Жене, конечно же, хотелось его расспросить, но зная его уже два десятка лет, она предпочла подождать, пока его самого прорвет. И в самом деле, Буривой не мог держать это в себе:

- Есть надежда, что сбудется то, о чем я мечтал много лет. Владек обещал мне помочь. Может быть, мне придется отправиться на войну. Но я вернусь за тобой! И увезу тебя в чудеснейший город на свете! Где меня называют не "Бурило", а "Боржек". Где толчется народ со всего белого света. Где говорят на ста языках и тысяче разных наречий. Это город, где я родился... - он посветлел. - И откуда меня прогнали, - при этих словах он нахмурился, но тотчас же оживился опять: - И ты там будешь княгиней! Не такой, как здесь - тут одно только название. А там тебе будут кланяться, как истинной госпоже! Ты будешь там выше, чем Севкина Верхуслава!

При этих словах уже Снежана подняла голову и уставилась на него. Сравнение с Верхуславой было для нее чувствительной темой. Как и жена Всеволода, она тоже называлась княгиней, и по всем правилам должна была считаться выше любой боярыни, однако она никогда не получала таких же почестей, как "первая госпожа" - более того, даже незнатные и худородные жены бояр смотрели на нее свысока, потому что у ее мужа не было в княжестве своей вотчины, а деньги на содержание его слуг и двора великий князь выделял из своей казны. Быть "служилым князем" считалось почетным только на словах - на самом деле за этим высоким званием не стояло прочного положения в обществе, и она, жена "служилого князя", ощущала это в полной мере.

- Это ночной гонец тебя позвал туда? - осторожно, грудным мягким голосом спросила она.

- Да, это он, - возбужденно ответил Буривой. - Неужели настало время вернуться домой? Как я этого ждал!

- А здесь? - все так же осторожно спросила Снежана. - Разве не здесь теперь твой дом?

- Здесь? Конечно, - рассеянно ответил он. - Здесь стоят наши хоромы, здесь выросли наши дети. Но там у нас будет не двор, а дворец! Вот такой, как у Севки. Да нет, лучше! У Севки-то он деревянный, а там каменный! Палаты там изукрашены так, что только в небесном граде богов такие бывают!

- Тебе только так кажется, - ласково, как ребенку, проговорила она. - Ты ведь был совсем мальчиком, когда уехал оттуда.

- Я не уехал! - неожиданно резко выкрикнул он. - Меня выгнали! Выгнали вместе с матерью, когда мне не было и восьми лет! И послали жить на какой-то остров посреди Варяжского моря, к диким русам, которые умели только коз пасти да чужие ладьи грабить!

- Это остров Руяна? - удивленно спросила Снежана. - Та самая Руяна, где стоит храм всех богов? Где бел-горюч камень Алатырь, под которым спрятана волшебная сила? Где волхвы гадают белогривым конем, который ходит по копьям?

- Да, все так, все это есть, - пробормотал Буривой. - Однако на самом деле все не так красочно, как ты это себе представляешь. Худо быть изгоем, даже если тебя выгнали в самое красивое место на свете.

- А за что тебя выгнали? - спросила Снежана.

Буривой сел на лавку и сжал зубы так сильно, что послышался скрип.

- Мой отец был известным князем, - отрывисто сказал он. - Его боялись и уважали и славяне, и немцы. Даже разнузданные варяги не решались нападать на его земли. Он крепко держал власть в своих руках, и делал это так, что им было довольно и боярство, и простонародье. Мать мою он любил очень сильно, души в ней не чаял. Я рос в богатом дворце, посреди шумного города. А потом наступили черные дни. Отец мой скончался. И тут только я, безмозглый мальчишка, начал понимать, что жизнь не так радужна, как видится. Оказалось, что до того, как взять мою мать в жены, он был женат уже два раза. Его первых двух жен уже не было в живых, но их детей все вокруг считали его законными наследниками - именно их, а не меня, мальца. Вскоре его старшего сына кликнули князем, а нам с матерью велели убираться подобру-поздорову. И мы отправились по синему морю к острову, который принимал таких же изгоев, как я. Там я и с Всеволодом познакомился - он тоже в ту пору был изгнанником, но ему удалось вернуться домой, а мне нет. Матушка моя родины уже не увидит - она осталась на том острове лежать под камнем. А вот у меня еще есть надежда вернуться домой в сиянии славы и отомстить всем врагам, что когда-то гнали нас.

- Брось это! Месть - дело пустое, особенно, когда прошло столько лет. Наверное, тех людей уже давно нет в живых, - сказала Снежана.

- Пусть их нет, но есть мое княжество! - возразил ей Буривой. - Мой отец был единственным, кого немецкий кесарь Хлодвик Домосед назвал королем и которому подарил золотую корону. Я не просто какой-то князек - я король! Я выше всех, даже Севки! Старый город - мое родовое наследство, и я обязан вернуть его себе - это мой долг!

Буривой выговорился и умолк. Снежана молча подошла к нему, обняла и поцеловала:

- Вот таким я тебя и люблю! - сказала она. - Если ты в своем праве - то иди и верни себе то, что принадлежит тебе по закону. И оставь это наследие нашим детям. Пусть они тоже будут королями.