слухи, что один из молодых господ Агата – Элиот Сильвер – может найти человека на Периферии. Говорят, что он сам прожил там больше десяти лет. Это, конечно, только слухи, простите, – опустил глаза работник.

Феликсу этого было достаточно. За последний месяц он потерял пару, сон, аппетит, любимую работу, а вскоре мог потерять и самого себя, поэтому за шёпотом рассказанную байку прислуги омега зацепился как за спасительную соломинку. Он хотел пойти к Элиоту Сильверу прямо сейчас, ночью, но сообразил, что все нормальные люди в это время спят. Поэтому пришлось занять себя кое-чем, что могло бы повлиять на решение Акселя вернуться.

А на утро опять пришлось собирать себя по кусочкам, однако разговор с домработником помнился Феликсу почти полностью, только имена и некоторые детали стёрлись из памяти за короткую ночь, а их омега смог отыскать на собственной руке. Оставалось надеяться, что этот неизвестный Элиот сможет ему помочь.

Аксель пытался уговорить себя, что поступил правильно, но с каждым днём делать это становилось всё труднее и труднее. От попыток сбежать с Периферии, чтобы хоть одним глазком ещё раз взглянуть на своего омегу, альфу останавливало лишь понимание того, что он там не нужен, но ещё хуже было от того, что жизнь стала беспросветным мутным пятном.

Обратно на завод его не взяли – рабочее место оказалось уже занято, но начальник предложил работать неофициально, не упомянув при этом, что зарплата окажется в разы меньше. Воспитатель в детском доме отнёсся с пониманием и даже нашёл какой-никакой ночлег, хотя тоже развёл руками – по документам Акселя Бейкера больше не было в воспитанниках, пришлось поселиться в подвале детдома, и когда альфа слышал по ночам где-то в трубах цоканье крысиных лап, то проклинал себя за то, что решил сбежать из золотой клетки Феликса. К утру, правда, накатывала обида за отказ омеги, и только это заставляло Акселя прожить ещё один безрадостный день.

Альфа надеялся, что спустя месяц чувства в душе притупятся, и образовавшуюся дыру затянет рутиной, но этого не произошло. Вместо этого спустя месяц к нему в подвал ворвался разъярённый Элиот. Аксель уже собирался выходить на смену, и омега поймал его буквально в дверях.

– Какого хера ты бросил его, зная, что он болен?! – зарычал омега, пропустив приветствие, и схватил альфу за грудки.

Аксель от такого немного растерялся и даже не сразу смог высвободиться из захвата.

– Ты о чём? – непонимающе спросил парень.

– О Феликсе твоём, – выплюнул ответ Элиот.

– О Феликсе? Что с ним? Он болен?!

– Не строй из себя дурачка, Акс, они все больны, и ты знал об этом. Чёрт! Я думал, что ты другой, Акс, что ты-то точно поймешь, что им без нас не выжить. Я, конечно, тоже наивный придурок, решил, что этот твой Феликс оказался здоровым, поэтому он и выставил тебя за порог, а ты, оказывается, сам бросил его, зная при этом, что вирус уже поразил его, – помотал головой омега.

– Но за всё время у Феликса не было ни одного признака, – попытался оправдаться Аксель.

– Это потому что ты был с ним, идиот! – снова разозлился непонятливости альфы Элиот.

Ощущение чего-то ужасного затопило Акселя, и он сделал ещё одну попытку выяснить нужное:

– Что с ним, Элиот? Он?.. – парень проглотил подступающий в горлу комок не в силах продолжить предположение.

– Жив, – заверил Элиот и добавил многозначительно, – пока. Но он в жутком состоянии, удивляюсь даже, как нашёл меня. Просил это передать, – омега покопался в карманах и выудил оттуда небольшую карточку для просмотра видео.

