- Вам нужно тепло. Тебе. Тебе больше всех нужно тепло, - а он несколько раз опустил голову, по-моему, в знак согласия.

- Сперва им нужно почиститься *водой* - сказал я. - А потом тепло придётся очень кстати.

Гзицино моментально всё поняла и побежала на кухню. Оттуда притащила к водосбору большущую миску, в которой обычно замешивали тесто - и в миску пустила струйку воды. А Дзамиро потянула ближайшего пришельца за одежду:

- Сними это. Одёжники почистят.

Но пришельцы как-то не торопились раздеваться и чиститься, что-то их смущало. Они тревожно озирались и на девушек посматривали беспокойно.

Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если бы к водосбору не спустился Лангри, закутанный в запах собственного тихого торжества.

- *Что?* - спросил я.

- Всех, кроме тебя, зовёт Дзидзиро, - сказал Лангри вслух. - Всех девушек. Она сказала: пусть оставят одежду и уходят. Между прочим, здраво: представьте себе, что это вас окружают *голые и чужие* незнакомцы, когда вы собираетесь чиститься. Я бы *взбесился* ушёл грязным.

Девушки устыдились. Дзамиро положила пледы на подставку для удобрений, взглянула на меня:

- Напомни им *про одежду*, - и убежала наверх.

Ктандизо покрутила в руках коробочку с семенами, подумав, положила её поверх пледов - и они с Гзицино тоже ушли, оглядываясь и обнюхивая друг другу кончики пальцев с девичьими секретиками. Лангри посмотрел на меня.

- Я отправил домой микограмму, - сказал он. - И жаль, что *нельзя связаться с микологами в лесу* в лаборатории нет гелиографа.

- *Зачем?* Не многовато суеты? - спросил я.

- Новости должны узнать все, - сказал Лангри и дёрнул плечом. - Голые чужаки появляются в лаборатории клана не каждый день.

А пришельцы, между тем, сняли одежду - на них было очень много одежды - и стали чиститься водой.

- Не везде голые, - сказал Лангри. - Нелепо как-то *будто их брили, и они неровно обросли*.

- Почему они тебе не нравятся? - спросил я, глядя на пришельцев.

У них вправду росли редкие волоски на руках и ногах, росли дорожки тощих шерстинок на животе, а на лобке шерсть была гуще и довольно длинная. От этого вправду казалось, что они выводили волосяной покров везде, кроме головы и паха - смешно и не особенно красиво, но не отвратительно.

А мышц у них казалось больше. У них были широкие грудные клетки, и таз широкий, и пенисы до гротеска большие, и на руках и ногах - особенно у того, с палкой - мускулы двигались под кожей буграми.

Пришельцы оттирались водой, косясь на нас. Что-то коротко говорили друг другу вслух. Выглядели настороженно и напряжённо.

- Им неприятно, что они голые, - сказал Лангри. - Им самим неприятно *а ты удивляешься, что мне неприятно тоже*. Они нас боятся. Этот принёс в дом палку *зачем бы?* В общем... они... *опасны* не вызывают доверия.

- *Опасны?!* Разумные существа? - удивился я. - Ты думаешь, они могут что-то испортить или украсть?

- *Меньшая из неприятностей* украсть и испортить, - Лангри смотрел на пришельцев и щурился. - Могут причинить кому-нибудь боль. Ударить *этой штукой*.

- *Чушь!* Человека?! Зачем?!

И тут Лангри зажал тревогу в кулак, а раскрыв ладонь, вдруг окружил себя и меня облаком тепла. Настоящего братского тепла - я в жизни не обонял от него ничего подобного.

- *Я тебя люблю* ты ещё очень юн, - сказал Лангри. - Ты многое поймёшь, когда будешь странствовать. Мир - не ягоды и не мёд. *Надо отнести в чистку их одежду*.

Он принялся собирать в охапку грязное тряпьё. Зергей, всё это время хмуро посматривавший на него, сделал резкий шаг в его сторону и протянул руку, будто хотел отобрать одежду силой; его нервный запах впрямь стал невозможно угрожающим.

- *Нельзя!* - приказал Лангри наотмашь, так что Зергей закашлялся.

Я тут же убрал след приказа.

- Ты что?! Это же почти больно!

