Она отодвинула стул, мешавший ей, и открыла дверь, которая соединяла обе комнаты. Вадиму бросилось в глаза ярко-зеленое с огромными красными цветами покрывало на широкой двуспальной кровати.

— Клава,— окликнула Неля подругу,— дай-ка мне книгу.—Потом плотно прикрыла дверь, поставила стул на место и протянула.книгу Вадиму.— Очень интересная. «Три мушкетера». Все такие красавчики. Не Скучайте, я скоро.

Когда Вадим закрывал за ними входную дверь, Неля уже из коридора сказала:

— Захотите отдохнуть, ложитесь на Васину постель. Только не усните. А то кто меня впустит?..

Вадим наудачу раскрыл книгу и по знакомой с детства дороге пошел за Д’Артаньяном и его храбрыми друзьями. Сперва он читал невнимательно, мысли его то и дело из семнадцатого века возвращались к событиям сегодняшнего дня и собственному, странному и даже двусмысленному положению.

Как понять поведение приветливой хозяйки? Он слышал разговоры о ее доступности. Аркадий не раз хвастался, что стоит ему только захотеть… Вадим не очень-то верил его хвастливым рассказам: послушать его, так все девчонки только о нем и мечтают…

Может быть, она вовсе не такая… Этот грубый Ля-пин, с челюстью гориллы, совсем ей не пара…

Вадима тянуло прилечь. Он очень устал. Стыдно отставать от товарищей — работа бригадная. А сноровка дается не сразу. Аркадий и тот на работе ухватистее его. Правда, Аркашка при случае не прочь отсидеться— «пофилонить», как говорят ребята.

Вадиму хотелось свалиться на постель, протянуть натруженные руки и йоги. Только не на постель Ля-пина. Вадима покоробило от одной мысли об этом.

И все-таки он лег. Книга выскользнула из рук, и он уснул. Уснул крепко, без сновидений, и ни похождения Д’Артаньяна, ни мысли о покинувшей его хозяйке дома уже не тревожили.

Вадим раскрыл глаза и тут-же зажмурился от яркого света. Почему лампочка вдруг повисла над его постелью? Потом он увидел неприбранный стол с почти опорожненным графинчиком посредине и вспомнил, где он. На полу, у кровати, валялась раскрытая книга. Вадим посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Основательно вздремнул! А как же? Она, наверно, приходила, не достучалась и ушла… Растяпа!.. Может быть, дверь не закрыта?.. Нет, дверь на крючке. Может быть, она и не приходила? Тогда совсем, непонятно.Она сказала: «Я скоро»… А вдруг…— и Вадим испуганно огляделся, словно ища выхода,— вдруг она придет вместе с Ляпиным!.. Недаром же она так загадочно улыбалась… Уйти, немедленно уйти!

Его куртка и кепка на вешалке в прихожей. Тут же висело зимнее пальто Ляпина, добротное, с каракулевым воротником. Дверь останется незапертой… И если что случится, его сочтут вором… А если и ничего не случится, то она сочтет его трусом…

Внезапная догадка ожгла его.

Как же он наивен и глуп! Она сама показала, что дверь в ее комнату не заперта… Аркадий был прав. Наверное, и ему известна тайна этой двери… Шлюха! Он представил, как она хохочет, рассказывая своей подружке о новом, очередном поклоннике, который смирнехонько сидит, дожидаясь ее возвращения, и в гневе сжал кулаки. На этот раз ошибется! Он дождется ее, откроет ей дверь и тут же уйдет. Уйдет, чтобы никогда больше не переступать этого порога.

Он был полон решимости разом оборвать все приключения этого нелепого вечера и, услышав стук в дверь, обрадовался. Подойдя к двери, он оглянулся на вешалку, чтобы сразу потом найти свою куртку. Он откинул крючок и широко распахнул дверь.

— Какой храбрый, даже не спросил, кого пускаете,— засмеялась Неля и подарила его таким взглядом, что все заготовленные слова застряли у него в горле.

Глядя мимо нее, он глухо сказал: — Я пойду.

— Вот еще! — возразила она, закрывая дверь на крючок.—На дворе полночь. Автобусы не ходят. А я не гоню.

Она порывисто подалась к нему. Обняла за шею, пригнула сильными руками его голову и крепко поцеловала прямо в губы. Потом ловко увернулась от его рук и кинулась к своей двери. Вадим рванулся за ней и только услышал, как резко щелкнул отпущенный замок.

— Неля, Неля! — задыхаясь, молил Вадим.

Она не отвечала. Тогда он бросился в комнату Ляпина, к второй двери и рывком открыл ее. Стул с грохотом отлетел в сторону.

— Не смей! — строго крикнула женщина и, увидев, что Вадим застыл на месте, усмехнулась: — Горячий какой! Женщин берут не нахрапом, а лаской. Ложись спи.— И захлопнула дверь.

