— Прошу. Идите за мной.
Мы входим в подъезд, проходим по какому-то длинному коридору и вдруг оказываемся в освещенном зале, где всюду развешана красивая одежда. К нам приближается элегантная женщина с приятной светской улыбкой. Мой спутник что-то тихо говорит ей, она понимающе кивает и произносит точно так же, как и шофер.
— Идите за мной.
Я покорно иду за ней, все больше испытывая чувство нереальности происходящего. Все как в кино. Золушка готовится к своему балу. Вот мы оказываемся в раздевалке, меня оставляют одну. Вокруг — зеркала, я смотрю на себя, на свой поношенный рабочий костюм, на растрепанные волосы. Через несколько минут рядом со мной появляются коробки, пакеты, вешалки. Приятная дама, все так же мило улыбаясь, распаковывает одно за другим, молча кладет на стол рядом со мной гору нарядной одежды. Ах, может быть, она взмахнет сейчас волшебной палочкой и все исчезнет? Но она уходит, а все остается на месте. Наверное, время еще не пришло... Потом появляется молоденькая девушка, вешает вокруг меня множество платьев и тоже уходит. У меня разбегаются глаза, потом я начинаю примерять одно за другим и не знаю, что выбрать. Мне все идет, я неплохо выгляжу и в черном, и в красном, и в голубом... Как все красиво, ярко, словно палитра с красками... Разноцветные пятна складываются в воображаемую картину... Я обязательно напишу ее... Это будет мой подарок Герману!
...Полутемный зал... Где-то негромко звучит музыка. Свет идет откуда-то сбоку, и сверху, и я сижу за столиком, покрытым темной скатертью... Я одна. Наверное, я кого-то жду. Мимо проходят люди, пестрая, разнообразно одетая публика. Экзотические прически, длинные платья и мини юбки, смокинги и джинсы, дым, плавающий в воздухе... Нет, кажется, я не одна. Рядом сидят еще несколько человек, я вижу их силуэты, но не различаю лиц... Их лица в тени. Они говорят о чем-то и смотрят на меня... Но я не слышу слов и не вижу лиц, а только чувствую на себе их взгляды, настороженные и любопытные, дружелюбные и завистливые, восторженные и ревнивые... Мужчины и женщины глядят на меня совсем по-разному, это понятно. Они еще ничего не знают и могут позволить себе проявить любопытство. Где Герман, почему оставил меня с ними одну? Один из гостей рассказывает что-то смешное, мне становится весело, я смеюсь. Но вдруг на мгновение я вижу вокруг себя вместо людей пустые оболочки, мне кажется, что это не люди, а призраки, что в их разодетых телах нет души... Я вскрикиваю. Все поворачиваются ко мне. Неужели они поняли, что я увидела? Я изображаю улыбку и говорю, схватившись за палец.
— Кольцо укололо! Бывает же такое!
Мужчины сочувственно кивают мне, женщины переглядываются. Надеюсь, они не догадались... Но боже, как трудно претворяться! Собираюсь, напрягаю все свои внутренние силы и мысленно ускользаю в тоннель...
Совсем короткая передышка... Потом я снова, уже почти спокойно, смотрю на них, стараясь запомнить каждого. Мое воображение фиксирует особое, характерное, то, что ляжет в основу будущего портрета. Ничего себе будут портретики! Думаю, даже Герман удивится! Но он ведь сам меня попросил...
Вот, наконец, появляется Герман. Он очень хорош, на нем костюм из черного бархата, шелковая белая рубашка с расстегнутым воротничком. Кажется, наконец я вспомнила его лицо!.. Да, конечно, я его нарисовала, только когда? Когда это было? Тогда, когда стояла перед мольбертом на Арбате, с этого все началось... И сегодня, в этой квартире, где я живу совсем с другим человеком, которого я люблю... Но какая связь между моей прежней и нынешней жизнью? Что происходит со временем? Почему оно летит с такой стремительной скоростью... Сколько дней, месяцев я успею прожить за эту ночь?..
Герман смотрит на меня обеспокоено, тихо спрашивает.
— Анна, что с тобой? У тебя такой вид... Ты испугалась чего-то?
— Нет, все в порядке... Просто моя дурацкая фантазия...
— Хочешь, уедем отсюда?
— Нет, не хочу. Мне хорошо здесь. Пойдем потанцуем.
