- Не все так просто, как хотелось бы. У нас всё хорошо, понятно? И не надо об этом, договорились? – вздёрнула бровь девушка, глянув на него так, чтобы он перестал задавать эти вопросы.

Учиха как-то растерялся, заметив такой взгляд, и отложил вилку, закончив с омлетом. Сакура вздохнула, на этот раз куда громче, чем до этого, и слегка помассировала кончиками пальцев веки. Конечно, она могла бы просто взять и уйти, но это не было по силам такой слабой девушке, как Сакура. Она могла бы взять свои вещи, документы и покинуть ненавистную квартиру Кима, которая начинала с каждым днём всё больше и больше раздражать и становиться похожей на клетку с металлическими прутьями, но что-то внутри неё останавливало и девушку, и за это она ненавидела саму себя. Она понимала, что мужчина, сидящей напротив и поглощающий завтрак, пытался ей помочь… но что-то внутренне ныло о том, чтобы она отвергала эту помощь. Какой-то страх перед тем, что Ким найдёт её и сделает ей куда больнее, чем в предыдущие разы.

- Да я бы… я бы даже тебя в своей квартире поселил, - мужчина насупился, будто пятилетний мальчишка, слегка нахмурившись. – Ты могла бы не видеть меня каждый день, потому что я тебе неприятен. Я и так ночую в другом месте, так что пересекаться мы не будем.

Это было весьма жертвенно со стороны Учихи… и Сакура оценила это, несмотря на то что ей не нравилось, когда он говорит о себе в подобном тоне. Как он может быть ей отвратителен, после того как она поняла, кто он на самом деле? А стоит лишь просто заглянуть во внутренний мир человека, не думая о его внешности. Какая разница, как он выглядит? Впрочем, для Сакуры и в таком виде он не становился уродом, а был весьма приятным молодым человеком и таким же приятным собеседником, с которым, как ей казалось, она могла поговорить на совершенно любые темы.

- Ты очень добр ко мне, - девушка покраснела, улыбнувшись. – Спасибо, конечно. Но я откажусь от этого.

- По-моему, это всё-таки из-за того, что у тебя ко мне отвращение, - заключил Учиха спустя какое-то время, принявшись за кофе, слегка помешивая в чашке сахар, несмотря на то что он уже давно растаял. Девушка тяжело вздохнула: как он может говорить о себе в таком ключе?

- У меня нет к тебе никакого отвращения,- она тут же замолчала, немного смутившись. – Просто я не могу уйти к тебе от того, с которым живу и с которым нас многое связывает…

- Что связывает? Побои? – задал напрямую вопрос мужчина, подняв на неё глаза и насмешливо улыбнувшись.

Он искренне не понимал, что может связывать эту прекрасную девушку с таким тираном, как Ким. Он походил на сластолюбца, эгоиста, который держит в клетке с узкими прутьями маленькую певчую птичку и не даёт ей права вырваться на свободу. Только этот самовлюблённый чудак и не подозревает о том, что птичка чахнет в клетке с каждым днём и вот-вот поранит себе хрупкие крылышки…

- Саске! – с укором воскликнула девушка, вздохнув и едва не всплеснув руками.

На самом деле он был прав. Так внутренне считала Сакура и хотела бы с ним согласиться… только вот не могла почему-то. Быть может, она и вправду просто привязалась к Киму, вот и не хочет бросать его… а может, она просто боялась того, что он станет её преследовать и уж наверняка пустит про неё дурной слух. Девушка вновь вздохнула, закусив губу и опустив голову, едва не заплакав. Какую же внутреннюю боль надо ощутить, чтобы вот так вот взять и накричать на человека, который пытается помочь? Сакура не знала, какой степени та боль, что она испытывала, но всё это заставляло её всхлипывать прямо при Саске. Заметив её раздавленное состояние, мужчина протянул к ней руку, тут же отложив в сторону ложку из-под кофе, и приподнял голову за подбородок, лишь слегка проведя кончиком большого пальца по нижней покусанной губе. Только что она была нежной, буквально пару минут назад, а теперь уже налилась кровью и едва не лопнула под напором белых ровных резцов.

- Что? Ну что? Ты прямо как моя мама, - успокаивающе произнёс Саске, слегка улыбнувшись.

