– Сирота? – догадалась Дина.

– Круглый.

«Детдомовец?» – хотела спросить Дина, но не решилась.

– И еще, Сергей. Текст идеально вычитан – ни одной ошибки.

– Это Лиля.

– Какая Лиля? – не поняла Дина.

– Моя невеста. Вы с ней уже разговаривали. Лиля учится на филфаке. Она правила и печатала мою повесть. У нее талант редактора. Сам я пишу с ошибками.

«Понятно», – подумала Дина. Наверняка девочка помогала ему и в работе с текстом.

– Вы пишете, что удостоены медали. «За отвагу» – боевая награда. А сейчас мирное время.

– Меня наградили в армии.

– В каких войсках вы служили?

– Пятая бригада специального назначения в Марьиной Горке.

«Черт! – подумала Дина. – Дернуло же за язык. Неизвестно, где воевал этот парень. Это же секрет!»

– Я буду рекомендовать вашу повесть к печати, Сергей!

– Спасибо! – сказал он. – С меня причитается.

«Все вы так говорите», – подумала Дина и положила трубку. Подумав, она сложила рукопись в папку и, не забыв фото с биографией, вышла из комнатушки. В приемной главного скучала секретарша.

– У себя? – спросила Дина.

– Да, – кивнула секретарша. – Но я бы не рекомендовала. Ездил в ЦК, вернулся злой. Велел никого не пускать.

– Мне можно, – сказала Дина и проковыляла к двери кабинета.

Главный встретил ее хмурым взглядом.

– Хреново выглядишь! – сказала Дина.

– Тебя бы туда! – буркнул он. – «Печатаете незрелые вещи, противоречащие курсу партии», – передразнил он кого-то. – А где эти «зрелые» взять? Приносят херню… Чего надо?

– Почитай! – Дина положила на стол папку. – Настроение улучшится.

– Уверена? – сощурился он.

– Я когда-нибудь ошибалась?

– Ну… – Он придвинул к себе папку. – Ладно, иди. Не то начну ругаться.

– Как будто я мата не слышала! – улыбнулась Дина, но вышла.

…Борис позвонил ей вечером домой.

– Привет! – сказал, не подумав извиняться за поздний звонок. Впрочем, их отношения это позволяли. – Прочел. Это не розыгрыш?

– Проверила, – ответила Дина. – Звонила по межгороду в Минск. Парень именно тот, за кого себя выдает. Все, что он сообщил о себе, правда. Что тебя смущает?

– Возраст, – буркнул Борис.

– Он сирота, детдомовец, поэтому рано повзрослел. Писать ему помогала студентка филфака, поэтому рукопись грамотная. Он просто талант, Боря! Вспомни себя. Первую книгу издал в девятнадцать лет. А Шолохов? Тот начал опубликовать «Тихий Дон» в двадцать два года.

– С Шолоховым был скандал, – сказал главный, но по его тону Дина поняла, что сравнение ему понравилось.

– И что? – не смутилась Дина. – Еще в тридцатые годы создали комиссию. Она подтвердила, что писал Шолохов. Потом это вновь раздули. Вопрос: кто? Враги, которым наша страна – кость в горле.

– Этот парень не Шолохов.

– Я этого не утверждала.

– Балеруны, мечтающие танцевать на Западе, – сварливо произнес главный, – Главлит[13] зарубит.

– А ты отправь рукопись в ЦК с сопроводительным письмом. Если там примут положительное заключение, Главлит заткнется. В ЦК поддержат, поверь! У них тоже проблемы. Люди слушают «голоса», шепчутся на кухнях, ругают партию. А прояснить ее линию в литературе по-настоящему некому. Те, кто пытается, делают это убого. Здесь как будто свежим ветром пахнуло. Никаких секретов Самец не выдает. О сбежавших балерунах писала «Правда», общественность их осудила. Послушай моего совета, Боря! Парень прислал два экземпляра. Отправь первый в ЦК, второй запускай в работу. И ставь эту вещь как можно скорее.

– В январский номер?

– Ноябрьский.

– Тот сверстан.

– Выбрось кого-нибудь к хренам! Ты что, не понимаешь? В феврале будущего года – съезд КПСС. Доклад Генеральному секретарю уже пишут. К январю он будет готов, и «Черного лебедя» не заметят. Ноябрь – последний срок. Не хочу, чтобы «Юность» попала в доклад как образец безыдейности и отхода от генеральной линии партии.

