- Сережа… - прошептала она, а ее ладошки прижались к щечкам… Она вздохнула, легонько оглянувшись, и неуверенно проговорила:

- Я все узнала… Это… это Вадим следит за нами… Я подсмотрела в его телефоне последний вызов… Он звонил ей сразу после нашей ссоры…

- В телефоне? – тупо переспросил Сережа, дыша все тяжелее и не понимая, наверное, ничего, потому что… потому что…

Выдох… Его руки скользнули в ее легкие, шелковистые кудряшки, притягивая ее к себе с сокрушительной потребностью, а губы нашли ее губы… Выдох… Взрыв, взрыв, взрыв!!! Он целовал ее, да, он целовал ее, целовал так, будто никогда в жизни не целовался вообще ни с кем, его сжигало изнутри, он дышать не мог, а она так трепетала, что ее нежные, горячие губы подрагивали…

Ее руки вцепились в его рубашку, с невероятной силой прижав к себе, к ней, к ее телу, Сережа чувствовал ее, он ласкал ее с таким безумством, будто она была всей вселенной для него… А она и была всем для него… Ее волосы… Он жестко потянул за них, она задохнулась, тихо застонав и посмотрела на него невероятным, сияющим взглядом… Красивая… Восхитительная… Желанная… Сережа грубо провел рукой по ее щеке, не контролируя себя, не имея сил на то, чтобы быть нежным… Его пульс выдавал двести ударов в минуту, он страшно, до безумия, до смерти желал ее, и он не знал, что с ним будет, если она прогонит его…

Женя крепко держалась за его рубашку, он ощущал напряжение ее рук, он ощущал ее дрожь, а в ее взгляде что-то плясало… В сумерках он не мог разглядеть, он лишь прижимал ее к себе, слушая ее тяжелое, взволнованное дыхание… Прислонившись лбом к ее лбу и вдыхая ее запах, вдыхая полной грудью сиреневый, божественный, кружащий голову аромат, он прошептал ей в губы, едва дыша от страсти:

- Женя… Что это были за слезы?.. Мы же договорились… Договорились, что просто разыграем ссору!!! Почему ты плакала??? Ты… ты не веришь мне?..

Женя вдруг поспешно замотала головой, а ее ладошки прошлись по его груди к шее и выше, к щекам, покрытым легкой щетиной.

- Сереж… Сереженька… Ты что такое говоришь?.. Я верю, верю тебе, верю, конечно! А слезы… ну, мы же договаривались сыграть реалистично! И у нас получилось, я же все узнала, я…

- Женя… - выдохнул он и, лаская ее шею, ее волосы руками, не имея сил остановиться, не имея сил ни шага назад шагнуть, чувствуя, как лопается от переизбытка напряжения каждая ненасытная мышца его тела, хрипло и жестко закончил:

- Никогда! Слышишь… Женя… Никогда больше не делай так!.. Я чертовски…

- Разозлился? – виновато шепнула Женя, теснее прижавшись к нему, а он вдруг закрыл глаза и, теряя контроль, откровенно признался впервые в жизни:

- Испугался…

Она поцеловала его… Ее руки снова потянули его за рубашку, а Сережа зарычал, набросившись с поцелуями на ее шею, плечи, щечки, он мечтал об этом, как же он ждал этой возможности! Сиреневый запах дурманил ему голову, его руки становились все настойчивее, ее кожа горела, он целовал ее и целовал, ее губы… Мягкие, пылкие, она отвечала ему, ее дыхание сводило его с ума… Снова поцелуй – и она вдруг отстранилась…

Расстояние… Между ним и ей… Сережа разозлился, нахмурившись, а в душе его разверзлась отвратительная яма ужаса… Она смотрела на него, а он думал лишь о том, что будет делать, если она вдруг решила прогнать его… Но ее взгляд вдруг изменился, призывно осветившись изнутри, она прикусила губу… Так озорно, так чертовски… желанно… Сережа так и уставился на нее, готовый забиться в конвульсиях, если она сейчас же не вернется в его объятия, а Женины руки нежно скользнули за ее спину, и он услышал… как расстегивается молния ее платья.

