Узнав, что близится такой знаменательный праздник, Влад вручил мне список и деньги со словами, что мы обязаны отметить. И отчасти я была даже рада снова оказаться в городе, а заодно наведаться домой, чтобы взять что-нибудь из вещей. Но где-то в глубине души во мне поселилось странное беспокойство.
Уезжая на вечернем автобусе, я поймала себя на том, что ловлю себя на навязчивой мысли. Казалось, что без меня случится что-то плохое и это беспокойство только усилилось, когда автобус проезжал мимо большого городского кладбища.
Я не стала просить меня высадить подобно героине какого-нибудь фильма, просто решив, что сделаю все необходимые покупки сейчас, а утром вернусь пораньше на первом пятичасовом автобусе. Пусть и идти придётся через полгорода, и вставать часа в четыре.
Дома меня не особо ждали. Отца не было, а у матери был особый гость, ради которого она не стала устраивать мне допросов и выволочек. И спокойно собрав вещи и приняв ванну, я отправилась спать в комнату всё ещё считавшейся моей.
Нырнув под одеяло, я надела наушники и включила кассету с треками из одного нашумевшего в то время фильма. Лишь на краткий миг, задержав взгляд на изображение сыгравшего там актёра, я подумала, что он напоминает о моём брате. Почему, не поняла толком сама и заснула, больше не цепляясь за эту мысль.
Мне снились безмолвные зимние просторы. Чёрное с белым, разбавленное серыми сумерками. Ощетинившаяся иглами застывших волн река и одинокая фигура человека, шагающая к проруби ещё не успевшей затянуться ледяной коркой. И не удивительно. Я сразу узнала это место. Здесь мы с Владом брали чистую воду.
В руках у человека были какие-то верёвки с крючками, глядя на которые я испытала дикое волнение. Мне захотелось окрикнуть его, заставить повернуть назад, но голоса не было. Всё что я могла — только наблюдать за тем, как он разматывает верёвку, погружая её в воду. Но чем больше её уходило вглубь, тем сильнее она натягивалась в его руках.
Вдруг последовал резкий рывок, и верёвка сорвалась, одним из крючков зацепив горе-рыбака за штанину и утаскивая его под лёд.
Совершенно забыв о том, что не могу даже окрикнуть его, я бросилась на выручку. Но мои пальцы прошли сквозь его руки, не встретив никакой преграды. Тогда я подчиняясь некому наитию, нырнула в тёмные речные воды, не испытывая никаких трудностей в связи со стремительным течением. И тогда я увидела чьи-то руки с бледно-синей кожей. Они тянули за верёвку, уходящую во тьму речной глубины.
Размахнувшись, я что есть силы, ударила по рукам, заставляя их выпустить верёвку.
Но радоваться было рано, мужчина ещё не выбрался на лёд, а из темноты передо мной предстало искажённое злостью лицо самой настоящей утопленницы с длинными чёрными волосами зловеще колыхающимися на течении, будто на ветру.
Она потянулась ко мне своими скрюченными от злости или холода пальцами, но вдруг отпрянула и исчезла во тьме. А тем временем, человек выбрался на лёд, отцепив от себя злосчастную верёвку с крючками. Осознав это, я неожиданно почувствовала, насколько сильно колотится собственное сердце и проснулась.
Часы показывали одиннадцать. Понимая, что сейчас точно не усну, я поплелась на кухню, греть чайник.
Возможно, оно и к лучшему, что мне пришлось уйти отсюда. Этот дом слишком сильно напоминает мне о Локи и Сью. Мне даже порой казалось, будто призрак маленькой девочки лишь тихонько притаился где-то рядом, а стоит мне зайти в свою комнату и остаться в одиночестве, я увижу своего зеленоглазого бога.
Только слишком многому теперь суждено навсегда остаться в прошлом. Однажды всё проходит, как дурное, так и хорошее. А найдём ли мы свою частицу вечного, зависит от нас самих.
Я так и не сумела уснуть той ночью, и возвращалась к Владу, чувствуя себя совершенно разбитой.
Открыв дверь маленького вагончика, я прошла внутрь и поставив у порога пакеты с покупками, обнаружила, что Влада нет. Зато нашёлся на кровати крупный чернющий кот, щурящий на солнце свои яркие жёлтые глазищи. А на столе лежала короткая записка.
