- Представитель фирмы. Последние девять раз это был я. – спокойно заявил Сергей, которому было не привыкать брать на себя ответственность и отдуваться за всех в одиночку. – Желаешь выдвинуть свою кандидатуру? – с легкой усмешкой предложил он, и Вадим протестующе взмахнул руками, поспешно воскликнув:

- Что ты!!! Нет, нет, разумеется, нет, я не имею на это права!

Женя весело улыбнулась, и Сережа тоже позволил себе покровительственную усмешку: лишний раз указать Вадиму на то, кто в доме хозяин, никогда не вредило делу.

- Тогда не будем больше возвращаться к этой теме. – пожал плечами Сергей. – Первые данные должны быть у меня на столе в следующий вторник, Вадим Анатольевич.

- Понял. Сделаем. – суетливо кивнул Вадим, и Сережа перевел взгляд на Женю, которая по своей любимой привычке вырисовывала что-то на полях блокнота и словно бы не слушала ничего из того, что он говорил, но Сережа знал, что это лишь видимость: Женя всегда была внимательна.

- Теперь ты, Женя. Нужно связаться с организаторами, уточнить квоту на нашу фирму, выяснить все требования повторно, получить графики мероприятий и распорядок на каждый день, а главное – узнать все досконально насчет проживания и размещения. Все сообщить мне. Времени тебе… - он глянул на «Ролекс» на своей руке и задумчиво выдал:

- Времени тебе до пятницы. И еще: не забудь как можно скорее решить вопрос с билетами на самолет туда и обратно – за месяц бывает нелегко достать столько билетов до такого популярного направления, как Турция.

А в голове у Сережи сразу вспыхнуло далекое-далекое воспоминание, которое неприятно сжало его легкие от того, что напомнило ему о его к ней отношении и своей дурацкой неприязни… А она тогда так круто билет для папашки раскопала!..

- Конечно, Сергей Викторович. Сделаем в лучшем виде. – мило улыбнулась она, и Сережа задержался на ее прекрасных глазах чуть дольше, чем нужно… И она смотрела, как будто ласкала его теплым лучом света… Словно первая капля дождя после засушливого летнего зноя…

- Тогда можешь идти. – медленно проговорил он, и Женя, поднявшись, грациозно вышла из кабинета, качая бедрами. Сережа угрюмо посмотрел ей вслед, ощутив такую привычную, кратковременную тоску по ней, но, вспомнив, что огромный мистер «высотный дом» Вадим еще выделяет углекислый газ напротив него, поспешно повернулся к нему. Вадим молча смотрел на его лицо, внимательно так… будто изучая… А затем его глазищи-блюдца метнулись к приоткрытой двери в секретарскую, за которой слышалась тихая возня бумагами, и снова к Сереже, а губы разъехались в какой-то… понимающей и ободряющей, что ли?.. улыбке. Сережа рассердился вновь, чувствуя, как мышцы его рук так и мечтают сделать яростный выпад в сторону его очков, чтобы вдавить их в эти коричневые кругляши, а Вадим вдруг тихо спросил:

- Как Ксюша? Я ее уже лет пятнадцать не видел…

Сережа прищурился, принявшись с подозрением его изучать. Ксюша… Да, он помнил, что между ними была какая-то история в старших классах… Вроде бы этот слабак, тощий очкарик, на которого Сергею было начихать со всех колоколен этого мира, бегал за ней какое-то время и даже смешил ее своими признаниями в любви… Странно… Но Сереже показалось, что когда Вадим произнес ее имя, в его голосе что-то изменилось… Как меняется всегда, если мужчина неравнодушен к кому-то… Словно бы проблеск слабости. А в том, что любовь – это слабость, да еще какая, Сережа и не сомневался. Но тут что-то не вяжется в его словах и взгляде…

Сергей ухмыльнулся.

- Она очень изменилась. Вадим, давай без этих игр. Наверняка Лера посвятила тебя в страшную правду о том, что мы разводимся. В жизни не поверю, что она смолчит о таком факте.

Вадим вздохнул и слегка порозовел:

- Да, прости… Я знаю, конечно, о вашей ситуации… И знаю, что это из-за… Жени, да?

Сережа разгневанно нахмурился, а внутри него что-то мгновенно закрылось. Он не собирался обсуждать подробности своей личной жизни с бывшим одноклассником, а тем более не хотел говорить с ним о Жене и об их отношениях, а потому мгновенно взбесился и, импульсивно подавшись к нему, угрожающе процедил:

- Мой развод и мои отношения с Женей тебя не касаются ни коим боком, Вадим! А если посмеешь сунуть свой нос в мои дела, я тебе его переломаю в трех местах, даже если мне для этого табуреточку подставить придется, ясно тебе??