– Ладно! – сказал Борис и положил трубку.

«Перестраховщик!» – подумала Дина, но ругаться не стала. Боря – хороший человек и талантливый писатель. Его «Настоящий человек» – сила. Книга на все времена…

Отправляя повесть в журнал, я рассчитывал, что ею заинтересуются. Но червячок сомнения грыз. Сколько моих знакомых литераторов в той жизни надеялись прославиться в веках! Надували щеки, потрясали законченными рукописями. И что? Не всех даже напечатали. Планировать успех в творчестве – дело пустое. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…»

Звонок из редакции меня воодушевил, но и посеял тревогу. Вдруг не срастется? Есть ведь такая организация – Главлит. Она присматривает за соблюдением генеральной линии партии в печати. А повесть – острая…

В начале октября пришли гранки. То есть сверстанный и отпечатанный текст, присланный автору для согласования. Темп работы меня изумил. Это в моем времени верстали на компьютере – быстро и легко. Закидываешь текст в программу, и та сама его расставляет по заданному шаблону. Остается только поправить. Здесь по-иному. Текст набирают на линотипе. Этот аппарат отливает строки из свинцового сплава. Верстальщик собирает их в столбцы и зажимает в рамке. Затем накатывает краску валиком и делает оттиск. Из последних собирают гранки, которые вычитывает корректор. Для исправления ошибки строку отливают заново. Верстальщик находит дефектную, вытаскивает ее шилом и вставляет новую. Можно представить себе скорость процесса…

В «Юности» спешили, и мне было непонятно почему. Это радовало и тревожило одновременно. Подумав, я сходил на почту и позвонил в редакцию. Номера телефонов нашлись в журнале. Дина Аркадьевна ответила не сразу. Телефон оказался параллельным, к ней бегали, чтобы попросить поднять трубку.

– Здравствуйте! – сказал я, услышав знакомый голос. – Это Сергей Девойно, он же Самец. Я вычитал гранки и отправил их в редакцию.

– Спасибо! – поблагодарила Дина Аркадьевна. – Мы торопимся.

– В каком номере запланирована публикация?

– В ноябрьском.

«Ого! – мысленно охнул я. – Ни фига себе скорость! Чем же им я так угодил?»

– Главлит не прицепится?

– Приятно иметь дело с информированным человеком! – хмыкнули на другом конце провода. – Не беспокойтесь, Сергей! Публикацию согласовали с ЦК.

– Поражен, – признался я.

– Ваша повесть понравилась Борису Николаевичу. В ЦК – тоже. Так что не беспокойтесь.

– Дина Аркадьевна! – сказал я торжественно. – Я ваш должник. Как только получу гонорар…

– Ну, ну! – в наушнике засмеялись. – Посмотрим. Кстати, хочу спросить. Откуда такой псевдоним?

– Это фамилия моей невесты. После женитьбы перейду на нее.

– И когда свадьба?

– Как только напечатаете повесть.

– Это она так потребовала? – заинтересовалась Дина Аркадьевна.

– Сам решил. Семью надо содержать. Гонорар лишним не будет.

– Приятно слышать, – одобрила она. – Вы действительно взрослый человек. А насчет гонорара поговорю с Борей. Пусть разметит побольше.

– Дина Аркадьевна!..

– Слышала уже, – вновь засмеялась она. – Век не забудете. Над чем работаете?

– Пишу рассказы.

– Почему не повесть? У вас неплохо получается.

– Напишу, но чуть позже. Хочу издать книгу. Повесть и рассказы – стандартный формат для молодого автора.

– Хм! – сказали в наушнике. – Формат… Непривычно, но понятно. Вы странно употребляете слова, Сергей, я это и в повести заметила. В Белоруссии так говорят?

– Ага! – соврал я.

– Интересно было бы послушать. Никогда не бывала в ваших местах, даже в войну. – Она вздохнула. – Ладно, Сергей. Рассказы, как закончите, тоже присылайте. Возможно, возьмем. Если не все, то парочку. Или хотя бы один.

Я поблагодарил, и мы распрощались. В общежитие я летел на вмиг выросших крыльях. Получилось! Срослось, вашу мать! Йес! Ай да Самец, ай да сукин сын! Орел! Красавчег…