Пока однажды младший Учиха не застал в коридоре, как Мадара прижал к стене принцессу, стремясь поцеловать, молодой рыцарь относился нейтрально к своему дяде… но с того времени всё изменилось. Наконец-то Саске по-настоящему проявил всю свою дерзость, на которую только мог быть способен, а поэтому часто игнорировал вопросы дяди, переспрашивал, но никогда не повышал голос. Изредка он пускал весьма дурные шутки в адрес старшего Учихи, так что тот снисходительно улыбался, когда остальные заливисто смеялись, в том числе и Узумаки.

Узумаки, как бы так сказать, даже оживил весь замок своим присутствием. Он практически без перерыва хохотал, часто говорил нечто смешное, так что раздавался после его весьма не очень-то тихого голоса звонкий смех стражников. Впрочем, это нисколько не огорчало короля, напротив, он был рад тому, что его стражники и остальные рыцари наконец-то словно помолодели на несколько лет.

Саске, кстати говоря, не имел понятия о том, что Сакура, оказывается, ходит на занятия к своему педагогу, который обучал её различным наукам, например каллиграфии, математике, биологии и анатомии, что было в то время очень даже интересно для принцессы, а также говорил про астрономию. Он любил рассказывать различные истории, сидя за своим дубовым столом. В классной комнате не было ничего, кроме этого самого стола, парты напротив, созданной специально для принцессы, и у каменной стены серого цвета стояла зелёного, отвратительного цвета доска, так что Сакура всегда морщила носик, едва учитель подходил к ней.

Звали его господин Какаши Хатаке, и этот человек всегда повязывал маску на пол-лица, что не объяснялось ни им, ни королём. Но, видимо, он ничем не болел, раз его взяли на службу в замок. Его улыбка не была заметна за маской, этот человек часто улыбался чёрными глазами, на одном из которых был небольшой шрам прямо поперёк. Он никогда не любил рассказывать о том, как его получил, поэтому даже принцесса, в меру своего любопытства, не вдавалась в расспросы.

Вот и сейчас, сидя на занятии и держа в руках перо, она подпёрла голову рукой, пытаясь хоть на секунду не думать о молодом рыцаре, а пытаясь сосредоточиться на занятиях. Кажется, господин Хатаке был не очень доволен, когда принцесса мечтательно вздыхала и чему-то улыбаясь. Она часто в углу листочков, которых и так было очень мало, рисовала шлем с широким красным пером, что, конечно же, говорило о том, что из её мыслей не выходил молодой рыцарь. Хатаке видел его, и даже не один раз, но он никогда с ним не разговаривал, видел лишь, как парень еле заметно улыбается ему и изредка кивает головой в знак приветствия.

Что она такого в нём нашла, Какаши не знал. То есть он, конечно, спас её тогда, красив, да и силён, но… в общем-то, Какаши никогда не понимал такого чувства, как любовь и симпатия. У него пробежала когда-то чёрная кошка между ним и этими чувствами, а поэтому он граничил их на привязанность, и дружбу, и ненависть, и неприязнь.

Вот в который раз принцесса что-то старательно выводила тушью на листочке, и это было не какое-то арифметическое выражение, которыми сейчас они занимались, а нечто более сложное, как оказалось. Не выдержав, Какаши тяжело вздохнул, взяв в руки книгу по арифметике и поднявшись с места. Он был одет в те же самые одежды, в чём обычно ходил король, однако у его величества она куда качественней и богаче. Но вся эта одежда на преподавателе весьма неплохо сидела и подчёркивала строгую и сильную фигуру. Какаши встал прямо за принцессой, скрестив руки на груди.

- Ваше величество, - позвал он её, всё так же вздыхая.

Сакура даже ахнула от неожиданности, резко повернув голову к учителю и пытаясь состроить милую улыбку, хлопнув изумрудными глазами. Тот покачал головой:

- Сколько раз вам говорить о том, чтобы вы не мыслили о ерунде на наших занятиях? Для этого есть отдельное время.

С этими словами мужчина осторожно, едва касаясь, ткнул кончиком двух пальцев принцессу в лоб, и та усмехнулась, поспешив спрятать рисунок за чистые листы, опустив длинные ресницы. На ней сегодня было платье пышнее обычного, особенно юбка. Девушка одета в платье цвета индиго, что, конечно же, очень подчёркивало стройную фигурку на линии талии, к которому прилагались длинные рукава, однако плечи были оголены и показывали всю бледность аристократичной кожи молочного цвета. Но если хорошенько присмотреться, то можно было заметить, как эти хрупкие плечики украшают едва заметные веснушки.