- Извини, извини! – Вадим виновато откинулся назад и тихо добавил:

- Я не собирался ссориться с тобой, Сергей. Женя показалась мне очень милой девушкой, и если бы она была свободна, я бы… я бы ее куда-нибудь пригласил. Мне она понравилась. – мягко и честно сообщил он, а в Сереже столкнулись грубо и мощно две лавины, одна из которых была его собственнической жадностью, а другая – страшной злостью из-за наличия какого-то задрипанного, хоть и вялого, но конкурента, и он яростно прошипел:

- И думать забудь! Женя моя. И я никого к ней и на метр близко не подпущу, и даже на полметра, а если надумаешь продолжить подкаты – отправишься вслед за предыдущим замом, все уяснил???

Вадим поспешно встал, сыграв короткую роль колонны для поддержания потолка, и, густо покраснев и суетливо забегав глазами, что обычно странно видеть на мужчинах, по массе приблизившихся и перешагнувших отметку в сто килограмм, примирительно напел нежным баритоном:

- Не волнуйся, Сережа, я никогда не пытался присвоить чужое… Просто хотел удостовериться, что она… Ну ладно, я пойду, много работы. – засуетился он и огромными шагами в два счета покинул кабинет, не оставив в нем даже духа своего присутствия.

А Сережа находился в каком-то злобном, переполненном стакане с ревностью и напряжением… Понимая, что если он сейчас что-нибудь не сделает, то его сердце разорвется на куски, забрызгав кровью все стены, окна и стеллажи кабинета, он вскочил на ноги и помчался в секретарскую.

Женя была там. Она стояла спиной к нему, перегнувшись через стойку и что-то задумчиво разглядывая в своих бумагах… Кровь ударила ему в виски, он перестал соображать, перестал контролировать себя, чувствуя лишь адское перенапряжение, заставляющее подрагивать все мышцы его тела, чувствуя жадность, потребность, необходимость связать ее с собой во что бы то ни стало, сделать по-настоящему своей, чтобы она узнала, чтобы почувствовала…

Он подлетел к ней, грубо развернув ее к себе лицом, и со всей силы прижал к стойке, неистово обхватив ее голову руками и с бешеным вожделением замерев лишь в одном мгновении от ее губ… Ее глаза расширились, Сережа медленно, страшно томительно и ужасающе желанно скользнув взглядом от ее губ к глазам, тяжело дыша и лишь ощущая ее тонкое, нежное тело под собственным напором… Ее ресницы дрогнули в испуге… Ей страшно! Сережино сердце подпрыгнуло, ударившись в груди так сильно, что он чуть не задохнулся, он понял, понял!! Она боится, что может сдаться, сломаться!.. Бешеная эйфория, совершенное ликование – да, да, он получит ее!! Она будет принадлежать ему, он видел в ее глазах этот старательно подавляемый огонь… Она пыталась успокоиться… Нет, он не даст ей успокоиться, черт возьми! Сережа только сильнее прижал ее к стойке, услышав ее трепетный вздох… Ее губы чуть дрогнули, он неистово хотел вспомнить их вкус, жар долбил каждую его клетку, его буквально разрывало от желания, он не мог больше ждать, его сводила с ума сама мысль, что кто-то еще, кроме него, смотрит на нее, рассматривает ее в качестве потенциальной… (Да, конечно, во многом на это его, мягко говоря, сбрендившее состояние повлияли слова Вадима о том, что он бы «куда-нибудь пригласил его Женю», урод вонючий!!! Ух!!!) Он чертовски боялся потерять ее, он слишком живо помнил эту боль, он не допустит, не допустит, чтобы кто-то другой…

- Сережа… - шепотом выдохнула она. – Ты… ты чего?..

Он слегка наклонил голову, безумно, тупо, огненно уставившись на ее губы, его сердце долбило, как сумасшедшее, его руки уже ласкали ее румяные щечки, зарываясь в мягкие волосы, его разум уже представлял, что он с ней сделает, когда им удастся, наконец, остаться вдвоем… Ах, эти волосы! Эта кожа… Эти ресницы… Он бы зацеловал ее здесь, о бы целовал ее, пока она не станет умолять его о пощаде... Женя, Женя…