Ужасный бледный свет вспыхнул вокруг тел моих принятых братьев, выдирая их из мира. В ноздри ударил жуткий запах, которому не было названия. Лангри потащил меня назад, от грозового сияния заломило глаза, я прищурился - и сквозь слёзы увидел, как все четверо исчезли, оставив рассыпанные орешки, порванное ожерелье Дзениза из панцирей голубянок и чёрные выжженные пятна на живом покрытии дорожки.
Они пропали так же непостижимо и таинственно, как появились...
Эпилог
Испытатель N6
Наверное, надо было обрадоваться. До меня ж мигом дошло, что наш Арди, то бишь, Артик хочет сказать. Как только он заикнулся про "дыню". Ясно всё ж, ёпт! Опять его глючит, только ещё и запахами на этот раз. Дежавю эта его...
И когда он рявкнул на Диньку - меня осенило тут же: вот чего нам точно нельзя, так это случайно прихватить с собой кого-нибудь из них. Гадами будем, если...
Я только и успел отпихнуть лицин подальше - нас накрыло.
Это был ни фига не тот портал, через который мы проходили, когда нас занесло сюда. Это - нас вырвало с корнем, как редиску из грядки. Просто не знаю, как точнее сказать. Вывернуло. А ощущения... ну, вот как резиновую перчатку с руки рывком содрать, прилипшую, или пластырь отодрать одним рывком. Всем телом почувствовали, всей шкурой - не только тошно, а прямо больно, больно!
И земля врезала по ногам, будто со второго этажа прыгнул.
В глазах - темно. И полный нос, полный рот этого запаха... Артик говорил - искусственная дыня, я бы сказал - бывают такие химические карамельки. Сладко и тошно. И слышно, как Артик - Артик, кто ж ещё! - рядом кашляет и блюёт.
Ну - моргал-моргал - прояснилось помаленьку. Стою. Артик рядом - на четвереньках, зелёный с морды. Динька - глаза дикие и слёзы текут. Серый - ухмыляется, а морда бледная. И мы все - как бы сказать-то, ёпт... Мы, наверное, в аквариуме, что ли. Или - как бассейн: белые матовые плитки снизу, белые матовые - по стенкам, а сверху - вроде стекло. Видно: высоченный зал там, свет в глаза бьёт.
А пахнет, надо сказать, уже не ТПортальной химией. Ещё хуже пахнет, если это мыслимо. Падалью. Прямо - гнилым мясом, разрытой землёй, ещё какой-то дрянью. Жестяная жесть. И я тут же сообразил, почему.
Шагах в трёх от нас - сухая мумия лежит. Трупак, почерневший, засохший - только зубы блестят на буром черепе, глаза вытекли. В униформе и кроссовках - униформа белая-белая, не такая белая, как только что стиранная, а - как тряпка, если её на несколько лет забудешь на улице. Краска вконец выгорела, до полной ветхости. Эмблема, драть её в сраку, тоже выгорела до белого.
Но это - ещё не худший случай. Потому что с другой стороны - оно вмёрзло.
Там - мокрая земля, лёд, ошмётки какие-то чёрные, грязное тряпьё - всё вперемешку. Череп белеет, ребро, вроде... Если приглядеться - ещё и кроссовку можно как-то опознать.
Рядом с этим - беленькие косточки, чистенькие. Кучкой. И черепа нет, или его в куски раздробило. Но тоже ведь ясно всё: наш брат-испытатель.
Артик встал с трудом - ещё Динька ему руку подал - губы вытер, выдохнул и сказал:
- Повезло нам... на некоторое время.
Вот тут меня и скрутил ужас. Прямо волной, дикий ужас, как предсмертный. Давно я такого не чувствовал, если вообще чувствовал когда-нибудь. В пот бросило.
Дошло, как же мы вляпались все.
Серый ухмыльнулся вымученно и говорит:
- Да чё, мужики... мы же дома!
А Динька стоит, рот приоткрыл, глаза по полтиннику, слёзы текут - как первоклашка - и головой мотает.
И тут в белой стенке перед нами открылся освещённый проход. И вошли туда трое...