Такая улыбка успокаивала девушку, и она тоже немного улыбнулась. В уголках больших изумрудных глаз стояли слёзы, и Саске не хотел видеть её такой… расстроенной и грустной. Ему казалось, что она должна вечно дарить ему и окружающим улыбку и смех. Эта девушка – воплощение самой жизни как она есть. Она похожа на ребёнка. Чем? Да просто тем, что любит искренне, и тем, что готова жить не по стереотипам, установленным обществом. Если ребёнок станет есть руками только потому, что ему так нравится, его непременно отругают. Но разве он не перестанет от этого поглощать пищу неловкими маленькими пальчиками?

- Даже не знаю, хорошо это или плохо… - пожала плечами она, опустив глаза и как-то горько усмехнувшись.

Она знала, что женщина, родившая Саске, не могла быть плохой матерью. Она подарила ему самые ценные качества – бесконечную любовь к окружающим и к этому миру, терпение и снисхождение, ценность морали и нравственности, а также то самое незаменимое качество, необходимое для каждого молодого человека – просто быть мужчиной в любой ситуации.

- Я люблю её. Так же, как и тебя, - произнёс он мягким голосом, тут же привстав и потянувшись к губам девушки.

Он и не подозревал о том, что они у неё настолько сладкие на вкус… а она и не думала о том, что эти губы сохранили вкус кофе у себя внутри. Слегка выдохнув, она положила ладони на его широкие плечи, чуть притянув к себе и неуверенно поцеловав в ответ. Этот поцелуй был нежный и совсем не страстный, как сначала предполагал Учиха. Этим поцелуем он внушал ей доверие и пытался успокоить, сказать мысленно, что всё будет хорошо, пока он рядом. И мужчине не хотелось отрываться от неё, оставлять и бросать. Ему казалось, что если он уйдёт, то она забьётся в угол и будет плакать, обхватив коленки, будто обиженный строгими родителями ребёнок. Но сейчас он знал, что она чувствует себя в точности так же, как и он, при столь лёгком и нежном поцелуе, когда он даже не касался своим языком её, а только изредка задевал кончиком нижнюю губу и тут же, будто извиняясь за несдержанность, убирал его, прикасаясь к ней одними только губами.

Все мы немного дети. Почему? Потому что всегда стараемся найти свою искреннюю, не требующую ничего взамен любовь, о которой иногда даже и не подозреваем.

========== Глава 12. ==========

Однажды я встретил на улице влюблённого нищего. На нём была старая шляпа, пальто потёрлось на локтях, башмаки его протекли, а в душе сияли звёзды.

(Виктор Гюго)

Наруто искренне не мог понять состояния Саске. Так бывает, когда человек чувствует практически то же самое, что и его собрат. Узумаки хотелось поговорить с ним начистоту по поводу эмоций Учихи… но что-то ему подсказывало, что Саске станет отвечать уклончиво либо вообще не ответит на его вопросы, а просто, как это обычно бывает, вскочит и, задорно рассмеявшись, отправится в такое знакомое, привычно многолюдное кафе. Так случалось всякий раз, когда Наруто заводил разговор о Сакуре, и для него становились дикими чувства Учихи. И сейчас Наруто тяжело вздыхал, подперев голову рукой, сидя у окна и таращась куда-то вдаль, на смог дыма, вырабатываемого заводами вдалеке. Ему становилось скучно и с каждой секундой всё более тоскливо, когда он наблюдал за проходящими мимо людьми и когда опускал глаза на свои ноги – так и хотелось куда-нибудь пойти и сделать что-то невероятно стоящее.

Но Наруто знал, что в городке Киото – как и во всех остальных, впрочем, – такого никогда с ним не случится: здесь все привыкли делать совершенно банальные вещи, к примеру, собираться на работу, обедать, приходить с работы и забирать из школы детей… однако вряд ли кто-то считает чудом хотя бы присутствие вечно работающего отца на дне рождении пятилетнего сына, который слишком редко видит своего родителя. Никто не считает чудом то, что мать работает на трёх работах и при этом успевает забирать дочь из школы балета. Никто из всей этой серой массы не считает переливание крови – такой, казалось бы, простой, но в то же время сложный процесс – чудом от переживающего мужа сильно пострадавшей в жесточайшей аварии жене.