Зергей и Лангри смерили друг друга недобрыми взглядами - и мне вдруг захотелось забрать дубину. Забрать - и убрать. Лангри выглядел рядом с Зергеем *уязвимо* маленьким - и почему-то это было очень неприятно.

Но Дзениз тронул меня за локоть и начал что-то говорить вслух. Судя по жестам - объяснять, что в одежде осталось что-то важное. Мне стало стыдно.

Я взял у Лангри то, что прикрывало Зергея - Лангри сузил глаза, но не возразил даже намёком аромата. На одежде впрямь оказались карманы, а в карманах - что-то тяжёлое. Я вынул камешек и ещё какую-то вещь - тяжёлую, сложной формы, с неприятным запахом *металла*.

Эту вещь Зергей тут же взял у меня из рук и выщелкнул из странного тёмного корпуса блестящее лезвие.

И случился момент странного оцепенения: с одной стороны - я и Лангри, с другой - Зергей и пришельцы, а нож из блестящего металла будто обозначил границу. Их территория - наша территория.

При том, что мы стояли в подвале лаборатории клана Кэлдзи. При том, что это изначально была целиком наша территория. И при том, что любой парень, мужчина, странник, приходя на территорию чужого клана, становится его гостем или его частью - но уж не отмеряет себе куски личного пространства, в которое нет хода хозяевам.

Зергею сказали двое - Дзениз и парень с задышкой, а потом присоединился и третий. *Довольно жёстко* очень понятно сказали Зергею, чтобы он убрал - и он *неохотно* убрал, но остался металлический запах и след этой невозможной делёжки пространства, от которой вставали дыбом волоски вдоль позвоночника.

Я посмотрел на Лангри, а Лангри тронул мою щёку, чтобы оставить у меня на лице след тепла, смешанного с *готовностью защищать* еле заметной беззлобной насмешкой.

- *Сосунок*, помнишь специализацию клана, откуда я родом? - спросил он.

- Защитные системы.

- Понимаешь, зачем они нужны?

Кажется, я впервые это до конца осознал. Я всегда жил в очень благополучном месте.

А пришельцам, кажется, не было так холодно от воды, как мы думали. Но я всё равно показал на пледы и стал объяснять, что надо закутаться.

Пришельцы, вроде бы, посмеивались - но теперь в их смешках мне слышалась какая-то неуловимая изнанка. Недобрая.

Они закутались в пледы, от пледов пахло домом - но под пледами от пришельцев пахло напряжением, тревогой и ещё чем-то. И этот запах раздражал Лангри и смущал меня. Пришельцы смыли боль, усталость, грязь - и теперь это *что-то* было главным в их общем фоне.

Дзениз и больной пахли слабее, Зергей и четвёртый пришелец - сильнее, но запах шёл от всех.

И тут мне пришло в голову: может, это просто тоска? Неприкаянность чужаков? Помноженная на страх - ну, это не очень хорошо, но ведь мы им совсем чужие, вдобавок они плохо нас понимают.

Сравнивают со своими - и им тоскливо.

Гзицино крикнула сверху:

- Идите завтракать! - и Лангри перевёл в запах, а я сказал:

- Пойдёмте, - и показал рукой.

Они поняли и пошли. И их окружала пелена сложных чувств, где были и тоска, и неуверенность, и досада непонятно на что, и почти страх, и непонятно откуда взявшаяся злость. И если бы через всё это не пронюхивались любопытство и капелька дружеского участия - встречные бы отворачивались от этого запаха.

Испытатель N24

Наверно, не надо было, ёлки. Но я устал.

Я охерительно устал. До отупения. Всё же, ёлки, как во сне, как не взаправду, как бред какой-то. И я не так от болячек устал или от голодухи, как от этого бредового вокруг.

Я же от самого моста был, как во сне. Как не со мной всё - будто кино смотришь. Фантастическое, не так, чтобы очень крутое. Я бы не стал такое смотреть: никаких тебе битв, суперсилы, звездолётов, роботов - а только четыре полудохлых чухана, лес этот гадский, больно везде и выбраться нельзя.

А потом ещё - ушастые.

Сначала, вроде как, было смешно. Не, ну верно, хохма: ухи - такие лопушищи, собачья морда, шерсть... Смешно и не взаправду, как в мультике. А потом...