— Пожалуйста, Джаркос, — взмолился его брат. — Не оскорбляй только этих высокочтимых господ!

Хеф захихикал:

— Смотрите, не съешьте все! Оставьте хорошую, увесистую кость для бедного беззубого Хефа!

Доносящиеся сверху стоны, приглушенные толстой дубовой дверью, теперь слышались чаще.

Трактирщик нервно улыбнулся, потирая руки в черных перчатках.

— Я принесу еще вина, Боджер, — сказал он карлику, — а ты возьми мандолину и сыграй гостям.

Карлик ухмыльнулся и поспешно скрылся в дальней комнате. Через мгновение он появился снова — в шляпе с перьями и с мандолиной в руках.

Его пальцы с неестественно длинными ногтями, похожими на лезвия ножей, ударили по струнам инструмента, и он начал прыгать по комнате, распевая пронзительно-тонким голоском комические куплеты.

Сверху продолжали доноситься стоны, но путешественники скоро привыкли к ним и даже не заметили, как они прекратились.

— …И тогда, как раз в тот момент, когда охотник повернулся, услышав сзади себя странный шум, оборотень прыгнул на него с крыши хижины! Охотник попытался выхватить серебряный кинжал, висящий у пояса, но ножны были пусты! И только теперь вспомнил он предупреждение старца! И, умирая, он увидел, что зверь, вырвавший ему горло, имел огненно-желтые глаза его жены!

Клесно поудобнее устроился в кресле и выпустил струю дыма в сторону слушателей, расположившихся вокруг камина.

— Браво! — взвизгнул Джаркос, толстый торговец. — Какая история! Значит, его жена и в самом деле была оборотнем?

Клесно даже не соизволил ответить. Вместо этого он кивком головы поблагодарил аплодирующих слушателей.

От еды остались лишь обглоданные кости и сырные корки. За окном гудел холодный осенний ветер, а в трактире разомлевшие от тепла путешественники попивали вино. Было поздно, но никто не хотел спать. Подтащив кресла поближе к горящему камину, они слушали баллады карлика Боджера, а когда наступила ночь, кто-то предложил рассказывать истории.

— Горы в царстве Халброса кишат всякой нечистью, — с дрожью в голосе заметил Дордон. — И что тебе дался этот Радер, Джаркос? Ты же знаешь, там уже много лет никто не торгует шерстью.

— Мой астролог согласился, что это мудрое решение. Я сам позабочусь о наших денежках, дорогой братец. — Джаркос безуспешно попытался придать расплывающемуся от жира лицу решительное выражение.

— Что касается всякой нечисти, то это отнюдь не единственная здешняя напасть, — заметил Ранвиас, показывая пальцем на пленника. — Всего два дня тому назад в горах буйствовал Сумасшедший Хеф. Одному Тоэму известно, сколько несчастных погибло от его руки. Его любимая хитрость — выползти окровавленным на дорогу и стенать, что он — несчастная жертва Сумасшедшего Хефа. От многих добросердечных людей остались одни кости между камнями. Хотел бы я никогда не видеть его логова.

Хеф захихикал, звеня цепями:

— У меня приготовлена отдельная ниша для твоего черепа, дорогой Ранвиас. Такому старику, как ты, следовало бы привести с собой помощь, а не пытаться выследить меня в одиночку. Ты слишком смел для…

Ранвиас поднял кулак. Хеф притих, бормоча себе под нос что-то нечленораздельное.

— В этих горах обитали чудовища в человеческом обличье и похуже, чем этот стервятник, — заметил аббат.

— О-о! Вы бывали здесь раньше, ваше преосвященство? — спросил трактирщик, присоединившийся к гостям, сидящим у камина.

— Нет. Я знаю об этой местности только понаслышке. Старые провинции королей Халброса всегда играли столь важную роль в нашей истории и литературе, что можно сказать — каждый из нас знает что-нибудь об этих горах, хотя, если честно, все мы здесь чужаки.

