Кроме того, в те необычайные первые выходные мая случилось еще нечто — Хэйг, как оказывается, вовсе не собирался сдаваться и хватался за воздух, пытаясь удержать призрак в руках. Сознавая, что любое открытое участие американцев будет непродуктивным, госсекретарь США предпочел действовать не напрямую. Он от чистой души подарил весь план с потрохами Белаунде Терри. Перу славился как давний и ближайший друг Аргентины в латиноамериканском стане, поскольку обе страны объединяла враждебность по отношению к Чили, и некоторые сотрудники в штабе Хэйга высказывали мысль о целесообразности использовать в роли посредника «латиноамериканского собрата», а не Вашингтон. Вот Белаунде Терри и отправил «план из 7 пунктов» в Буэнос-Айрес. Схема представляла собой слабо замаскированную версию варианта «Хэйг 2» — «Хэйг в пончо» — без каких-то дополнительных составляющих, если не считать участия в переходной администрации латиноамериканцев. Де Куэльяр в Нью-Йорке испытал смущение и досаду. Отныне и до десантной высадки в Сан-Карлосе три недели спустя, каждый мучительный шаг на переговорах по Фолклендским островам был неизменно сопряжен с конфликтом честолюбивых устремлений различных миротворцев.
На заседании военного кабинета во вторник 4 мая, эа которым последовало еженедельное собрание полного кабинета по вопросам Фолклендских островов, доминировали разговоры о том, как снизить ущерб, нанесенный уничтожением крейсера «Хенераль Бельграно». Сообщения с выражением озабоченности потоком текли в Лондон как от друзей, так и от врагов. Хэйг заявил комитету в Конгрессе, что потопление крейсера «сыграло на руку продолжению спора». В ЕЭС Италия и Ирландия высказались за снятие санкций против Аргентины по истечении дня 17 мая. В ООН отмечались заметное охлаждение и отход от Британии. В особенности подвергалась критике атака, проведенная за чертой объявленной запретной эоны. Общественный спикер Аргентины, Хорхе Эррера Вегас, избранный таковым за свое владение английским, не замедлил лишний раз продемонстрировать остроумие: «Британия умеет поднимать волну, но законы ее, безусловно, не волнуют». В Буэнос-Айресе Галтьери официально заявил перуанскому послу, что после потери крейсера он просто не может отстаивать идею каких-то уступок в плане аргентинского суверенитета на островах.
В аргентинских источниках особо остро прослеживается уверенность в том, будто британцы своими действиями намеренно саботировали перуанский план. Они упирают на то, что бомбардировки Порт-Стэнли в предыдущий день самым драматическим образом ужесточили позицию Буэнос-Айреса в отношении уступок, тогда как Галтьери, по всей видимости, был готов принять план Белаунде Терри в тот самый вечер, когда преэиденту сообщили об участи, постигшей «Хенераль Бельграно». И все же трудно верится, будто хунта, в том числе и Анайя, решилась согласиться фактически, можно сказать, на такую же формулу мира, как та, которую привозил в Буэнос-Айрес Хэйг. Но с другой стороны как будто бы правомочно видеть в Анайе того члена хунты, чей род войск больше других проигрывал от продолжения конфликта: его надводный флот со всей поспешностью скрылся в порту и не показывал носа оттуда. В действительности адмирал не один раз, а дважды побуждал хунту отвергнуть предложения Белаунде Терри, а затем ответить отказом и де Куэльяру. Вполне хватает свидетельств того, что на всем протяжении вооруженного противостояния на море Анайя считал себя вполне способным выиграть кампанию войны на истощение против британского флота.
По иронии судьбы именно в Лондоне происшествие с «Хенераль Бельграно» вдохнуло новую жизнь в процесс поиска мира. Прежде связывающие правительство доводы Пима о целесообразности для Британии продолжать оттягивать на себя «одеяло» мирного урегулирования неожиданно вновь показались уместными. В результате на вторничном заседании военного кабинета Хендерсону в Вашингтоне поручили как можно скорее открыть обсуждение перуанского варианта с Хэйгом, пусть бы и пришлось снять того с вечернего рейса в Нью-Йорк и вернуть на базу ВВС Эндрюс. В Лондоне после сокрушительного подтверждения превосходства Британии — лишняя демонстрация того, какая стена скрывала от общественного мнения всю остроту риска для флота в текущей ситуации, — многие чувствовали себя взбудораженными. «У нас все катится даже слишком уж гладко, — говорил в те времена один из членов военного кабинета. — Мы выглядим здоровяком, который задирает слабого». Выступая перед палатой общин, Пиму пришлось заявить: «Мы не ищем способа унизить Аргентину на поле брани».