Я встаю, и мы идем туда, где звучит музыка и мигают цветные прожектора. Он кладет руку мне на плечо, мы медленно движемся по залу. Я опять смотрю как бы со стороны. Мы выглядим прекрасной парой — я в длинном вечернем платье и он — высокий, сильный, мужественный, элегантный. Я смотрю на него и не могу оторвать взгляд от его лица... Он мне безумно нравится, я хочу быть с ним, хочу стать его женой, хочу, чтобы ничего не случилось... Но что-то не так... Опять я чувствую на себе взгляды тех, кто сидел за столом. Теперь они танцуют рядом с нами, две или три пары. Вдруг на мгновенье я вижу странные тени, скользящие рядом с ними... Что это? Если они призраки, то не должны отбрасывать тени. Вспышки света проносятся стремительной каруселью, в отблесках прожекторов нечеловеческие тени отплясывают свой жуткий танец... Картинка запечатлевается в памяти, я потом нарисую ее...
Мы возвращаемся к столу. Герман подвигает мне стул, а сам остается стоять.
— Шампанского! — произносит он торжественным голосом. — Итак, уважаемые дамы и господа, я собрал вас сегодня для того, чтобы объявить о своей помолвке с Анной!..
В офисе детективного агентства дым стоял коромыслом.
Выслушав рассказ Мити до конца, Джек посмотрел на него и произнес с иронией в голосе.
— Да, не ожидал от тебя! Я всегда считал главным сердцеедом Леньку... Вот уж не думал, что им окажешься ты!
— Заткнись, Джек! — взмолился Митя. — Мне и так стыдно, и рассказывать вам было стыдно! Дурак старый, мораль ей читал! А нет, чтобы в тупую башку пришло, что девчонка что-нибудь выкинет!
— Да погоди, может она ничего еще и не выкинула, просто загуляла где-то с ребятами и подружками. — Белов положил руку на плечо другу. — Не в чем ты не виноват, нечего так себя казнить!
— Святой ты что ли, Ленька? — Митя грустно посмотрел на него. — Твоя дочь, твоя жена!
— Во-первых, Наталья мне уже давно не жена, хотя формально мы еще не успели развестись. — сказал Белов. — Во-вторых, Митя, ты мой друг, а Машка — еще та штучка!
— А в-третьих, Митька, — вмешался Джек, — ты отличный сыщик, но тебе никогда, никогда в жизни не проникнуть в тайны женской психологии! Даже я, профессионал, и то иногда теряюсь под загадочным взглядом лукавых глаз! Это, скажу я тебе, посложнее любой алхимии, изотерики, кабалистики, криминалистики и прочих тайных наук! Поэтому винить тебе себя в чем бы то ни было совершенно бессмысленно! Так что сиди и не дергайся.
— Ладно, ребята, спасибо... — смущенно сказал Дмитрий. — Но что делать будем? Я все молодежные тусовки исколесил, ребят своих разослал — нигде ее нет!
Вдруг запищал пейджер, лежавший на столе перед Дмитрием. Он схватил его, но тут же разочаровано махнул рукой.
— Это мои ребята еще один район проверили...
— Да сидят у кого-нибудь дома, — сказал Белов, — обычное дело. — Думаю, не стоит так беспокоиться.
— Ты хоть друзьям ее звонил?
— Разве я всех знаю?
— А ты что думаешь, Джек? — с надеждой спросил Митя.
— Думать тут нечего, — Джек вздохнул, махнул рукой, — а, была — не была! Попробую поискать ее своими методами... Господи, прости меня, грешника! — Он расслабленно откинулся в кресле и прикрыл глаза.
Митя уставился на него и буквально через минуту спросил нетерпеливо.
— Ну что, Джек, видишь что-нибудь?
Джек не ответил. Он продолжал сидеть в неподвижной позе, положив на колени руки с сомкнутыми пальцами.
— Не отвлекай его, — прошептал Белов. — Видишь, работает человек. А мы тут разорались.
Какое-то время в агентстве стояла напряженная тишина. Митя нервно курил, повернувшись лицом к окну. Белов, стараясь сохранять внешнее спокойствие, перелистывал какой-то журнал.
— Кажется, я вижу это место... — Вдруг произнес Джек странным, отрешенным голосом. — Недалеко от кольцевой дороги... Там поляна, овраг какой-то... Только где это... Никак не пойму...
— Что с ней? — испуганно спросил Митя, резко повернувшись к нему.
