– Вдвоем на одного, – недовольно пробормотал Юрий Александрович, сердито глядя на своего обидчика.

Тот, к счастью, лишь махнул рукой. Воздействие его толчка было не сильным, но именно после него миллионер неожиданно решил, что он слишком пьян и ему пора домой. Юрий Александрович, спотыкаясь, вышел из заведения, нетвердой рукой поймал такси и сообщил водителю адрес своего загородного дома. Мысли об Ирине, многообещающий вечер которой оказался безнадежно испорчен, миллионера никогда больше не посещали.

Через полтора часа их машина достигла ворот элитного поселка, состоящего из пяти обособленных владений, объединенных единой общей территорией.

Таксист повернулся к пассажиру и буркнул:

– Приехали.

– Давай к дому, – недовольно скомандовал миллионер.

– Так не пускают нас!

Юрий Александрович открыл окно и пробормотал заплетающимся языком:

– Привет ребята, открывайте!

– А вы к кому? – ответил один из охранников.

Их было двое. Второй стоял поодаль.

– К себе.

– К себе? – удивленно переспросил охранник.

– Да.

– Как это к себе? Ваш же дом продан, Юрий Александрович, – услышал от вновь подошедшего охранника удивительные о себе вещи миллионер.

– Да?

– Ну да.

– Вы, может, расплатитесь? А потом выяснять про свой дом будете? – встрял в разговор таксист.

Миллионер сунул ему несколько купюр и вывалился из машины на влажный асфальт.

– Продал, значит? – озадачено повторил он, с трудом поднявшись на ноги, и стал набирать номер телефона. Пальцы не слушались его, а цифры сливались перед глазами. Несколько раз он попадал не туда. Петров Старший дико озирался вокруг. Алкоголь продолжал свое разрушительное воздействие. Перед его глазами была какая-то плохо различимая серая пелена, и вскоре он совершенно перестал понимать, где находится.

– Юрий Александрович, вас к телефону, – донесся откуда-то из темноты слабо знакомый голос. Петров Старший поднял голову и в свете фонарей различил крупную темную фигуру, которая что-то протягивала ему. Он почти на ощупь взял предмет, который оказался телефоном.

– Юра, что ты там делаешь? Приезжай быстрее домой! Я тебя уже давно разыскиваю! – раздался из трубки тревожный голос его жены.

– Я уже на проходной, Настя, но не пускают меня.

– Приезжай в Москву, я тебе говорю. Ты там на такси?

– Хорошо. Я поеду на своей машине. Куда подевались водители, черт их дери? Вызови их.

– Какие водители, Юра? У нас нет водителей. Их давно всех уволили.

– Почему?

– Потому что им платить нечем, вот почему. Горе ты мое. Стой там. И никуда не уходи. Я сейчас тебе такси вызову. Только не ходи никуда. Понял? А сейчас аккуратно передай трубку охраннику! – терпеливо говорила любящая жена.

Через каких-нибудь полчаса бывший миллионер крепко спал на заднем сидении такси, уносившего его в старую уютную московскую квартиру. На невозмутимом лице Петрова Старшего застыла счастливая улыбка, а в сознании быстро проносились диковинные сны его бурной и незаурядной жизни.

Как-то раз в некоторое царство, в некоторое государство, в какое, мы не знаем точно, прибыл заезжий иностранец при костюме и в галстуке. Возраста иностранец был неопределенного, а внешности самой невыразительной: роста среднего, на носу очки в тонкой оправе, черты лица слегка заострены, лысоват, а в руках тугой портфель с какими-то документами. Цели приезда иностранца до поры оставались сокрытыми.

Его появление, возможно, так и осталось бы незамеченным служащими аэропорта: много людей подобной наружности встречалось в том государстве, особенно в аэропорту, куда и прибыл самолет с гостем, если бы не крутые ступеньки, ведущие в зону получения багажа. На них наш иностранец споткнулся и упал, да так неудачно, что более разогнуться не смог. Лежит он на полу, постанывает от боли и собственной, внезапно постигшей немощи.

Но не прошло и получаса, как подоспели два крепких мужика, одетые в белые халаты. И один из них спрашивает:

– Вы что тут, господин хороший, улеглись-то?

– Спина, спина… – стонет иностранец.

Следует отметить, что очень недурно иностранец этот владел языком некоторого царства, в которое его забросила нелегкая.