Не успела прозвучать мысль о вероятном военном унижении Аргентины, как любые рассуждения об этом стали совершенно неуместными. В 9 часов вечера во вторник, многозначительным до трагичности тоном, ставшим в те дни визитной карточкой заявлений Министерства обороны, исполняющий обязанности офицера по связям с общественностью, Йэн Макдоналд, сообщил по телевидению о потере эсминца «Шеффилд» и о гибели «Си Харриера» над Гуз-Грин. Всегда нерешительное Министерство тут же поспешило подвергнуть корректуре трансляцию из расположения оперативного соединения, откуда ободряющим тоном сообщали о счастливом спасении большинства членов команды. Вместо этого Макдоналд провозгласил: «Существует вероятность каких-то потерь, понесенных при этом. Но подробности нам сейчас пока неизвестны».
Когда новость просочилась в палату общин, члены парламента ринулись в помещение, дабы послушать разъяснения Нотта о потерях и полюбоваться на ошеломленную миссис Тэтчер рядом с ним. Похоже, только крайние левые испытывали гнусное злорадство по поводу случившегося. Хвастливый тон и самоуверенность, царившие в руководстве по поводу кампании до сих пор, мигом испарились. Неожиданно сомнение охватило все стороны: оно оказалось настолько сильно, что миссис Тэтчер совершенно нетипично для себя велела Левину отправляться на телевидение и успокоить страхи, взбудоражившие общественность. Газеты, восторженность которых по поводу войны до сих пор не ведала границ, вдруг узнали ее цену. «Дэйли Мейл» поместила первую страницу в черную рамку. На Даунинг-стрит премьер-министр поразила собственный штаб всплеском эмоций в отношении полученного известия. Она всегда говорила им, что больше всего страшится услышать о гибели одного из кораблей. Теперь такое случилось, и она была очевидно потрясена. В такие моменты на всем протяжении войны она будет подниматься к себе наверх и сама писать письма с соболезнованиями родителям погибших в боях военнослужащих.
Потеря «Шеффилда» повлекла за собой усиление, а не снижение энтузиазма военного кабинета в отношении дипломатии. Впервые со 2 апреля Тэтчер ощутила потребность заручиться поддержкой полного кабинета. В среду, 5 мая, он собрался на чрезвычайную сессию и заслушал мрачные выводы по поводу обстановки, сложившейся на войне. Флот оказался несомненно уязвимым перед лицом низколетящих ракет и, хотя считалось, будто у Аргентины осталось всего три единицы «Экзосет», никто не мог утверждать это безоговорочно. К тому же, как считалось, по крайней мере одна вражеская подлодка безнаказанно действовала где-то в непосредственной близости от места расположения флота. На Левина обрушились вопросы. Каковы были наши меры противодействия «Экзосет»? Почему их столь решительным образом не хватило? Почему флот так приблизился к островам? Не следует ли отвести авианосцы? Вновь и вновь повторялось извечное: уверен ли он, что высадка удастся? Левин спокойно шел по минному полю вопросов, умело скрывая то, какую травму нанесла потеря «Шеффилда» военно-морскому ведомству. Десант, передвигавшийся на борту лайнера «Канберра», по-прежнему оставался на острове Вознесения. В распоряжении руководства все так же наличествовали разные варианты. Вудвард, конечно же, пересмотрит свою стратегию. Левин выражал уверенность в способности военно-морских сил достигнуть поставленных целей. Однако политики неожиданно принялись оглядываться по сторонам в поисках выхода: их вера в ВМС поколебалась.
Как 2 апреля, миссис Тэтчер вновь обходила стол в кабинете, по ходу дела выслушивала мнения и записывала имена высказывавшихся. Аргументы Пима, прежде бывшие досадными препятствиями на пути славы, теперь казались многим лучом надежды. Все то и дело поминали Перу. А если принять переходную администрацию третьей стороны? Удастся ли скормить палате общин туманные ссылки на самоопределение в долгосрочной перспективе? Будет ли сбалансированный отвод войск тем, что они и подразумевали с самого начала? Кабинет Тэтчер оставался примечательным образом единым на всем протяжении войны. В отличие от военного кабинета у членов его почти отсутствовала пища для внутренних раздоров и было, безусловно, мало оснований не соглашаться с коллективно представляемым им мнением военного кабинета. С самого начала министры горой стояли за оперативное соединение, а потому теперь дружно развернулись в сторону плана Белаунде Терри, каковой заслуживал принятия в принципе. Отклонились от общей линии только два министра — лорд-канцлер, лорд Хейлшем, и министр по вопросам охраны окружающей среды, Майкл Хеселтайн. Оба считали политический риск уступок куда перевешивающим любой военный. Все знали, что честолюбивый Хеселтайн надеется в будущем заполучить лидерство в партии. Миссис Тэтчер с подозрением относилась к его мотивам теперь, точно так же, как не верила в истинные побуждения Пима, когда тот выступал против в военном кабинете.