Утонул в проруби, реинкарнировал в кота. Прошу любить и жаловать. Влад.
Я даже невольно зарычала в тот момент, выскакивая наружу с зажатой в руке бумажкой.
Замерев посреди улицы, я прикрыла глаза, прислушиваясь к окружающим звукам. Из недостроенного здания поблизости раздался шорох, словно кто-то наступил на мелкий камешек. Видимо, шутнику самому не терпелось выбраться из своего укрытия. Но я не спешила и мягкой походкой, приблизившись к зданию, снова замерла.
Солнышко припекало сегодня довольно ощутимо, ветра не было, и я могла позволить себе простоять вот так ещё немало времени. Я прекрасно знала о том, что на стройке сыро и холодно.
Снова раздался нетерпеливый шорох, и я едва сдержала улыбку, собираясь мучить этого весельчака до победного.
Наконец, у Влада сдали нервы, а возможно, он действительно там замёрз и вышел на улицу.
— Ну что, испугалась? Поверила? — рассмеялся он.
— Вот ещё чего. — я демонстративно фыркнула. — Даже в шутках своих нужно быть логичнее. Ну, кто поверит тому, что ты превратился в кота за одну ночь, да ещё и после такой записки. Её кстати, кот должен был написать?
Я повернулась, чтобы уйти и услышала тихое:
— А я ведь и в самом деле чуть не утонул вчера вечером.
Закусив губу, я чуть не сказала «знаю», но вместо этого лишь проворчала:
— Я тебя предупреждала на счёт зимней рыбалки, но ты вечно меня не слушаешь.
— Тебе совсем безразлично…
Отвечать ничего не хотелось. Да и не пришлось, поскольку за воротами раздался какой-то шум. Оказалось, что нас решили навестить Александр и Валентина.
Как обычно сделав вид, что я слишком сильно увлечена чтением, я настороженно прислушивалась к разговору Влада и Александра. Один рассказывал другому о вчерашней неудачной рыбалке и о том, как чудом удалось спастись.
— А ты думаешь, благодаря кому ты спасся? — вдруг поинтересовался Александр, и мне пришлось навострить уши ещё сильнее.
У Влада не возникло даже вопросов о том, кто ему помог. Больше всего его волновало, как это произошло. И Александр ответил ему в привычной вальяжной манере завзятого позёра.
— Да ты знаешь, мне пришлось один ритуальчик провести. Теперь ты мой должник. — сказал он, рассмеявшись.
— Без вопросов. — откликнулся Влад и внутри у меня словно что-то оборвалось. Я не любила поражения, да ещё и такие. И оттого, что я сама виновата, ничего не рассказав сразу, не легче. Хуже даже.
Но поверил бы он мне? Сейчас уже точно не поверит, да ещё и Александру расскажет.
Уняв поднимающуюся внутри волну негодования, я снова уткнулась в книгу, стараясь сконцентрироваться на тексте. Время покажет, кто из нас прав. А я умею ждать.
========== Заклеймённая душа ==========
Иногда я украдкой рассматривала Влада. Когда он был чем-нибудь занят, то практически не обращал внимания на то, что творится вокруг. А его лицо не могло не приковывать взгляд своей необычностью. В который раз отмечала, что с различных ракурсов этот молодой мужчина выглядел по-разному. Мог казаться красивым и в то же время каким-то неказистым. Как-то раз я даже нарисовала его портрет, но сумела передать только один, промежуточный образ.
Но практически всегда, проглядывало в нём что-то волчье. Будто прошлое навечно заклеймило его душу. И дело было не в моём воображении или в памяти, где сохранился образ зверя неразрывно связанный с этим человеком. Другие люди тоже замечали эту черту, не осознавая до конца, что именно они видят.
Однажды я попыталась затронуть тему прошлых воплощений, но он постарался перевести всё в шутку. И это несмотря на то, что обо всём другом он готов был общаться довольно охотно.
В день моего рождения природа решила преподнести свой подарок и разыгралась сильная метель. Так как я обещала позвонить домой, пришлось выбираться из тепла и идти сквозь белую пелену, борясь с порывами ветра.
Возле реки ветер был ещё сильнее и если бы не Влад, то боюсь, меня могло сдуть с крутого берега прямо на лёд. На миг показалось, что меня даже приподняло в воздух, но Влад перехватил меня за руку и вернул… в сугроб.