Он обвел взглядом мужчин, сидящих вокруг камина:

— Думаю, вы заметили руины на вершине холма, возвышающегося над горной тропой. На закате они особенно эффектны. Это остатки крепости, из которой Кейн правил на протяжении сотен лет. Он держал всю округу в страхе, взимал дань с проходящих мимо караванов, разбивал все армии, посланные против него. Говорят, что Кейн заключил договор с демонами ада, по которому он получал вечную юность в обмен на кровь невинных девушек, приносимых в жертву каждое новолуние. Одно время он помогал Халбросу-Серранту вести захватнические войны, но даже великий император ужаснулся злодеяниям Кейна и, в конце концов, использовал объединенные армии своей новой империи, чтобы уничтожить тирана. Утверждают, что злой дух Кейна и поныне бродит среди руин.

— В вашем рассказе явственно ощущается влияние местных сказаний, — заметил Клесно. — На самом деле легенда о Кейне имеет куда более зловещий смысл. Имя его известно повсюду, история то и дело упоминает о нем. В оккультной литературе его имя встречается едва ли не на каждой странице. Собственно говоря, существует древнейший манускрипт по еще доисторическим наскальным письменам, автором которого считают Кейна. Я бы многое отдал, чтобы хоть одним глазом заглянуть в эту рукопись.

— Весьма долговечный негодяй, этот Кейн, — сухо заметил Пассло.

— Кое-кто из специалистов по оккультным наукам утверждает, что Кейн — едва ли не первый человек, обреченный на вечные странствования за какое-то преступление против Создателя.

— Сомневаюсь, чтобы Тоэм проклял бессмертием богохульника, — усмехнулся аббат. — Думаю, не вызывает сомнений, что эта легенда — всего лишь удобное прикрытие для всякого рода негодяев, обделывающих свои грязные делишки под именем Кейна.

— В таком случае они заимствуют не только имя, но и внешний вид, — не согласился Клесно. — Легенды описывают Кейна как могучего воина в полном расцвете сил. Он левша, и у него рыжие волосы.

— Таких людей много.

— Но его отличительной чертой являются глаза. Бешеные глаза Кейна, пылающие безумной жаждой смерти; кто раз их увидел, впредь не забудет!

Ранвиас удивленно поднял брови:

— Между прочим, ходят слухи об убийце, виновном во всех этих смертях, которые толкают империю к гражданской войне. Говорят, что Эйпурин нанял чужеземца, чтобы тот уничтожал всех несогласных с его грязными притязаниями на трон. Чужеземца, кажется, зовут Кейн, и то немногое, что известно о нем, полностью соответствует вашему описанию. Вы уверены, что Кейн, о котором вы говорили, погиб, когда пала цитадель?

Пассло с изумлением посмотрел на собеседника:

— Ну, естественно… Да, наверное. Но это ведь произошло много веков тому назад!

— Меня предостерегали не ночевать под открытым небом, — вспомнил священник, — хотя ничего определенного сказано не было. По-моему, жутких историй о здешних местах больше, чем извилин на горной тропе.

— Именно так, преподобный Каллистратис, — подтвердил воин, проводя рукой по волосам. — Вы говорили, что потеряли лошадь на горной тропе? Вам повезло, что вы не встретили Вальдези, пока добирались сюда в темноте.

— Вальдези?

— Ламия, ваше преподобие, — объяснил трактирщик. — Призрак обольстительный, но весьма кровожадный. Утверждают, что она бродит ночью по горным тропам и заманивает путешественников в свои объятия, а затем оставляет под луною их обескровленные тела.

Внезапно в трактире наступила глубокая тишина. Слышен был только шелест листьев за окном.

Трактирщик почувствовал смятение гостей.

— Вы не слышали эту легенду раньше, джентльмены? Я и забыл, что все вы нездешние. Но я думал, что вам известна песня Вальдези?

Он поднял руку в перчатке:

— Выходи, Боджер, спой для наших гостей песню Вальдези.

Карлик с мандолиной поспешил выбраться из какого-то укромного уголка.

Поклонившись зрителям, он начал петь. Даже следа веселья не осталось в его голосе.

В Халброса землях, в таинственных холмах

Дева Вальдези жила.

Краше цветов, ослепительней солнца

Дева Вальдези была.

Отец юной девы возле дороги

Держал постоялый двор.

Златом богат он…