Какаши знал эту девушку с раннего детства, он хорошо помнил, как она бегала совсем маленькой в таких пышных платьях и как часто говорили ей постояльцы замка о том, насколько принцесса мила и прекрасна. На это девочка краснела и делала реверанс, поспешно удаляясь. Впрочем, ей и сейчас сыпали комплименты о том, насколько прекрасна девушка, и Сакура продолжала густо краснеть от подобного, улыбаясь и смущаясь. Принцесса откинула за спину длинные нежно-розовые волосы, которые вновь были украшены заколками в виде небольших цветков, сделанных из золота, а затем вновь повернула голову к преподавателю:

- По-вашему, это ерунда? Ну, что ж… тогда будь по-вашему. Ваша «ерунда», господин Хатаке, спасла мне жизнь не так давно. И если вы по-прежнему считаете это «ерундой», то я вынуждена покинуть кабинет, во избежание дальнейшего конфликта между нашими взглядами на эту «ерунду».

Какаши вздохнул, поняв, что просто так она не оступится. Девушка ехидно улыбнулась.

- Продолжим наше занятие, ваше величество, - сделал вывод Хатаке после минутной заминки, а затем вернулся к доске, чтобы написать ответ выражения, которое Сакура уже давно решила, просто была занята немного другим.

Эх, Какаши отвлёк её от такой важной сейчас вещи… она вздохнула, опять подперев голову рукой, слыша, как он что-то монотонно объясняет. На мгновение ей показалось, что она слышит ржание знакомой лошади… но, наверное, это просто показалось. И вот принцесса, повернув голову к узкому длинному окну, раскрытому нараспашку, убедилась в этом, вновь вздохнув и покачав головой. Как раз сейчас была просто прекрасная солнечная погода, и для принцессы было скучно сидеть здесь, в прохладном помещении, решая какие-то выражения и уравнения, которые ей были совсем не интересны.

Она улыбнулась, на мгновение представив, как отважный рыцарь вытащит её из этого ада, в который принцесса угодила по воле отца. Как рыцарь придёт и спасёт её, как улыбнётся ей своей очаровательной улыбкой, так что на щеках появятся еле заметные ямочки, как он мягко поцелует её прямо в губы… размечтавшись, девушка и не заметила, как поставила на чистом, девственном листе бумаги чёрную, угольную кляксу, сразу же ойкнув от неожиданности и принявшись оглядываться по сторонам, надеясь, что Какаши этого не заметил. Она сразу же убрала листок под другие, пытаясь скрыть оплошность, и стала сравнивать своё решение с тем решением, что писал на доске господин Хатаке.

На секунду она задумалась, что ей сказать отцу и Мадаре о том, что она любит совсем другого человека и была бы, несомненно, рада обвенчаться с ним. Но… впрочем, какое ей дело до Мадары? Девушка хотела поговорить с отцом и думала, что это желание, скорее всего, непреодолимо. Но то желание сбежать прямо сейчас из класса постепенно одолевало девушку, и принцесса со временем стала забывать о разговоре с отцом.

- Ваше величество, что вас беспокоит? – поинтересовался Какаши, слыша уж слишком шумные вздохи сзади. Девушка пожала плечами, когда преподаватель повернул голову к ней, так и держа кусок мела у доски, но тоже пожал плечами, отвернулся и продолжил писать. – Что ж, тогда действительно следует продолжить… итак, здесь…

Сакура с сарказмом закатила глаза, вновь услышав ржание лошади, а затем какой-то странный смешок. Едва она обернулась, как увидела, что прямо под окном её ожидает тот рыцарь, которого она так ждала. Улыбнувшись, Сакура повернула голову к нему, да ещё и так резко, что взмахнула длинными волосами, не боясь, что Какаши оглянется на столь резкие движения. Она прижала тонкий указательный пальчик к губам, вытаращив глаза, а рыцарь кивнул, улыбнувшись и подперев голову рукой, уперев локоть в подоконник. Благо, классная комната находилась на самом низком этаже замка. Поодаль Сакура заметила Альву, жевавшего траву, и поняла, что, скорее всего, не удержится, а действительно сбежит из класса.