Во всех драчках, а их было не так много, меня почему-то всегда били скользящим ударом по голове, а отвечал противнику единственным, "коронным" контрударом в челюсть!
Откуда знал, что даже слабый удар в челюсть делает слабое сотрясение мозга, получивший пьянеет без алкоголя и теряет управление? Кто научил бить в челюсть? - не было "учителя фехтования" и о боксе ничего не знал, и какое другое вещество, помимо адреналина, отвечало за точность удара в челюсть противника - предстоит выяснить исследователям в будущем.
- Транс...
- В транс входил малолетним, а что это особое человечье состояние - узнал в тридцать. Как назвать разброс в двадцать лет?
- "Недостаток развития".
- Спасибо, приятно слышать...
- "Да здравствует подвал военного времени, наполненный сероводородом спасающихся вчерашних совецких граждан"! Да здравствует..."
-... не годится. Славословие в честь ямы-подвала должно звучать так:
- "Слава авиациям двух враждующих сторон за неприцельные бомбометания, ибо только они укрепили дух, а разум наполнили пониманием, что всё в мире в итоге не выше утробного сероводорода! Пусть живёт и крепнет народная мудрость, и да не умрут перлы оной мудрости, гласящие: "за одного битого двух небитых дают"!
По лексике матушки поиски надёжного места спасения определялись одни словом: "мыканье":
- Сколько ещё мыкаться будем? - метод проб и ошибок обещал окончиться нахождением до предела надёжного укрытия, или прекращением налётов Люфтваффе.
Если первая позиция (поиск места спасения) была в руках спасающихся - против налётов аспидов монастырцы ничего не могли.
- Стучи: "вражеская авиация чаще и настырнее досаждала обитателям святой обители, но пока без отнятия жизней и лишения материальных ценностей"
- Определение "обитатели святой обители издевательством отдаёт, думаю, сбавить пафос. И о каких "материальных ценностях" речь? Голь перекатная, чего терять было, чем власть советов успела обогатить пролетариат монастыря?
- Принято, продолжай: "иногда на монастырцев сваливалась ничем не обоснованная уверенность:
- Сколько можно пугать бомбёжками!? - вопрошали небеса монастырцы - мы свою порцию получили, хватит, другим что-нибудь оставьте!
- Забота о равном распределении гостинцев свыше прочно сидела в сознании вчерашних совецких людей рядом с молитвой до совецкого времени: "возлюби ближнего, яко самого себя", но когда, в каком месте обширного отечества вашего родилось "умри сегодня ты, а завтра - я" не известно.
- Врёшь, бесовская морда: "дружные и стойкие совецкие люди перед лицом опасности не могли желать ближним того, что получали сами от вражеской авиации".
- "Вали на серого..." А как объяснять просьбу к всевышнему:
"Господи, пронеси, сохрани и помилуй нас, отдай нашу бомбовую порцию другим, не жалко..."
Следует упомянуть о других тётушках по линии матери: того стоят. Не упомянуть их - обеднить рассказ.
Степени родства до сего дня остаются непостижимой тайной, и далее "брата", "сестры", "племянника", "внука" - познания не идут. "Шурин" с "деверем" уже "терра инкогнито", родя за пределами видимости. Считай, чужие люди.
Налёты продолжались, жесткость расправы не уменьшалась, она не могла быть иной, война ведь, а если нынешним языком назвать прошлые "усмирения с воздуха" - иначе, как только "настоящие" - назвать не могу. Не будет ошибки в названии"качественные", "эффективные", "разрушительные", "убийственные", но читатель, наблюдавший хотя бы единую бомбёжку со стороны может возразить:
- Преувеличиваете, ничего особенного, так, пустая забава эти бомбёжки... - заявить "бомбовой груз в тоннах, сбрасываемый на город ночами, оставался неизменным, или колебался в сторону увеличения на килограммы" не можем. числосброшенных бомб оставалось неизменным" - не можем: подсчёт сброшенных на город бомб обитателей монастыря не трогал:
- "...пронесло..." - "маленькие радости военного времени".