Обезумев от любви, от желания, от сумасшедших взрывов внутри себя, Сережа схватил ее и, развернув к себе спиной, вдохнув снова аромат ее волос, сам медленно расстегнул ее платье… Легкий шелест… Невероятное волшебство… невероятное, восхитительное, сказочное! Лунный свет скользнул по ее стройному телу, по кружевному белью… Сережа прижал ее к себе, жадно целуя ее шею, бесясь на то, что он сам еще одет, и сгорая от ее мягкой, бархатистой кожи… его руки неистово прошлись по ее животу, оставляя за собой целые батальоны мурашек, Женя прижалась к нему, откинув голову ему на грудь, часто-часто дыша и подрагивая, а ее маленькая ручка схватила его ладонь и повела ее выше, к груди…

Взрыв, взрыв, снова вспышки во всем теле, Сережа развернул ее к себе и, опять поцеловав самым горячим поцелуем на свете, грубо схватил ее и понес на кровать.

Луна заглядывала в окно номера 236, освещая белоснежные простыни своим серебристо-голубым, холодным светом, частички этого света выхватывали из сумрака комнаты двоих, которым не было дела ни до кого в этом мире, которые шептали друг другу любовные признания, соединив два дыхания в одно, соединив две души в единую, лунную дорожку…

Луна беззастенчиво глядела, как Сережа заставлял Женю конвульсивно хвататься за подушки, сжимая их в своих ладонях, как она вскрикивала, выгибаясь навстречу ему, как ее кожа горела от его ласк… Она металась, не в силах сопротивляться наслаждению, находясь на грани безумного завершения, она стонала и вздыхала, а он… Он наслаждался ею.

Сережа никогда не испытывал ничего подобного… Раньше он ласкал женщину лишь потому, что это было нужно, зная, что необходимо сделать, чтобы заставить ее легко отдаться ему… А теперь… Глядя на ее совершенное, потрясающее тело, целуя ее восхитительные, нежнейшие бедра, такие манящие, что он сам постоянно был на грани, страдая от перенапряжения, но не имея сил остановиться, все время глядя на нее, следя за ее покрасневшими, слегка приоткрытыми губами, впиваясь в ее вздохи и стоны, умирая от счастья, наблюдая ее реакцию и понимая, что из-за него, это из-за него она сейчас чувствует что-то невероятное в себе, Сережа только сейчас, наконец, познал, для чего происходят занятия любовью.

Ее мурашки по коже от его прикосновений вгоняли его в экстаз, ее ручки, горячие, ласковые, возвращающие иногда его лицо к себе, чтобы со всей любовью этого мира поцеловать самым чудесным поцелуем на свете, делали его безумцем… Ее голос, звавший его… шептавший ему, как она сильно любит, был подарком самым желанным на свете…

И Сережа готов был ласкать ее вечно, пусть бы не кончалась никогда эта ночь… Но она… Женя, его Женя, вдруг с силой потянула его на себя и, умоляюще посмотрев в его черные-пречерные от безграничной похоти глаза, шепнула ему со всеми чувствами этого мира:

- Сереженька… Сережа… Я не могу больше… Я не… могу… - ее тело задрожало, и Сережа, с напором набросившись на ее губы, понял, что он на вершине, что он по-настоящему счастлив… И теперь пора… Она ждала его.

Невозможно сказать, на что похоже максимальное сближение людей, которые любят друг друга. Луна лишь наблюдала, как прелюдии перетекли в процесс, самый долгожданный для них обоих, и как переплелись тела в вожделенном танце синхронных движений… Как мир исчез, оставив их двоих в полночной тишине, как их взгляды говорили гораздо больше, чем могли передать губы, как взаимные движения рук лишь добавляли искр в электрический ток двух соединившихся, разноименных зарядов… И не было сил для остановки, и нет больше преград, потому что для настоящей любви не существует Китайских стен, а есть лишь испытания для упражнений сердец, для проверки на прочность, на верность, на преданность и умение отдать все в обмен лишь на этот самый взгляд, который дарит надежду, который вдыхает новую живую воду в старое русло, рождая в ней истинный смысл нашей жизни.

*** «Минус»

Женя спала, лежа на боку к нему спиной. Сережа приподнялся на локте, понимая, что просто не может спать рядом с ней, не может потратить ни секунды на сон, когда она, такая нежная, такая уязвимая и такая притягательная, лежала рядом без какого-либо намека на одежду.

Ее кудряшки блестели в лунном свете, в беспорядке разметавшись по подушке, ее тонкая шея, плечи, часть ровной спины были открыты и мерно вздымались от ее дыхания. Сережа любовался ею, чувствуя, что снова готов повторить все, что происходило двумя часами ранее. Да… он помнил каждую мелочь… Каждый вздох, каждый сладкий стон, каждое прикосновение…