- А вот и долгожданные твои родители, - обратилась я к Максу, который сорвался с места и поспешил встречать их, а мы дальше продолжили есть.
Провожать Сергея мы уже привыкли, но все равно каждый раз боялась, что что-то могло случиться, тем более многие говорят, что он похож на нас характером и кто-то выглядывал внешнюю схожесть, но это я точно отрицала. А если он Беликов, то и приключений себе найдет, в которых и нам с Дмитрием придется участвовать. Поэтому перед тем, как посадить его в машину к Эйбу я пересказала вкратце Сергею всю технику безопасности, как общаться с людьми, этикет, правила поведения и все это за пару минут, пока меня не остановил Дмитрий. Сергей уже привык к таким моим взрывам гиперзаботы и с внимательным видом слушал меня, а я понимала, что он все пропускает мимо ушей.
После прощания, которое длилось ровно столько, сколько надо не растянутое, что все хотели уже забраться в машину или пойти в дом, и не так, что не мог вспомнить, как распрощались. Но как только я зашла в дом, то почувствовала пустоту. Всегда так, происходит и от этого чувства никак нельзя избавиться.
Дмитрий пошел на кухню, чтобы вымыть и убрать грязную посуду, а я села на диван, оглядывая гостиную. Она претерпела множество переделок. Из-за художественной деятельности Макса нам с Дмитрием пришлось переклеивать обои, потом Лисса начала вносить свои изменения, говоря, что в каждой семье должны быть фотографии. Для меня это было чуждым, обосновывая свое мнение тем, что это выставляет личную, семейную жизнь на показ, чего мне не хотелось, но подруга упорно меня не слушала, каждый раз даря по фотографии до тех пор, пока мне не понравилась эта странная традиция, если ее можно было так назвать.
Со временем я начала понимать ее, особенно в такие моменты, как сейчас. Когда просто сидишь, после ухода Сергея, теперь уже неотъемлемой части нашей с Дмитрием жизни, и за одно мгновение ты можешь пересмотреть так свою жизнь, вспомнить все главные моменты, которые смогли запечатлеть на фотопленку.
Вот мы с Дмитрием сидим первый раз в своем тогда в новом доме и на каком-то старом кресле, которого я уже не помню, так как это была мебель вытащена с мест, где она была уже ненужна, и мы потом ее меняли. Я мешала Дмитрию что-то поправить на спинке кресле, залезая на него. Помню, что тогда был Кристиан. И это фото было его рук дело.
Свадьба Лиссы с Кристианом. До сих пор не понимаю, как они могли жениться в девятнадцать лет, не принимая версии, что это было ради безопасности. Торжество. По-другому их свадьбу не назвать. Они были обязаны играть ее при всех, пригласить множество гостей, из-за чего свадьба теряла личный характер, но они все равно ее сделали так, что казалось именно так: как будто они одни, мало гостей. Было все белое, золотое, а на одной стенке повесили флаг семьи Драгомиров и Озера. И на фотографии кусочек флага можно было увидеть за спиной Дмитрия, который обнимал меня за талию. Мы стояли чуть позади Лиссы с Кристианом, который смотрели друг на друга. Им было все равно, что вокруг них толпа народа, пусть на фотографии этого было не видно.
Общий новый год с Мией, Эдди. Тогда я боялась, что Дмитрий сделает мне предложение. Уже не помню, с чего я сделала такие выводы, но ужасно обрадовалась, когда увидела в коробке перчатки и шапку. Перчатки куда-то затерялись. Я пыталась их найти, но поняла, что это бесполезно и перестала. А шапку до сих пор я носила и обожала всем сердцем, ведь всегда мечтала о такой же, как у Дмитрия. На фото все решили позировать, корча какие-то рожицы. С дивана мне было сложно рассмотреть какие именно, но точно помнила, что Кристиан задел руками бокал шампанского и оно благополучно разлилось на скатерти.
Наша с Дмитрием свадьба. Мы долго спорили с ним, какое поставить. Ему не нравилось это тем, что там мы были слишком далеко от камеры и убежал меня поставить другую. Я стояла на своем, не уступая. И после множество споров, прерывающихся поцелуями. Мы оставили мою любимую фотографию, но потом через год нужно было поменять рамки у фотографий, и я нашла сзади моей фотографии, вложенную его, где большую часть фото занимали наши лица. Не долго думая, я поменяла их местами, не предупреждая об этом его. Но Дмитрий сразу заметил это.
Так же мы долго отбирали, что за фотографию поставить с медового месяца. Выбора у нас было предостаточно, а в один из долгих зимних вечеров мы решили уделить этому время. Тут наш выбор пал на две фотографии, где мы были на фоне Кукурузного дворца и я пыталась прожевать горячую кукурузу, и где Виктория взяла первый раз в руки фотоаппарат и сфотографировала нас с Дмитрием, рассматривающих семейный альбом. Эти две фотографии мне сильно нравились, и Дмитрий тоже согласился с моим мнением.
