Если повезёт и не убьют, отправляйся на гигантское производство конвейерного типа. Там крути гайки, живи «как все», по системе: «работа-водка-дом-работа-водка-тюрьма-работа-водка-дом». И не вздумай, гад, требовать отдельную квартиру! Сказано: традиционная семья. Вот и будешь под одной крышей с тёщей жить. Традиционно. А то и заставим не с двумя поколениями в однокомнатной халупе ютиться, а с тремя: бабушки и дедушки укрепят связь поколений. Правда, МВД захлебнётся от вала бытовых преступлений, «бытовухи». Но это ведь ерунда по сравнению с укреплением традиционных духовных ценностей. Да и государственные рабы на лесоповале нужны. Чем больше человеческих сельдей в одну бочку-квартиру запихнём, тем государству выгодней. «Папа, мама и я», — уже отход от традиционных семейных ценностей; почти извращение. Оно допускается временно, когда «квартирный вопрос» в городах совсем уж за горло берёт.

8. Примеры.

Самое поверхностное знакомство с историческими фактами убеждает, что сексуальная политика государства всегда находится в строгом соответствии с тем, какие задачи оно решает в данный момент. Приведу ряд примеров.

Возьмём эпоху царя Иоанна Васильевича IV (Грозного). Традиционней не бывает. Царь-батюшка был строг и прозвание своё получил не зря. Именно тогда была сформулирована концепция «Москва — Третий Рим, а Четвёртому не быти». И в то же время сверхмягкое отношение к гомосексуализму. Светский суд наказание за него вообще не устанавливал, отдавая дела о мужеложстве православной Церкви. Та объявляла его грехом, но карала весьма нестрого: месяц епитимии. В насквозь традиционной, ещё не успевшей заразиться тлетворным влиянием Запада России гомосексуализм считался не преступлением, а неприличным, но удалым курьёзом; шалостью. Грозный царь сам его не чурался, даром, что имел 7 жён и без счёту любовниц. Тогда СМИ в России не было; их функции частично исполняли священники. Отслужит поп обедню и обратится к прихожанам. Так, мол, и так: ныне уличён Иоанн Васильевич в грехе неприличном, но покаялся. Наложена епитимья на месяц, от чего стоит он здесь не в парадном царском платье, а в простом. И глаза опустил. Ты куда это смотришь, греховодник?! Народ сочувственно улыбался…

Похожая картина наблюдалась во Франции. Зато вся из себя просвещённая, промышленно развитая Англия, тогда ещё не ставшая Великобританией, относилась к гомосексуалистам крайне сурово. По приговору светского суда их тащили в тюрьму, где вплоть до середины ХХ века подвергали принудительной кастрации. И это ещё смягчение нравов: во время правления в России Иоанна Грозного мужеложцев в Англии вешали.

Почему? Да потому, что в Англии в XVI веке проживало, дай Бог, 5 млн человек, а во враждебной ей Франции — 15 млн. В самом начале XIX века были проведены первые всеобщие переписи населения. Выяснилось, что у Англии 9,2 млн человек, у России — 37,5 млн. А у Франции — 27,4 млн плюс один человек, которого звали Наполеон Бонапарт^[77]. Англия была в смертельной опасности и настолько отчаянно нуждалась в солдатах, что предпринимала захват колоний с целью: овладения ресурсом живой силы. От четверти до трети английских солдат в Европе были темнокожими. Когда негров под ружьё ставишь, как-то не до толерантности…

Второй пример, посвежее. В 1944–1945 годах американское командование обращалось к французским властям с просьбой оградить личный состав экспедиционного корпуса США во Франции от приставаний несовершеннолетних девочек. Они буквально осаждали казармы богатых американцев и за пару чулок были готовы на всё. Немецкая оккупация Франции во время Второй мировой войны была тяжёлой. Порой доходило до голода, хотя и без массовых эксцессов. Нищета была повсеместной, чем и объясняется поведение. Потому-то де Голль и помиловал Петена: в предательском и коллаборационистском Виши удалось сохранить хоть что-то. На требование американцев французы ответили, что не допустят вмешательства союзников во внутренние дела. Французский закон тогда устанавливал возраст сексуального согласия в 13 лет, и его не стали менять в угоду американским пуританам.