И мне захотелось заорать: суки, отправьте обратно, щас же! И больше не трогайте! Пусть мы уже будем подальше от вас, нахрен надо! Там - уж точно не пристрелят и бомбу не уронят на башку! А больше нам, может, ничего и не надо - дайте, суки, жить спокойно!
Еле сдержался.
Потому что на этих были костюмы высокой защиты. Химической и антирадной - уж точно. Белые такие комбезы, шлемы со стеклянным окошком - только глаза еле-еле видны там, в тёмном. Бейджики на груди, без имён - стрелка наша, то есть "Игла", и красная надпись "Стратегическая программа РФ".
Но это всё - фигня, детали. Потому что у двоих - автоматы.
Короткие какие-то, непривычные машинки. Никогда таких не видел. Но явно по нашу душу. Если мы вдруг вздумаем рыпаться. А мы стоим, как хиппи: в свитерах и штанах из цветной травки, в бусах, в сапожках этих местных из паучьего шёлка... Голые и безоружные против ихних автоматов.
И чужие им тут. Опасные, видать. Вирусы на нас. А эта штуковина - карантинный бокс.
А Артик за спиной говорит мёртвым голосом:
- По окончании эксперимента подопытные животные были забиты уколом в мозжечок.
И третий, безоружный - старший по званию, я так думаю, говорит:
- Без нервов, мальчики. Всё хорошо, это просто меры безопасности. Спокойно выходим по одному и идём за нами.
Голос под шлемом, через динамик - механический какой-то.
Мы переглянулись - и пошли. Куда деваться-то. И додумывать ничего не надо, всё ясно, всё понятно.
Проводили нас по пустому коридору до места, где они санобработку проходят. Сумки отобрали, велели раздеться. Пришлось сдирать костюмы эти - и жаль было, почему-то, нестерпимо. Будто с самого себя шкуру дерёшь. Какие-то, в скафандрах с перчатками, собрали нашу травку в пластиковые мешки и запечатали, а нас - под душ, дезинфекция, обрили... Молча, ни во что особо не вдаваясь - пока, надо думать. Выдали новые белые комбезы и кроссовки. Молча.
И мы молчали. Чего говорить-то... И о чём я яростно жалел - так это о том, что запахом с пацанами пообщаться не могу. Прямо вот - до тоски жалел.
А нас нарядили в такие же скафандры и повели через холл какой-то, белый, холодный. Без окон.
И тут Артик подал голос. По-лицинскому сказал:
- Дорогие принятые братья, взгляните вправо и вверх.
И все посмотрели. Видели несколько секунд - пока нас не завели в другой коридор. Электронное табло с календарём. Двадцать первое мая, года две тыщщи восемьдесят четвёртого...
Хотели нас, вроде, развести по разным камерам. Только вот - шиш им! Мы - не арестанты!
- Позвольте нам общаться друг с другом, - сказал Артик. - Оружие нам сделать не из чего, мы безопасны.
- У нас инструкция, - заикнулся старший.
- А то - что? - говорю. - Не пойдём - так стрелять будете?
Видимо, стрелять и вообще настоящее насилие у них было покамест не предусмотрено. И мы вошли все в одну. Карантинный бокс "Иглы", все помнят, только модернизированный очень. И камерами, наверно, напичканный по самое не балуйся.
- По-лицински общаемся, - говорю. - Молодец, Тёмка. Хрен их знает... пусть пока так.
Серёга на меня посмотрел больными глазами:
- О чём общаться-то? Ни черта у нас нет. Опять попали хрен знает куда, ёлки...
Артик бледненько улыбнулся:
- Да, Сергей, ты снова прав. Может, это и другая ветвь вероятностей - и нас отправляли не совсем отсюда. А может, просто временной провал или прорыв... Но нам ЕСТЬ, о чём общаться.
Динька поднял голову:
- Ага. О том, чтоб не рассказывать о лицин.
Артик кивнул. И я кивнул.
Потому что - понятно. Если они сумели нас разыскать, если сумели выдернуть остальных, кого где-то потерял ТПортал - то что б им не найти наш адресок, откуда мы вернулись? Просто ведь...
Стратегическая программа, говорите?
Может, мы им, чебурашкам нашим, и не очень помешали, но вы там точно на фиг не нужны со своими стратегическими программами.
- Мы ничего не помним, - говорю. - Всем ясно, салаги?