Вадим отошел, как побитый. Машинально разделся, погасил свет и лег. Он слышал, как Неля ходила по комнате, выходила в коридор, снова вошла. Потом зашуршало сдергиваемое с постели покрывало и глухим гулом отозвались потревоженные матрасные пружины. Неля перевернулась с боку на бок, глубоко вздохнула, и, наконец, все стихло.

Вадим утратил ощущение времени. Пронизанный одним стремлением, он лежал, не шевелясь, на. жесткой койке Ляпина: Вдруг словно кто-то толкнул его. Он спустил ноги с постели и бесшумно, на цыпочках, пошел к запретной двери. Долго стоял, прислушиваясь к ровному, спокойному дыханию Нели, и осторожно открыл дверь.

Луна смотрела прямо в форточку, словно тоже просилась в комнату. В ее свете видна была на белой подушке кудрявая голова Нели и поверх одеяла красивая полная рука.

Вадим шагнул и больно ударился о край сундука, которого в темноте не заметил. Боль и испуг ожесточили Вадима, он подошел к кровати, лег рядом со спящей Нелей и жадно обнял ее.

Кажется, она скорее удивилась, чем испугалась.На следующий день он снова пришел к ней. Только перед этим забежал в общежитие умыться и переодеться.

Она насмешливо сощурила глаза, увидев его, но тут же лицо ее стало строгим, и она сказала озабоченно:

— Мне уходить надо.

— Я подожду.

— Я поздно вернусь. У меня вечером дежурство.

— Я подожду,— твердо повторил Вадим. Неля пожала плечами и подала ему ключ.

— Уйдешь, ключ оставь над дверью.

Она ушла. Время тянулось невыносимо медленно. Читать он не мог. Он погасил свет, лег ничком на постель Ляпина и смотрел в освещенное луной окно.

Он еще не решил, как быть с Ляпиным.

Неля вернулась только в первом часу. Он слышал, как она прошла к себе, как щелкнул замок, слышал, как она разделась и легла.

…Так же, как вчера, подошел он, волнуясь, к той же, но теперь уже незапретной двери. Дверь не открывалась… Он не сразу понял, потянул сильнее. Дверь была закрыта… Он прислушался и, казалось, уловил сдавленный смех. Он долго стоял у двери затаив дыхание, но больше ничего не услышал. Ни одного звука, как будто в комнате за дверью никого не было…

Он медленно вышел, запер входную дверь и положил ключ наверх, за обшивку косяка, как ему было сказано.За окном надрывалась пурга, и в белесой от пля-шущих хлопьев снега вечерней мгле качались темные вершины сосен. За лето рамы рассохлись, и в окна нещадно дуло. В комнате было холодно. Не помогала даже громоздкая самодельная электропечка. Евгений Адамович ходил из угла в угол и корил себя за непредусмотрительность. Он не собирался зимовать здесь (семья была уже в Москве) и не подготовил к зиме квартиру.

Всегда надо иметь в виду и худший вариант. От этого мудрого житейского правила Евгений Адамович никогда не отступал. А на сей раз положился на заверения Круглова, что вопрос о консервации стройки быстро решится и к осени инженер Калиновский будет отозван в главк.

Поверил Круглову и теперь вынужден ходить в осточертевшую столовую и мерзнуть в неуютной, опустевшей квартире. Евгений Адамович любил комфорт, и бытовые неурядицы его раздражали.

Положение глупое, хуже того, нелепое. Он, старый, опытный инженер, превратился в мальчишку на побегушках у ничтожного, беспринципного Круглова… А все началось с этой докладной. Может быть, не следовало ее писать… Нет, он был прав. Повернуть направление капиталовложений, обратить миллиарды, затрачиваемые на Устьинскую ГЭС, на строительство тепловых станций, выгодно для государства. И он был прав, предлагая Приостановить строительство Устьинской ГЭС. Тем более что за два года ее не построишь. Набатовская идея зимнего перекрытия — авантюра. Набатов ухватился за нее, как утопающий за соломинку. Надо решительно бороться против этой бредовой идеи. И он не побоялся выступить. С ним не согласились, но его выступление заставило многих призадуматься. Бирюков в глубине души согласен с ним. И не только Бирюков… Круглое придерживается как будто тех же взглядов. Впрочем, теперь ясно, что у Круглова своих взглядов не бывает, Круглов держит нос по ветру и вынюхивает, какое мнение сложится у начальства. Решат законсервировать стройку, он скажет: «Евгений Адамович, наша точка зрения восторжествовала». Решат продолжить строительство — скажет: «Вы допустили ошибку, Евгений Адамович.— И еще подчеркнет: — Принципиальную». Это у него любимое слово. Как все беспринципные люди, он охотно его произносит… А пока… пока пусть инженер Калиновский воюет с Набатовым…