При этом в отношении сексуальных меньшинств французские и американские законы совпадали: извращенцев отправляли в тюрьму на несколько лет. Хотя и без английских строгостей и изысков. В чём причина сходств и различий? Франция сильно пострадала в Первой мировой войне; главными её сражениями стали битвы между французами и немцами. А колоний у Франции было не так уж много. Так что пускай 13-летние девочки рожают, лишь бы давали солдат. Не рожающие меньшинства подлежат наказанию.

В более пострадавшей в Первой мировой войне Германии представителей сексуальных меньшинств тогда расстреливали. А одним из фашистских Нюрнбергских расовых законов стал «закон о колыбелях». Согласно ему, все, отправляемые на побывку военные, бесплатно получали детскую колыбель со свастикой. По пути домой вояка имел право заночевать в любом доме. А живущая там женщина не имела права отказать ему в сексе, даже если была замужем. Муж и родственники не имели права препятствовать. В обмен на ночь любви солдат оставлял у случайной подруги колыбель. Если рождался ребёнок, женщина несла её в ратушу и власти начинали выдавать ей социальное пособие. Говорят, такой порядок многим нравился. Вот вам и протестанты — пуритане! Чего не придумаешь для повышения рождаемости, если сильно прижмёт.

США в то время тоже нуждались в повышении рождаемости. У них страна была ещё не освоена; стройки да целина кругом. Отсюда пропаганда больших патриархальных семей как единственно правильного образа жизни. Меньшинства — наказывать. Но американцы потеряли в Первой мировой войне гораздо меньше народу. Они, как всегда, поучаствовали в конце, когда всё было ясно. Американская мечта: отдать поменьше, чтобы получить больше. Поэтому политика повышения рождаемости у них проводилась без французских, а тем более немецких, изысков. Заодно можно было упрекать несчастных европейцев в разврате на фоне светлого образа американца. Тоже прибыль.

9. Влияние роботизации.

Ранее уже отмечал, что после роботизации армии и промышленности значительная часть населения оказывается ненужной. А сокращение населения в этих условиях становится государственной задачей. Веками государство решало обратную задачу: обеспечить прирост населения. Чем больше людей, тем больше рабочих и солдат, тем сильнее страна в экономическом, политическом и военном планах. Но с приходом роботов лишнее население становится обузой. Концепции поменялись и стали бесчеловечными. В прямом смысле: «без человеков»; люди больше не нужны.

Теперь установка иная: люди будут жить хорошо и долго, только их должно быть как можно меньше. Газовые камеры и иные радикальные инструменты сокращения населения эффективны, но не телегеничны. Проще запустить идею феминизма и ряд других, направленных на одну цель. Внушается, что секс является лишь весёлым и разнообразным развлечением. Только детей делать не надо; их должно быть как можно меньше. Отсюда избавление от вызванных сексуальными запретами неврозов, внимание к защите прав детей, феминизм, и т. д. За последние 20–30 лет сексуальные конвенции в экономически и технологически развитых странах очень сильно изменились. В глаза бросается не только легализация гомосексуализма, но, в первую очередь, разрушение традиционной семьи. А также криминализация и тотальный запрет всего, хоть как-то связанного с педофилией.

Последнее поясню. Человек, подвергавшийся в детстве сексуальным домогательствам, является ходячей психологической бомбой замедленного действия: когда и отчего рванёт — неизвестно. Выглядит он(а) вполне нормально: улыбается, карьеру делает. Но при этом продолжает носить в себе заряд, не выявляемый современными методами. У долгожителя со временем накапливается сила. Что может слетевший с катушек слесарь или уборщица? Убьёт пару человек — тут их и скрутят. А директор завода, например, химического? Взбесившаяся зверушка способна половину среднеевропейской страны в кратер превратить, так что там потом ещё 100 лет жить невозможно будет. Лучше уж перестраховаться.