Если, пользуясь нынешним языком, убийственные предметы с неба пересчитать в "тротиловом эквиваленте" - положение граждан можно назвать "стабильно среднетяжелым".
Стабильность стабильности рознь, и та, что пожаловала в обитель, подвела обитательниц к выбору: или нервам порваться к чёртовой матери, или продолжать крепить остатки нервной системы. Женщины, тренированные совецкой властью всем, кроме бомбёжек, выбрали второй вариант с доводом:
- Не умирать, в самом-то деле!? Будем стоять насмерть! - лозунг осуществили отказом прятаться по примитивным ямам хранения овощных припасов в зиму. Враз, и без объяснений, пришло понимание: земляные норы не спасут от бомбы. Вон, в прошлую ночь бомба упала в погреб - и всех, кто там был, засыпала, никто не выжил...
И когда идея земляных нор, как спасителей, изжила себя - кто-то из тётушек удумал спасать животы в чистом поле. Да, за оградой монастыря там, где начиналось "чисто поле" и где граждане с около монастырских улиц сеяли картошку. Логика не железная, но женская:
- Кто станет кидать бомбы на чистое поле!? Что, те, наверху, совсем дураки? - и показывали пальцем в небо.
Чем хороши "идеи, принятые всем сердцем и умом"? То есть, "уверованные"? Да тем, что без промедления "претворяются в жизнь". Сказано - делаем:
И как-то в один из тёплых вечеров конца августа, мы, одетые во всё, что имелось согласно предписанию родительницы, с подстилками для спанья на земле, ждали наступления мрака, когда ещё видно землю, но уже трудно различать физиономии чудаков, надумавших спасаться от бомбёжек в чистом поле.
Начало "спасения" обещало оправдаться:
- Да, верно, не дураки, в чистое поле бомбы бросать не станут! - на том и решили. Не знаю, чья была идея искать спасения вне стен монастыря, но что не мужская - факт.
День приходил к ночи, солнце давно прибыло на положенное ему место, и первой, кому ночёвка в чистом поле вдруг показалась нелепой - была мать. Автор проекта спасения столь необыкновенным способом убеждала, что её вариант - верный и других не существует:
- "Ночь покажет, всё впереди"! - повторяю: у каждого обитателя монастыря имелся собственный график налётов врагов, но как у тётушки получилось убедить остальных, что её график налётов точный - не знаю.
И к заходу потащились за монастырские стены в поля. "Путь к бессмертию" предстоял не долгим, всего-то пятьсот метров от стен монастыря, или более того на немного. Шли и радовались неожиданному открытию: "Пустое место в поле бомбить не будут"! - почему великая истина не пришла никому в голову с начала налётов Люфтваффе - об этом никто не подумал. Измученные бомбёжками, а потому лишенные соображения - могли уйти и дальше в поисках места спасения.
Предсказания сбылись и ночь "показала": началось с того, что выбрали полянку с не усохшей травкой, расстелили подстилки, как цыганы, и улеглись. Тёплая земля плюс свежий воздух сделали своё, и, любуясь звёздами, уснул...
Сколько проспал - не знаю, но беспардонное, нахальное и краткое наслаждение жизнью прервалось стандартно: оттопыренные Природой ушные раковины, не хуже военных "звукоуловителей", приняли далёкий модулированный звук работы моторов летающих устройств Люфтваффе!
Налёт начался с нарушением суточного графика и на особину:
первыми прилетели совсем ненормальные вражеские самолёты и развесили над станцией иллюминацию: в чёрном небе вдруг загорались белые, ослепительные огни! Они горели на круглых тарелках, а тарелки медленно опускались к земле на небольших парашютах! Это было ново, непонятно, а потому и ужасно! Каждый из спасающих живот, решил, что такое освещение ни к добру, и у осветителей, что швыряют сверху тарелки с ярким огнём, единственная цель: осветить, непонятно за каким хером, находящихся в поле и ночью людей, далёких от военных, и осветивши - уничтожить всех спасавшихся на картофельном поле! Нет, это ж надо так точно о нас всё знать! Когда догорала одна порция "люстр" - загоралась другая и в стороне от первой.