Феликс однажды показывал как пользоваться этой штукой, надо было только прикоснуться к сенсорной кнопке в виде треугольничка, чтобы записанное на карту изображение высветилось голограммой. Элиот пробормотал что-то типа “ты знаешь, где меня найти, если что” и, не скрывая своего разочарования от поступка друга, ушёл из его комнатушки. Аксель опустился прямо на бетонный пол и нажал треугольник.

Прямо перед его лицом возникло подрагивающие изображение, на нём был Феликс, за ним явно проглядывалась темнота его спальни, а сам омега рассказывал, как съездил в ИБС на их первую встречу и смутился, упоминая Акселя. Альфа понял, что смотрит какой-то дневник, потому что было понятно, что Феликс разговаривает сам с собой, и от понимания, что перед ним такая интимная вещь жар стыда моментально разлился по венам, но был проигнорирован, ведь содержимое было куда интересней собственных ощущений. Было ясно, что видео отредактировано, потому что задний план каждые пару минут прыгал, и даты в правом нижнем углу сменялись одна за другой, но в каждом из отрывков одно оставалось неизменным – Феликс говорил об Акселе. О том, как ему повезло с парой, о том, как он оказался красив, но чаще проскальзывали фразы о том, что омега считает себя слишком взрослым и даже старым, для того чтобы быть с таким как Аксель, и как он презирает себя за мысли об альфе в интимном ключе, но ничего не может с собой поделать. Прежде чем карточка переключилась на последний ролик, Феликс рассказывал об их ссоре, о том, что “едва смог соврать, что не хочу поцелуя”, а потом они с альфой вместе решили, что будет хорошей идеей какое-то время пожить отдельно.

Аксель прекрасно помнил их ссору, в его глазах она выглядела совсем не так, как описывал омега в дневнике, и альфа прекрасно понимал, что Феликсу незачем врать самому себе, а вот наврать Акселю – пожалуйста, ведь “я старше и точно знаю, что так будет лучше”. От такой бессовестной лжи омеги, где-то в мозгах заклубился гнев, но не успел толком сформироваться, потому что изображение переключилось в последний раз, и от увиденного что-то внутри у парня оборвалось.

Феликс выглядел… плохо. Исхудал, а под глазами просматривались тёмные круги, на руках чернели какие-то надписи:

– Эм, привет, Аксель, – начал Феликс с видео, – я тебя не знаю. Точнее, как ты мог догадаться по увиденным отрывкам, знал, но сейчас я тебя забыл. Как записывал эти ролики – тоже не помню. Возможно, ты тоже меня забыл. Мне… – омега замер, глядя куда-то в пространство и обхватил себя ладонью за горло в попытке, видно, проглотить возникший комок, и продолжил тише, – мне страшно. Я не знаю, рассказывал ли я тебе, но мой папа умер от вируса. Стал забывать всякое, сначала по мелочи, потом побольше, а однажды забыл как спускаться с лестницы и свернул шею, – Феликс поднялся и взял камеру, изображение тут же запрыгало, и стало видно, что омега стоит посреди гостиной, держа руку с камерой высоко над собой, чтобы в кадр попало, как за ним на полу небрежно валяется плед с парой подушек, – я сплю здесь в последние дни – боюсь подниматься по лестнице. Аксель, я…

Парень остановил ролик не в силах больше смотреть на такого Феликса. Феликса, каким он стал по его, Акселя, вине. И с чего альфа решил, что если человек его старше, то непременно умней? Не надо было слушать россказни этого глупого омеги про загруженность на работе, и не надо было слушать фальшивые отговорки от поцелуев, надо было просто взять его в охапку и не отпускать.

Но больше Аксель такой ошибки не допустит. Парень поднялся с пола, спрятал карточку в карман рабочего комбинезона и отправился на поиски Элиота.

Дверь в дом Феликса альфа открыл практически с ноги, напугав престарелого дворецкого до чёртиков, и не обращая внимания на приветствия вперемешку с ругательствами в свой адрес, прошёл прямо в гостиную. Омега нашёлся там, на полу у камина, такой же растерянный как на видео, и явно не понял, что происходит, когда альфа склонился к нему и взял его лицо в ладони.