Потом шло несколько фотографий с Лиссой, которые мне она и подарила, поэтому убирать я даже их не смела, чтобы не брать на себя гнев Королевы, а когда она решила вписать в мою семью эту традицию, то была беременна и расстраивать ее было вдвойне под запретом. К сожалению, Лиссу постигли значения имен от Сони, и она заставила бедного Кристиана засесть вместе с ней над книгами и выбирать имя не посредственно по их характеристики и значению. И выбрали они имя - Вин, что означает “счастливый”. В первые месяцы я была готова опровергнуть значение его имени, так как он только и делал, что плакал, а я была стражем Лиссы, и мне приходилось все время, круглые сутки выслушивать их, потому что еще брала дополнительные дежурства.
Фотография, которую я люблю больше всего и которая была снова сделана Викторией. Я сидела на диване, облокотившись боком о его спинку и смотря на Дмитрия, который улыбался моим словам, а между нами сидел Сергей, всматривающийся в телевизор. Это день, когда мы решили взять его судьбу в свои руки и попробовать изменить ее. Думаю, у нас это получается.
Потом идут фотографии, на многих которых присутствовал Сергей, любым образом, но присутствовал. Вот Дмитрий изучает с ним один из своих вестернов, учатся вырезать снежинки под моим строгим присмотром, а на заднем плане виднелся Макс с ножницами, которые мамы пыталась отобрать из его рук. Как Лисса с Кристианом показывали ему Дворец. Он еще полдня ходил с раскрытым ртом от увиденного.
Счастливая беременная Лисса с трехлетней Анастасией на руках. Думаю, если бы не опека над Сергеем, то в этот момент у нас с Дмитрием снова бы были проблемы, так как тогда Лисса только и могла говорить, как о будущем ребенке, новой кроватки, его имени, волнением пред родами. Я бы не выдержала столько всего материнского и сразу. С этого момента я и начала проводить время с Сергеем слишком много.
Я прикрыла глаза, уж слишком много воспоминаний тяжелых, радостных, но каждое из них переживала как будто заново и такие скачки в эмоциях просто так никому не даются. Дмитрий все перемывал посуду, а я пыталась совладать со своими эмоциями.
Мне захотелось заново почувствовать ту радость, которую испытывала, видя Дмитрия, стоящего у алтаря и ждущего меня с улыбкой на лице, когда он встал на одно колено и сделал мне предложение, четвертое по счету переломное событие после сторожки, превращение Дмитрия в стригоя и обратно и отеля, где мы разобрались в своих отношениях. Страсть, когда неожиданно для нас обоих Дмитрий завалил меня на стол Стена, когда уводили друг друга за угол, чтобы поцеловаться перед долгим дежурством, когда никак не могли сдержаться при виде друг друга. Предвкушение прихода Дмитрия домой, когда я готовилась к предстоящей бурной ночи, или же когда каждый раз, сидя в машине у дома Беликовых, переглядывались и еле сдерживали улыбку. Даже страх, волнение перед внезапной встречей с отцом Дмитрия, которая имела свои последствия для моего мужа, перед тем ,как идти к моим родителям и рассказать про то, что мы с Дмитрием решили пожениться, когда я боялась услышать от него “нет”, когда просила, чтобы меня просто так не отпускал, если я вдруг захочу развода, когда убеждала его взять Сергея под свой присмотр. Переживания за Дмитрия. Мне хотелось пережить даже такие события, когда я ехала по трассе с сумасшедшей скоростью, молясь, чтобы стригоев было меньше, чем я увидела, когда заставляла лечь Дмитрия на заднее сиденье машины, так как ему нужно было лечь, но он противился. Нежность, когда я смотрела на Дмитрия, и тогда весь мир замирал, становился ненужным. Только Дмитрий, только его глаза, улыбка, руки, его касания, объятия, шепот. Любовь, которая иногда так сильно заполняла меня, что хотелось плакать и вырвать себе сердце, так сильно болело оно. Восхищение, когда зимой Дмитрий наклонился надо мной, пока я делала снежного ангела, и солнце обрамляло его дела божественным, как я часто просто смотрела, как мой муж что-то делает или готовит, или занимается, или пытается сделать себе хвост, а потом я ему помогала. Гордость. Гордость за все: за то, как Лисса справляется с королевскими делами и говорит речи, которые всех вдохновляют, даже за Кристиана, когда она первый раз стал отцом, он сильно переменился с того момента: ушла уже та безбрежность, уступая серьезности, но все же юмор никуда у него не подевался. Гордость за то, что Дмитрий мой муж и я теперь нашу фамилию Беликова.