– Спина, говоришь? тебе в санчасть тогда надо, – промычал тот, что был повыше ростом.

– Да, да, в санчасть, в больницу, то есть.

– Так вставай, пошли, чего лежать-то…

– Я не могу идти. Мне больно.

– Больно ему! Бывает. Что ж теперь, тут лежать, что ли?

– У нас принято больного на носилках переносить, – простонал иностранец жалобно.

– На носилках? – протянул тот, что был поменьше ростом, и в нерешительности посмотрел на своего товарища. Очевидно, ни тому, ни другому совсем не хотелось идти за носилками и тем более пострадавшего потом нести.

– Ну, не знаю даже. Давай лучше так попробуем. – И тот в белом халате, что повыше, взял иностранца под руку и начал тянуть вверх. – Вставай, вставай потихонечку.

Его коллега, не мешкая, зашел с другой стороны. Иностранец поначалу вяло пытался сопротивляться, но потом смирился, и дело пошло: ведомый под руки, добрел он живенько до машины скорой помощи. Но там ему неожиданно стало легче, и решил иностранец по своим делам отправиться, а от услуг скорой помощи отказаться.

Однако стоило ему сесть во встречающий его автомобиль, как боль вновь сковала его спину. Посетовав на недуг, иностранец попросил водителя ехать в больницу.

– Понимаю, понимаю! – с сочувствием заверил иностранца водитель. – У самого спина болит. Не извольте беспокоиться. Все устрою по лучшему разряду. Отвезу в специализированный институт. Меня там самого недавно на ноги поставили.

В институте царила полная сумятица и неразбериха. Никто не мог взять в толк, как поступить с заезжим иностранцем, у которого не оказалось при себе необходимых документов, требуемых для прохождения осмотра. Несколько часов иностранец толкался в очередях, заполняя какие-то документы и, наконец, попал на прием к врачу. Последний, после беглого осмотра, определил больного на капельницу, назвав номер кабинета, где его должны были ожидать.

Поплутав по длинным обшарпанным коридорам, иностранец нашел-таки нужный кабинет с табличкой «процедурная». Очереди, к его удивлению, не было, и пациент осторожно постучал в дверь. В ответ – тишина. Потоптавшись немного перед кабинетом, иностранен, приоткрыл дверь и, просунув голову внутрь, спросил:

– Можно?

В кабинете, как ему сначала показалось, никого не было, кроме молодой девушки в белом халате, сидевшей за покосившимся от времени столом. Она повернула голову и молча посмотрела на просунувшуюся в дверь голову посетителя. На ее лице при этом не отразилось никаких эмоций. Иностранец хотел было объясниться, как вдруг из-за ширмы раздался голос:

– Проходите сюда.

Иностранец послушно прошел за ширму, где его взору открылись две узенькие кушетки, на одной из которых пристроился какой-то человек. В руке лежавшего красовался катетер.

– Ложитесь на кушетку, – невозмутимо сказал незнакомец, вынимая самостоятельно катетер из руки. – Препараты при вас?

– Какие препараты?

– Известное дело, какие вам прописаны, – с раздражением в голосе сказал собеседник и начал вновь вправлять себе иглу в руку.

– А что, в больнице препаратов нет? – поинтересовался иностранец.

– Да ты, я вижу, не из наших? А то я уж подумал вообще… – смягчился человек на кушетке. – Так я тебе объясню. Все со своими лекарствами приходят. Пойди, купи их в аптеке и приходи.

– А где аптека? – промолвил озадаченный иностранец.

– Как выйдешь из главного входа, то за углом будет. И не забудь саму капельницу купить! – дружески напутствовал его знаток местных порядков.

Не прошло и часа, как упорный иностранец вновь появился в процедурной. Там на первый взгляд мало что изменилось. За столом все так же сидела безучастная девушка в белом халате, а из-за ширмы на его вопрос «можно» откликнулся чей-то голос. Иностранец уже немного освоился и, не мешкая, отправился за ширму. Одна кушетка была свободной, на другой лежала полная пожилая женщина. Юбка у нее была приспущена, ягодица оголена. Спиной к иностранцу стоял давешний незнакомец, который, по всей видимости, закончил свою личную процедуру и уже, как и собирался, приступил к оказанию медицинских услуг другим больным. Он ловко вынул шприц из желеобразной ягодицы пожилой особы и приложил к месту укола проспиртованную ватку. После чего обернулся и, увидев иностранца, деловито произнес: